Это случилось в последние теплые дни октября. Летний пруд, в свое время наполненный лягушачьими "ква-ква", звоном стремительных стрекоз - и блеском рыбок в солнечных лучах, теперь стал тихим и задумчивым. Только рябь на воде струилась - как видимость бурлившей здесь когда-то жизни.
***
Тритон сочно шлёпал по мелководью растопыренными ладонями. Еще несколько зазевавшихся полусонных мух и комаров - и можно отправляться в спячку. Не сегодня завтра настанут холода, пруд покроется плотной ледяной коркой и будет ждать весну.
***
Размышления Тритона были прерваны самым бесцеремонным образом.
- Здравствуйте! Вы - Дракон?
Тритон резко повернул голову (аж зазвенело в затылке от этого движения) и увидел раскачивающуюся на узком листе камыша белокрылую Бабочку.
"Я не дракон" - ответ вертелся на языке, готовый выпорхнуть, но Тритон, проглотив ком в горле, сказал совершенно иное.
- С чего Вы это взяли? В Вашей жизни драконы - обычное явление?
- Нет! - улыбнулась Бабочка. Вы первый, кто мне встретился, но я Вас сразу узнала. По веерному плавнику на спине. Вы - Парусный Дракон!
***
Тритону стало как-то не по себе. Чужой статус из уст восторженной Бабочки звучал как комплимент, и Тритон поймал себя на мысли, что не хочет разочаровывать её, отрицая заблуждение. Слова Бабочки были Тритону отчасти приятны. Досада от не очень удачной охоты сменилась любопытством. Тритон решил подойти ближе и продолжить разговор.
- И что Вы здесь делаете, забрались так далеко от луговых цветов? Здесь и еды то для Вас нет. Местные цветы закрыли свои бутоны до наступления весеннего сезона.
- А я не за нектаром, не за пыльцой - снова улыбнулась Бабочка. Я - по воду!
***
И не успел Тритон вставить слово, как Бабочка сорвалась с кончика камышового листа и перебирая лапками побежала по воде, окуная в неё крылья, пока они не покрылись каплями, не стали тяжелыми и прозрачными. Тритон ринулся следом и одним прыжком вытащил Бабочку на берег. "Безрассудная какая-то" - с неодобрением взглянул в её сторону. А Бабочке всё было нипочем: сидела на камешке, стряхивая с крыльев капли как драгоценные камни. А по воде плыла пыльца - узкой пушистой лентой.
- Вы что творите?!
Тритон от возмущения ударил хвостом, подняв со дна облачко ила.
- И как летать будете - без пыльцы на крыльях? Вам не вернуться теперь на родной луг.
Бабочка заметила горечь в словах Тритона, подошла к краю пруда и сложила лапки на груди. Её крылья стали абсолютно прозрачными, как льдинки, и через них было видно яркое убранство деревьев, безмятежная прозрачность голубого неба и отражение облаков в водной глади.
- Вы правы, мне не вернуться. Но я не жалею об этом! Вы живете здесь, вода - Ваша стихия. А мне достаются лишь капли дождя - да роса на траве. Как давно я белую зависть испытывала, наблюдая, как лебеди танцевали на пруду, изящно изгибали шеи, поднимали серебристую дымку вокруг. Как хотелось повторить за ними эти движения! Поверьте, это ощущение ни с чем не сравнить. У Вас есть мечта? Такая, за которую не жалко нечего?
***
Бабочка и не ведала, как сильно затронули Тритона её слова.
- Видимо, не настоящий Дракон я. Летать не дано, в отличие от Вас.
На Тритона смотрели блестящие и очень сочувствующие глаза. Он отвернулся и хотел было уйти, но Бабочка остановила его, преградив путь.
- Вы настоящий. Просто не пробовали исполнить мечту. Это никогда не поздно! Смотрите, как низко склонилась березовая ветвь над водой. Забирайтесь - и решитесь наконец-то - на что-то важное! А я Вам помогу.
Тритона начал одолевать смех. Чем она поможет, такая маленькая, продрогшая от холодных капель, почти прозрачная, больше на призрак похожая, нежели на живое существо. Но настойчивость Бабочки границ не знала. Она тянула Тритона за лапу, карабкалась, цепляясь за шероховатости ветки миниатюрными коготками, пока они с Тритоном не оказались на некотором возвышении от зеркала пруда. Тритон зажмурился, он не очень любил высоту. Но показывать страх перед спутницей Тритону показалось стыдным, поэтому он открыл глаза и смотрел перед собой, на шевелящиеся листья.
Бабочка разделяла его сомнения.
- Я тоже прыгну с тобой! Представь, что ты лист, следуй потокам ветра. Лапки и тело в одной плоскости, пальцы раскрыты, и плавник - на бок, он как крыло будет удерживать тебя от излишне быстрого приводнения. Вот так, следуй за мной!
Тело Бабочки вытянулось в одну линию, она стала похожей на почти растаявшую снежинку. Тритон вздохнул , отпустил ветвь - и?
***
"Нечто холодило кожу между пальцами. Открыл глаз, потом другой. Я в воздухе, в нескольких десятках сантиметров от поверхности пруда. На хвосте сидит Бабочка, невесомым грузом, распластав крылья, и старается перекричать ветер"
- Лови поток, я держу тебя!
Тритон стал поворачиваться носом параллельно воздушному течению и с удивлением заметил, что у него что-то выходит.
- Я лечу! Вздох облегчения вырвался из его груди.
- Ты молодец! Самый разлетучий драконский Дракон
Бабочка, запыхавшаяся и счастливая, заливалась тихим смехом. Тритону подобный прилив эмоций давно не приходилось ощущать. Хотелось кружиться и кружиться в этом ветровороте, менять направления, долететь до солнца. Но вода манила своей близостью. Да и в горле пересохло, не привык Тритон так долго находиться вне водной стихии. Медленно, сантиметр за сантиметром, Тритон покинул высоту и плашмя "приземлился". Вода упруго хлюпнула под животом, спружинила и Тритон поплыл на поверхности, с наслаждением поднимая брызги, также, как ранее плескалась в воде Бабочка.
А потом они разговаривали до самого заката. Бабочка, согретая солнечными лучами, рассказала Тритону, что первые снежинки, падающие на землю - это крылья Белых Вестниц, её сестер по полёту. Когда наступают холода, Бабочки не умирают, а засыпают в укромных местах, сбросив крылья. Множество крыльев, застывших на холоде, принимает причудливые очертания. Поэтому среди снежинок нет тех, на которых рисунок повторяется. Тритон слушал рассказ, пока утробное урчание не напомнило ему, что он так и не наелся перед долгой спячкой. Бабочка, с присущим тактом, ловко закруглила свои откровения, и, лукаво улыбнувшись, сказала:
- Что-то во рту пересохло, разговорилась сегодня я )
- Я редко вижу снег. Только если осень затянется, он летит, не касаясь земли, тает, сливается с водой, и земля становится черной и скользкой.
- У тебя будет возможность увидеть его, - ответила Бабочка. Несколько глотков воды - и мне пора засыпать на зиму. А чтобы мои слова не казались тебе черезчур сказочными - вот, возьми мои крылья. Они будут живым напоминанием, что чудеса случаются. Живыми снежинками-льдинками.
С этими словами Бабочка сняла с плеч два белых крыла и отдала их Тритону.
- Я сберегу их до весны, - со всей серьезностью заявил Тритон. Но где же ты будешь зиму зимовать?
- А вот здесь, - улыбнулась Бабочка и показала на мягкую плюшевую "метелку" камыша. Это моя "шуба" и "спальный мешок", как хочешь так и называй. В нём тепло и уютно, когда дуют зимние ветра, и раскачивают камышинку. Там слышно, как поёт метель, и шелестят снежинки, задевая шершавые бока моего "зимнего домика". Разбуди меня, когда распустятся первые душистые цветы?)
- Обещаю. Тритон стоял, держа в передних лапах крылья Бабочки.
- Вот и договорились)
Тритон еще несколько минут наблюдал, как Бабочка забиралась внутрь понравившейся ей "камышинки", как махнула ему на прощание лапками, как закрылась за ней импровизированная пушистая дверца. Тритон убедился в отсутствии малейших щелок в "камышинке". Нырнул под придонную корягу, где было его зимнее прибежище. Положил бережно белые крылья в самый дальний уголок. И на миг почудилось, что крылья до сих пор хранят запах летних цветов, медовый, солнечный
Тритон усмехнулся. "Разбужу. Дай время - дай срок. Но сначала надо самому выспаться. И прикрепиться, солнце почти село, комары вышли на охоту на людей, а уж я - на них". Настроение было возвышенное-приподнятое. Тени ложились на вечернюю воду. Неподалеку, в мягком "гнёздышке" засыпала бескрылая Бабочка. Подарившая Тритону самый лучший день, заветный, исполнения мечты. И звучала, разливаясь в предсумеречном воздухе, хрустальная музыка