Опыт очарования и разочарования. И немного о системном кризисе РПЦ МП. Часть первая
19 октября патриарх Кирилл (Гундяев) утвердил отлучение схиигумена Сергия (Романова) «от Церкви». Не могу сказать, что это было совсем неожиданно — это лишь формальная черта, подведённая под «расколом» между двумя сторонами. То, что случилось в этом году в Екатеринбургской митрополии РПЦ МП, – это своего рода линза, сфокусировавшая глобальный кризис Московской патриархии в одной точке. Спасибо патриарху, что дал повод написать о том, что я непосредственно сам видел и знаю.
Этот год выявил множество проблем, которые старательно прятались в РПЦ МП. Даже «геополитическая» борьба с Константинополем и перетягивание Афона как некоего непогрешимого авторитета в церковных вопросах, не так сильно отразились на верующих РПЦ МП в России. Это и понятно — сейчас уже редко кто из прихожан может пуститься в путешествия по святым местам Греции, а женщин, которые составляют до 90 % верующих, на Афон в принципе не пускают. Где та Греция? На фоне российских скандалов с блудом, педофилией, насилием и наркоманией в церкви это была «сама невинность» и сфера чисто умозрительная.
И вот случился локдаун – и церковное единомыслие кончилось. Иерархи как курицы, напуганные лисой, заметались из крайности в крайность. Поначалу они заявили, что «всё это – происки врага», и заразится от святынь невозможно, а уж Евхаристия – главное лекарство. Главные спикеры РПЦ МП дружно осмеяли вирус и подвергли остракизму всех усомнившихся. Но потом они получили государевым сапогом по пустой голове, и тональность их песнопений, а главное – их содержание, в корне изменились. Некоторые даже смогли преодолеть свою христианскую гордость и попросили прощения. Но процесс пошел – и раскол наметился.
Теперь в каждом храме по факту две группировки: масочники и безмасочники. Самих себя каждая из группировок считает единственно истинно верующей, а своих оппонентов – соответственно — богохульниками (раз сомневаются в святыне и протирают ее, прости Господи, спиртом) и схизматиками (раз не слушают патриарха). Я лично – «масочник», и давно считаю, что лжицу надо протирать, тем более учитывая количество больных иными инфекционными заболеваниями в Екатеринбурге (мы, например, лидеры по ВИЧ в РФ).
Но так думают далеко не все. В Екатеринбурге главной точкой раскола стал Среднеуральский женский монастырь. Тему эту поднимали уже миллион раз, освещая со всех сторон, но я хочу высказать свое отношение как житель Екатеринбурга и — даже — бывший прихожанин схиигумена Сергия (Романова).
Я намерено не называю здесь Сергия “бывшим” или “экс-схиигуменом” и – тем более – не «отлученным мирянином Николаем Романовым». Если так говорить о нем, то «в патриархийном дискурсе» так же придется говорить, например, о рукоположившем его в нарушение канонов митрополите Викентии…
Со схиигуменом Сергием я знаком давно, с тех пор, когда он был ещё иеромонахом. Понятно, что это было не личное знакомство, а присутствие на службах под открытым небом, которые он так любил совершать в монастыре Царственных страстотерпцев. Видел я его и раньше, когда Ганина Яма только начиналась и мы приезжали туда на молебны. Правда, тогда он был простым иноком и особенно не запомнился. Поначалу Сергий воспринимался как простой священник, несколько с “чудинкой”, вокруг которого постоянно крутились больные на голову и одержимые. Уже тогда он мог напугать толпу, выставив напоказ кликушу, которая бегала кругами и обещала рассказать про тайные грехи всех присутствующих.
Уже при митрополите Кирилле (Наконечном), когда в нашей семье возник вопрос, где подрастающим детям лучше получать церковное образование, перебрав несколько вариантов, мы остановились на Среднеуральском монастыре, где за образование отвечали родные сестры-монахини Крыгины, получившие широкую известность далеко за пределами области. Сам я к тому времени уже давно был в РПЦ МП, несколько лет пробыл старостой и даже почти рукоположился (но незадолго до назначенной хиротонии мне сообщили, что владыка Викентий уехал в дальний монастырь и хиротония откладывается, что я и воспринял как знак). Таким образом, ситуацию на приходах я знал, общался почти со всеми священниками города и понимал, что воскресные школы ведутся по остаточному принципу. Не те задачи были у настоятелей. Была хорошая школа лишь в Крестовоздвиженском монастыре, но сыну там не понравилось. Так я и попал в монастырь к Сергию (Романову).
Нужно сказать о том, почему многие легко попадают под его влияние. У него есть такой ход: выделять человека из толпы и обращаться к нему как к знакомому, внушая, что старец давно ждёт его и знает его беды, а ведь почти каждый едет в монастырь (любой, не обязательно Среднеуральский) с какой-то проблемой. Со мной этот фокус тоже сработал. Он заговорил о воспитании детей, что мы их теряем в этом мире, и благословил сына. Так мною был сделан выбор – его попадание было стопроцентным.
Подробно расписывать школу не буду, тем более что для нас это было дополнительное образование, и дети продолжали ходить в государственную школу. Должен признать только заслуги сестер Крыгиных в воспитании детей и подборе преподавателей – они действительно прикладывали много сил и были вполне самостоятельны в административном плане, тем более что схиигумен далеко не всегда находился в монастыре, то сбегая из-за противоречий с митрополитом и ради политической деятельности (поездки в Крым, например, или визит к митрополиту Викентию, с которым схиигумен общался постоянно), то возвращаясь.
Сейчас многие ставят Сергию в вину, что он «создал культ царебожия», но ведь такие беседы он вел давно и в присутствии других священников и епископата. При архиепископе Викентии это всех устраивало, поскольку было понимание, что это такой проект для развития монастыря и города, для проповеди православия. Сейчас я готов признать, что проект этот был коммерческим, но не Сергий его придумал. Для него царебожие было связано с мистикой и самолюбием – как бы он ни играл в смирение, но легенду о своем тезоименитстве последнему государю поддерживал и любил.
Не могу сказать, что был сильно приближен к схиигумену, но за стол с ним попадал. Там собирались достаточно странные люди, чаще всего из уголовного мира и не “раскаявшиеся”, а вполне действительные воры – все эти смотрящие, положенцы и прочие. Для них Сергий был непререкаемым авторитетом. Они могли часами что-то обсуждать с серьезными лицами, перемежая церковные термины блатными понятиями. Приезжали и священники, многие часто. Для них Сергий был духовником. Он давал советы, причем часто делал это в категоричной форме – не как совет, а как высочайшую волю. Но для попов от этого была только польза. Не раз он доставал деньги и отдавал священнику, приехавшему с какой-то проблемой, – болезнью, стройкой и пр. Однажды отдал деньги, которые только что получил от “блатного”.
Вообще, он не жадный. Тому священнику, что привез его после колонии к епископу, он подарил свою машину, какой-то Мерседес, но об этом я знаю со слов, было это до моего появления в монастыре. Неудивительно, что простые попы почитали схиигумена Сергия и со временем стали называть его старцем. Так же помогал схиигумен и местному митрополиту. А тот в благодарность даже называл себя духовным чадом схиигумена.
Мирян схиигумен тоже не обижал, помогая паломникам, которые просили у него поддержки, – и не только молитвой, как это принято у зажиточных архиереев. Социальная работа в монастыре была поставлена на широкую ногу. Подбор персонала был хороший. Медицинский кабинет для сестер и прихожан. Упор делался на раковых больных, был онколог – специалист высокого уровня из Екатеринбурга. Было сразу видно, куда идут наши пожертвования.
Для «своих» он не стяжательствовал. Часто приводили в пример его дочь, живущую в Брянске и иногда приезжавшую к отцу, которая так и жила в старой трёхкомнатной квартире, оставшейся ей, видимо, от дяди, который воспитывал ее, пока отец сидел на зоне.
О его заключении на зоне знали все. Схиигумен не стеснялся этой темы, иногда словно специально говоря о покаянии грешника и милости Божией. Среди прихожан неизбывно ходил слух о невинном заключении и чуть ли не о мученических веригах отца Сергия, понесенных за других. Как-то одна монахиня даже высказалась, что как царь-мученик понёс грехи народа, так и схиигумен Сергий идёт по стопам царя, неся крест чужой вины. Там много было таких легенд и я не очень с ними спорил.
Так я прожил около года. Воспитание детей в монастыре мне нравилось, в крайности они не впадали и тащить туда силой никого не приходилось. Единственное что смущало, так это влияние детей из неблагополучных семей и сирот, которые до монастыря прошли школу жизни и в свои 12-13 лет могли рассказать такое, что даже меня, пережившего 90-е на Химмаше, лишало дара речи. Тотального контроля за ними не было. Случались побеги, а во время службы некоторые воспитанницы бегали покурить в лес. Насилия я тоже не видел. Может, это было в то время, когда прихожане и паломники уезжали? Самое большее, что видел, это как одна из сестер сильно дернула за рукав пытавшуюся убежать со службы воспитанницу и затолкала ее обратно в храм. Кричать сестры, конечно, кричали, но, думаю, что я, как родитель, вел себя гораздо более строго.
Таким образом, все было вполне благополучно, пока я не завел с о. Сергием личную духовную беседу, в ходе которой он благословил мне пройти отчитку. Это его “пунктик”. Тема бесов, масонов и нападок нечисти – одна из основных в его беседах. Враги вокруг, и они не спят… Я прошел этот обряд, и это стало началом какого-то пробуждения. Уверен, что схиигумен посчитал это действием на меня диавола. Проще говоря, я увидел спектакль, работу на публику, которую раньше наблюдал мельком и старался избегать анализа, памятуя о прочитанных советах старцев не приближаться к этой теме. Сергий вытягивал из толпы женщин, которые подыгрывали его словам, обращенным к ним. Это, конечно, не была постановка, но чувствовался их настрой: готовность кричать, трястись и корчиться, когда к ним обращались. Некоторые пробивались с задних рядов, и люди шарахались от них в сторону. Зрелище было тягостное, и Сергий руководил процессом. Хорошо, что в тот раз не было детей, знаю – их тоже привозили на отчитку.
Пока не случился скандал в 2017 году, архиереи все это благословляли и даже превозносили как подвиг старца, да и в 17-м году на защиту Сергия встал епископ Евгений. Сейчас, как говорят, отчитку Сергий совершает вообще над всеми, кто пришел на службу.
Тогда я уехал из монастыря не попрощавшись и без благословения…
Виталий Казаков
(Продолжение следует)
https://pravtoday.ru/prixozhanin-sergiya-romanova/