На Netflix уже можно увидеть судебную драму Аарона Соркина «Суд над чикагской семёркой», не вышедшую на большие экраны из-за пандемии. Достойный номинации на «Оскар», фильм о малоизвестном в России процессе из 60-х США годов неожиданно пронизан тревожными параллелями с российской действительностью. Рассказывает Антон Чеклуев
Предыстория показанных в фильме «Суд над чикагской семёркой» (2020) событий — массовые столкновения демонстрантов и полиции, произошедшие в Чикаго в августе 1968 года. Основной претензией антивоенных активистов стала агрессивная милитаристическая политика президента Линдона Джонсона, увеличившего военный контингент во Вьетнаме, где события складывались не в пользу Штатов. Более десятка тысяч человек собрались в парке Grant Park на антиправительственный митинг, который закончился жёсткими действиями со стороны полиции, избивавшей как мирных демонстрантов, так и работающих журналистов. Всё это происходило задолго до появления смартфонов, кадры задержаний попали только на телевизионные камеры. Полиция действовала не избирательно, однако некоторые протестующие также вели себя агрессивно, отвечая симметрично и забрасывая подручными предметами стражей порядка.
Как и сейчас — например, в России или Беларуси, — власти невыгодно признавать, что протест может быть следствием гражданской солидаризации из-за реальных проблем и острого чувства несправедливости. Гораздо проще внушить обществу, что протест управляется «кукловодами» или срежиссирован извне. Эту знакомую тактику применяет правительство США, готовое ради мифической «красной угрозы» пожертвовать жизнью тысяч молодых американцев во Вьетнаме и оклеветать протест. Генеральный прокурор Джон Митчелл (Джон Доман, уже исполнивший запоминающуюся роль матёрого функционера в сериале «Прослушка» (2002 — 2008)) даёт задание молодому обвинителю Ричарду Шульцу (Джозеф Гордон-Левитт) сфабриковать дело о преступном сговоре с целью подстрекательства к беспорядкам нескольких групп лиц.
Проблема в том, что обвиняемые изначально не знакомы друг с другом и приехали на протесты выражать гражданскую позицию с разным политическим бэкграундом. Тут и радикальный представитель «Чёрных пантер» Бобби Сил (Яхья Абдул-Матин II); и основатель Международной молодежной партии Yippies и друживший с Тимоти Лири эксцентричный психоделический психолог Эбби Хоффман (Саша Барон Коэн); гражданский активист, сторонник политики «ненасилия» Дэвид Деллинджер (Джон Кэрролл Линч); социалист Том Хайден (Эдди Редмэйн) и другие. Участников процесса пытаются подогнать под максимальный возможный срок (10 лет) с помощью спорного 10 раздела Закона о гражданских правах 1968 года, квалифицирующего «пересечение границы штата с целью подстрекательства к беспорядкам» как уголовное преступление. И хотя ни один из обвиняемых не был уличён в непосредственном насилии, их активная позиция позволяет называть их «главарями». Эта спорная формулировка напоминает головную боль российских юристов сегодняшнего дня — так называемую «дадинскую статью» 212.1 УК РФ за неоднократное «нарушение участником публичного мероприятия установленного порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования», которое по сути позволяет завести дело на любого человека, участвующего в собраниях.
Аарон Соркин («Социальная сеть» (2010), «Служба новостей» (2012 — 2014), «Стив Джобс» (2015)) — один из самых мастеровитых сценаристов Голливуда, избирательно работающий с политическим и корпоративным материалами, препарирующий человеческий характер внутри бюрократической системы и человечность перед вызовами общества и амбиций. В режиссёрское кресло Соркин сел относительно недавно: его дебютная работа «Большая игра» с Джессикой Честейн вышла в 2017 году. Несмотря на признание, фильм критиковали за излишнюю литературность — драматург до мозга костей Соркин выстраивал историю исключительно на диалогах, не уделяя внимания тому факту, что кино в большей степени визуальное искусство. В своём втором фильме «Суд над чикагской семёркой» автор, похоже, нашел золотую середину. Протокольная точность судебной драмы и анализ фактов перекликаются с необходимым градусом гуманизма, который в свою очередь пасует перед катком бюрократии. Сценарий, написанный Соркиным в 2007 году, изначально создавался специально под Стивена Спилберга — после просмотра создается отчётливое понимание, какой была бы картина под руководством Спилберга; пафосный гуманизм одержал бы победу. Но вместо этого — серьёзная и напористая нить фактов, которая передаёт эстафету репортажами, документальными кадрами, кулуарными разговорами в суде, столкновениями мнений и позиций попавших в сложную ситуацию активистов, которые связаны следствием и вынуждены защищаться вместе, несмотря на различные взгляды.
Получилась сплетённая масштабная зарисовка, демонстрирующая фактуры как антивоенных фигур 60-х, так и чиновничьей бюрократии. Герои будто понимают, что за ними наблюдают потомки, и понятно распределены на шахматной доске автора. Персонаж Саши Барона Коэна, Эбби Хоффман, — неожиданный, но гармоничный образ британского комика, который успевает пустить каскад каламбуров и комичных метафор; Хоффман был одним из самых дерзких обвиняемых и запомнился на суде своими острыми высказываниями. Генеральный прокурор Джон Митчелл упоминает при разговоре с прокурором Шульцем о «желании вернуть Америку во времена своей молодости». В одной этой сцене прекрасно виден незавидный путь функционера — многие чиновники работают в вакууме служебной лояльности и сделки с совестью, а воспоминания из детства и юности по сути остаются единственным искренним событием. Подробный разбор участников процесса наводит на ещё одну мысль: бюрократия почти всегда равна консервации взглядов.
Старый мир на сломе и сталкивается с «новой этикой» 60-х: гражданской осознанностью, ценностью человеческой жизни, студенческими протестами и движением за права чёрнокожих Мартина Л. Кинга. Словно оппозицию в современной России федералы пытаются односторонним способом дискредитировать подсудимых: вполне образованных, но обозлённых на государство людей выставляют перед обществом неотесанными дебоширами, их полемика заглушается, а понятия подменяются. К ним направляют полицейских информаторов и провокаторов. Подобно тому, как организация «Новое величие» была создана сотрудником ФСБ, внедрённые агенты сталкивают протестующих с полицейскими и свидетельствуют против них.
При этом картина не занимается поголовным оправданием каждого обвиняемого, а иллюстрирует сложный путь гуманистической правды к обывателю через давление системы. Во времена без смартфонов и интернета зачастую только суд мог стать трибуной для высказывания политической позиции консервативному обществу. Многие из подсудимых не ангелы и действительно вели себя вызывающе по отношению к показательному процессу, но разве важны национальные интересы и «красная угроза», когда в далёкой заокеанской стране убивают восемнадцатилетних призывников, которым не дали даже шанса разобраться в жизни, хоть Вторая мировая закончилась чуть более двадцати лет назад? Почему их пацифисткая позиция притянула этот процесс, реабилитированный временем?
Аарон Соркин изобразил вечную коллизию между острым чувством несправедливости и государственными интересами, между брошенным от бессилия стаканчиком и реальным тюремным сроком. Проблема фильма в том, что он требует подготовки и погружения в контекст происходящего, однако важные точки соприкосновения сразу срезонируют у думающего российского зрителя. В заключение стоит понимать — правозащитники в то время выглядели именно так, а социальный комфорт современности зачастую выстроен из пирамидок тюремных сроков.
18+ «Суд над чикагской семёркой» (2020): онлайн на Netflix с 16 октября.