Евгений Читинский
Начало книги здесь
Предыдущая глава тут. Гл.50 "Диверсанты обер-фельдфебеля Вернера и секретный архив НКВД"
Глава пятьдесят первая.
Итоги первого дня войны
К 11 часам 30 минутам командующий 4-ой армии Коробков отдал приказ о переходе к обороне 28 стрелковому корпусу (42-я, 6-я,75-я и 100-я сд) с целью не допустить прорыва немцев по всем дорогам, ведущим от Бреста к Жабинке, Кобрину и далее на Барановичи. А 14-му механизированному корпусу в составе остатков 22-ой танковой дивизии и развернувшейся 30-ой тд, сосредоточившихся в районе Видомль-Жабинка, приказывалось атаковать противника в направлении Бреста с целью восстановить положение по пограничной реке Западный Буг.
Вскоре выяснилось, что 22-я танковая дивизия оказалась разорванной на две части, танки в Жабинке, остальная пешая половина в Радваничах, и между ними река Муховец, впадающая в Буг. Без мостов на этом участке.
Ну а 28-ой стрелковый корпус не смог собрать части 42-ой и 6-ой дивизий, попавших под мощный удар на границе. Здесь сказалось и расположение на «расстоянии прямого орудийного выстрела», и расположение в тесной Брестской крепости. 75-я стрелковая дивизия безнадежно отбивалась от двух немецких, одна из которых была пехотной, а вторая кавалерийской.
Оказавшись в трудном положении и предвидя дальнейшее ухудшение ситуации, командование 4-ой армии благоразумно отдало распоряжение об эвакуации из Кобрина всех ценностей и имущества в Пинск (исторический факт). В том числе и тех, которые сюда были эвакуированы из Жабинки и Бреста. То есть волна эвакуации из Бреста сначала хлынула в Жабинку, оттуда в Кобрин, а уж оттуда в Пинск. Так что немецкие диверсанты выбрали правильное место для перехвата особо ценных грузов и архивов на подъезде к Пинску и его аэродрому.
К 12 часам от 30-ой танковой дивизии пришло сообщение через делегата связи, что в частях имеется одна заправка горючего на машины и один комплект боеприпасов.
Из 22-ой танковой дивизии пришел доклад о том, что её 22-ой мотострелковый полк, вместе с пешими частями дивизии и примкнувшими к ним разрозненными отступающими подразделениями других частей, сосредотачивается восточнее Радваничей и приводит себя в порядок. Именно в этом районе и оказался отряд Старновского, как и многие подобные ему отряды, созданные, что называется, «по ходу пьесы» из различных осколков беспорядочно отступающих частей и подразделений.
В 10-15 километрах восточнее Бреста от наседающих немцев отбивались уцелевшие части 42-ой дивизии, на участке Чернавчицы – Большая Курница. А 6-я стрелковая дивизия дралась на участке от Черни до реки Муховец.
В общем, уцелевшие части этих двух дивизии сдерживали передовые отряды немцев перед Жабинкой. Но в то же время немцы, окружив Брестскую крепость, тоже особо вперед не лезли, а, прикрывшись своими авангардами, спокойно переправлялись по двум большим мостам и четырем мостикам через пограничную реку Западный Буг.
Настораживало то, что севернее немецкие подвижные группы буквально «нависли» над Жабинкой, воспользовавшись дорогой Брест- Пружаны-Слоним. Эта дорога шла вдоль железной дороги Брест-Жабинка-Барановичи, но севернее. Южнее железной дороги шла еще одна трасса, Брест-Жабинка-Барановичи. И если южнее наши еще держали оборону, то севернее положение спасла подходившая 30-я танковая дивизия, которая и вступила в бой с 18-ой танковой дивизией немцев в районе Пилищи.
В общем, те, кто думал, что немцы, неожиданно напав, дадут нашим частям спокойно собираться и сосредотачиваться в единый кулак, сильно ошибались. Даже передовыми отрядами они сковали боем наши части и постепенно теснили их вглубь страны, пополняясь свежими, только что переправившимися через Буг войсками.
Сейчас по современной карте по дорогам от Бреста до Жабинки Яндекс-карта показывает 37 километров. От Бреста до Пилищи 34 километра по хорошей дороге. Ну и от Пилищи до Жабинки, если её атаковать с севера, будет 18 км, так что подошедшая 30-я танковая дивизия спасала тех, кто сосредотачивался в районе станции Жабинка от охвата с севера и последующего окружения.
Поняв, что все дивизии, которые планировались согласно Красным пакетам, не в состоянии оторваться от противника, и, соответственно, их невозможно сосредоточить для контрнаступления, Коробков принимает решение повсеместно перейти к обороне. И 4-я армия во второй половине дня усердно начинает готовить оборонительные рубежи на расстоянии примерно 30 километров от границы. Немцы, захватив плацдарм, основательно, не торопясь, его расширяли. Без разведки вперед не шли. Переправляли все свои тылы, разворачивали войска в боевые порядки. Тем самым давая возможность русским окопаться, закрепиться, прийти в себя, что называется, очухаться.
И тут немцам сказочно повезло! Второй раз! Первый раз им повезло, когда кто-то решил строить оборону прямо на линии границы, на расстоянии «пистолетного выстрела» с сопредельной территории.
А вот второй раз везение заключалось в том, что этот «кто-то» принял решение атаковать «здесь и сейчас». То, что это был непрофессиональный военный, все генералы поняли сразу. И сразу же в их действиях возникла какая-то обреченность. Они понимали, что их отправляют в самоубийственное наступление! Без связи, без разведки, и самое главное, без времени на подготовку! А это не фунт изюма слопать, как думают некоторые «диванные дилетанты». Скомандовал - и вперед пошли танки! Ну а если наступление провалилось, то это значит только одно - бояре плохие, а царь хороший!
А попробуйте-ка сами, всем семейством собраться переехать с одной квартиры на другую, и на подготовку вам дается десять минут и еще полчаса! Притом, что сам переезд будет длиться всего сорок минут езды до нового микрорайона и полтора часа таскания вещей на 5-ый этаж. И те же умники говорят, что от начала команды «переезд на другую квартиру» до завершения переезда должно пройти всего сорок минут! Вы же уже были готовы! Вы всю жизнь жили на коробках и сумках с вещами, ну а мебель и так уже собрана (вон стоит), а вещи из неё упакованы и расфасованы! И взаимодействия с друзьями или грузчиками вам не нужно. Вы сами ого-го как сильны!
Смешно же?
А если серьёзно, то для сравнения скажем, что только на вывод всех частей и подразделений из Брестской крепости по военной тревоге в мирное время отводилось три часа! Без обстрелов. Без бомбежек!
Поэтому, когда командующий 4-ой армией Коробков в 18 часов 22 июня 1941 года получил от командующего округом (фронта) Павлова приказ перейти в наступление утром 23 июня 1941 года - он сразу всё понял! Особенно поглядев на прилагаемую выписку.
Там было чётко указано, что это выписка из Директивы НКО СССР № 2 от 22 июня 1941 года, которая прямо указывала, что:
«Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить».
Приказ об атаке утром 23 июня 1941 года профессиональный военный отдать не мог. В сложившихся условиях внезапного нападения отмобилизованного, сильного и умелого врага! Поэтому Коробков глядел на это приложение Павлова, и понимал, что тот, приведя это приложение, просто кричит, вопиет:
- Это не я отдаю такой идиотский приказ, это мне приказали. А я что? Я человек военный, приказ должен выполняться!
Коробков также понимал и то, кто стоит за этой Директивой. Без чьего ведома она просто не могла уйти в войска!
Позднее появятся сведения о том, что в проекте Директивы № 2 стояло слово «задержать», которое после разговора со Сталиным было заменено на «уничтожить». Тимошенко понял, что Сталину не нужно «задержать», потому и внес изменения. А Сталин выслушал и одобрил! Одобрил слово «уничтожить». Без подготовки, без разведки, без связи!
Одно слово. Всего одно! А какая трагедия потом случилась!
Именно это и предугадал интендант 2-го ранга Лепёшкин. Именно этого смутно начал опасаться и простой лейтенант Старновский, волею судьбы оказавшийся на окраине немецкого наступления. И именно это стало небывалым счастливым подарком Гудериану, «папаше Готу» и прочим немецким генералам!
Им сказочно повезло, что русские решили сыграть с ними в манёвренную войну вместо того, чтобы прикрыться обороной и спокойно готовить продуманное мощное наступление.
И зачеркнутое «задержать» также зачеркнуло множество жизней бойцов и командиров Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Оставшись без танков, ловить немецкие танки пехотой было заранее обречено на провал. Что и доказали многочисленные котлы лета-осени 1941 года…
Ну, а пока, в сгущающихся сумерках лейтенант Старновский сидел в своем недостроенном командно-наблюдательном пункте вместе с сержантом Васильевым и своим посыльным Иваном Мальцом. Здесь же, в выкопанном прямоугольнике 2 на 4 метра, весело потрескивал костерок.
Лейтенант взял из рук сержанта железную кружку с первоклассным самогоном от председателя колхоза. Подождал, пока сержант нальет Мальцу.
- А ты, Иван, молодец, как на танк-то догадался залезть и оттуда гранту-то в бронетранспортер кинуть! Молодец! – одобрительно говорил Григорий Иванович, подавая красноармейцу кружку.
- Да я ничего, я же не один был, с товарищами. Они прикрыли!
- Всё равно молодец!
Лейтенант немного зажмурился. Приятно грел костерок, уютно потрескивали дрова, словно и не на войне вовсе, а где-то в деревне, на пасеке у деда Ивана в далеком Забайкалье! А рядом друзья обсуждают рыбалку, кто какую рыбу поймал. Паха, Андрюха, Толик… Где они сейчас? Александр открыл глаза. Васильев налил себе из фляжки. Такие же фляжки, в которые перекочевало содержимое председательской бутыли, были переданы во все отделения с наказом – бойцам, участвовавшим в рукопашной, наливать по четыре крышечки от фляги, остальным по две. Орловскому полкружки! И не потому что он большой, а потому что противотанковой гранатой, снабженной ударным взрывателем мгновенного действия, он один разогнал почти всех немцев в рукопашной схватке! И за то, что подорвал танк! Отдельная фляга ушла на пятерых артиллеристов. Те пусть сами делят! Их вклад в общий успех был, пожалуй, самым большим!
Лейтенант приятно ощутил себя полководцем-победителем. И поэтому на правах победителя он сейчас пирует со своими верными соратниками! Пусть солдаты отдыхают от начальства, пусть хоть немного побудут свободными! А он тоже хочет почувствовать себя в кругу друзей, а не подчиненных!
- Ну, товарищ лейтенант, скажи, за что пить будем? – спросил Васильев.
- За победу! За товарищей погибших, и за наших родных и близких!
Дым от костра поднимался ровно вверх, увлекая за собой искорки, улетающие прямо к ярким звездам. Оттуда сверху были видны костерки бойцов, бдительные часовые, тревожно вглядывающиеся в темноту леса.
А там, в его глубине, на небольшой полянке тоже горел костерок. Возле него понуро сидели полтора десятка красноармейцев и младший политрук Левинсон с перевязанной рукой. Вдруг они встрепенулись, и часовой вывел к ним ефрейтора Подкорытова с двумя красноармейцами, один из которых нес трофейный немецкий пулемет.
Еще дальше возле лесного перекрестка гауптман Крупински и майор Альсбен в небольшой палатке при свете самодельного светильника пили французский коньяк, а неподалеку, возле лесного костерка разбитной гефрайтер Вилли заливал, какие он подвиги совершил, как вытащил из под огня русских господина офицера и как чудом спасся от русского великана с гранатой, которая могла взорваться в его руке, даже если её просто резко встряхнуть.
- А я его по яйцам как пнул, а он гранату как вытащит!
И комично корчил рожу. Сидевшие вокруг костерка солдаты смеялись.
Вдруг со стороны дороги раздался выстрел, потом вскрики. Из палатки выбежали раскрасневшиеся от коньяка офицеры, и тут на обочине лесной дороги рядом с ними останавливается русский трехтонный грузовик с милицейским мотоциклом. Из кабины вылезает улыбающийся обер-фельдфебель Вернер. Из кузова выпрыгивают одетые в камуфляж и форму НКВД немецкие диверсанты.
Еще дальше, по этой же дороге в сторону Бреста в самой глухомани, в лесном шалаше сидит штабс-капитан Бунин и смотрит, как сноровистый сержант Синицын поджаривает на прутиках кусочки конины. Рядом о чем-то говорит зэк Фока, сержант улыбается. Про женщин разговаривают. Хмурый политзаключенный Злой внимательно смотрит по сторонам – поставлен часовым. Красноармеец Петр Сидоров с задумчивым видом смотрит на костер, поправляет бинт, намотанный под самое горло, и зачарованно смотрит на вылетающие из костра искры.
Вот одна искорка взлетела особенно высоко и слилась со звездой. На эту же звезду в далекой деревушке Михасино в окошко смотрит Фёдор - белобрысый мальчик 12 лет, лежащий на сундуке, вместе со своим младшим братом. Тот сопит носом и елозит ногой. Федя осторожно разжимает кулачок, а в нём, отсвечивая тусклым желтовато-зеленым цветом, лежат три патрона! Он разглядывает их, засовывает под матрас и мечтательно смотрит на звезды в окошке. Неужели на далеких планетах живут марсиане?
Продолжение тут. Гл.52 "Утро 23 июня 1941 года"