К недавнему юбилею Никиты Сергеевича Михалкова обнаружился вот такой отрывок из книжки «Конец референта» местного петербургского прозаика Андрея Измайлова:
«А Мастроянни шлялся по Дому из-за «Очей чёрных» Никиты Михалкова.
И Дом писателя, он же Дворец Шереметева, у Михалкова – дом средней руки помещика.
Это каким же патриотом-лакировщиком нужно быть, чтобы тёмному западному зрителю всучить княжеские апартаменты за средний-сельский домик «помещика» – Смоктуновского…
…который, радушно сбегает по лестнице навстречу Мастроянни».
Сначала я подумала, что писатель-фантаст Измайлов то ли снова фантазирует, то ли что-то путает, ведь экстерьер для той сцены, в которой Смоктуновский сбегает по лестнице, снимался в Костроме. Вот как Никита Михалков рассказывает о съемках:
Съемки фильма «Очи черные» проходили в Костроме. Представьте себе шок местных жителей, когда на улицах их города вдруг появляется Марчелло Мастроянни. Но он быстро освоился, подружился с цыганами, пел с ними, танцевал и даже научился звонить на телефонную станцию, выучил слово «девушка».
Он часто звонил своему брату, просил, чтобы его связали то с Римом, то с Лос-Анджелесом. У телефонисток была паника: из Костромы с Москвой-то тяжело было связаться, а тут с Америкой просят! А еще Марчелло скрывался от своих женщин, говорил им: «Я в Сибири, у меня связи нет!» Таким образом, он мог связываться только с теми, с кем хотел.
Источник
Перед описанной встречей у лестницы карета с героем Мастроянни подъезжает к нарядному зданию Костромского музучилища (сейчас Костромской музыкальный колледж). В 19 веке это была усадьба костромских купцов I гильдии братьев Солодовниковых, а в конце 19 века комплекс зданий был превращен в доходное владение купца Третьякова.
Южный корпус (№ 24/26 Б) — трехэтажное с подвалом кирпичное оштукатуренное здание — состоит из двух первоначально отдельно стоящих объемов, объединенных встроенной лестничной клеткой. Западный Г-образный объем расположен на красной линии улицы, восточный прямоугольный в плане стоит параллельно ему в глубине двора. Главный (западный) и дворовый (восточный) фасады обладают почти одинаковой композицией и аналогичным декором.
В симметричной девятиосевой композиции сильно подчеркнута средняя часть, выделенная арочным входом с металлическим зонтом, высоким арочным окном, единым для второго и третьего этажей (освещает лестничную клетку), и четырехлотковым куполом с чешуйчатым покрытием.
Необычны фланкирующие окно волюты-кронштейны, на которые опираются тумбы с вазонами. Нижний этаж покрыт рустом. Парадный характер второго этажа подчеркнут арочными окнами и богатой лепниной с растительными мотивами. Прямоугольные окна третьего этажа фланкированы пилястрами и завершены сандриками-полочками. Развитый антаблемент включает своеобразно декорированный триглифно-метопный фриз.
Из энциклопедии памятников истории и культуры Костромы
Но внутри этого нарядного эклектичного здания интерьеры все же поскромнее. Таких вычурных лестниц, как у Смоктуновского, нет и близко. Не бывает таких лестниц в музучилищах, ну не бывает!
И тут я решила посмотреть на слова фантаста Измайлова менее критически. В Шереметевском дворце в Петербурге я была много раз – ничего похожего там нет. В Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме (изнанка Шереметевского дворца – музея музыки), естественно, тоже ничего такого.
Но семья Шереметевых была богатой, и особняков у них было несколько, и в одном из них, на Шпалерной, много лет находился Дом писателя им. Маяковского. Там и снимали интерьеры для этой сцены.
Нынешний Дом писателя в Петербурге занимает площадь в несколько раз меньше, а на месте старого (советский Дом писателя на Шпалерной) сейчас отель. По некоторым данным, в 2010 этот особняк выкупил Алишер Усманов.
Маленькая деталь:
Граф [Шереметев] проявлял обескураживающий энтузиазм в области пожарного дела: интересовался передовой техникой, финансировал пожарные бригады, продвигал в массы идеи общественной противопожарной безопасности и издавал журнал «Пожарный», —
пишет журнал AD.
В 1990-е в здании этого энтузиаста пожарного дела начались… пожары. Точнее, поджоги. Петербургский писатель Михаил Окунь пишет:
«Пожары в Доме писателя им. Маяковского в 1993 году были похожи на поджоги. Не все помнят, что несколькими днями раньше основного пожара было «возгорание» в другой части здания, у Мавританской гостиной. Его быстро потушили. А дня три-четыре спустя – пожар уже в другой части здания, в районе Белого зала, который и спалил почти всё внутри.
Сейчас дом восстановлен, но принадлежит частному лицу. Хотя когда-то Шереметьевский особняк был подарен писателям «советским правительством».
Но это уже совсем другая история.