Людмила Борисовна жила в двухэтажном доме прямо напротив первого роддома. Я много лет тому назад именно в этом роддоме и родился. Об этом я знаю по рассказам моей мамы, сам я конечно где меня рождали не помнил. Моя мама незадолго до родов приехала из Ленинграда в Одессу. Здесь жил ее отец и мой дед полковник в отставке Федор Иванович Литвинов. Дед в революцию беспризорник, потом сын полка и офицер. Во время войны был полковником, командовал арт полком, был начальником гарнизона в бывшем Станиславе (нынешнем Ивано-Франковске), потом в Одессе - заместителем командира дивизии. Всяко было у него во время службы. Еще до войны в знаменитом тридцать седьмом году, когда в части где служил дед все офицеры - соседи по дому были посажены, он сильно пьет.
- Где Литвинов? - спрашивают командира части, приехавшие нквдшники.
- Пьянствует, где-то, - отвечает командир части.
- Некогда нам его по кабакам разыскивать.
- Так что вы будете делать?
- Возьмем вас.
- За что?
- Там разберемся.
Они конечно разобрались, и командир части через два дня допросов сознался, что он польский шпион. Так пьянство деда спасает его от ареста. Видимо Бог уберег его за смелость и веселый нрав. За то что он любил детей, а было у него их пятеро, и ни когда ни одного из них он и пальцем не ударил. Судьба была к нему благосклонна, даже когда он теряет какие-то секретные карты, его адъютант через несколько дней находит их и тем спасает деда от расстрела. Во время войны дед был и окружении и честно на фронте заработал множество орденов и медалей. А вот после войны ему не повезло. Когда в его дивизию приехал на проверку маршал Жуков, комдив срочно ушел в отпуск, оставив командовать деда. Но что-то во время учений пошло не так, что вывело знаменитого маршала из себя. Жуков взялся сам руководить войсками и в результате кто-то погиб. Дед что-то сказал маршалу, тот, как рассказывают, вышел из себя и в ответ, ударил. В общем в результате деда срочно уволили из армии и генералом он не стал.
Когда я родился то до года жил вместе с мамой у деда в Одессе. А потом она меня отвезла к бабушке в Ивано-Франковск. Сама же поехала к моему отцу. Он тогда служил на Севере. Расставание далось ей нелегко. Она до самой последней минуты кормила меня молоком. Потом ехала в поезде и из глаз лились слезы, а из груди молоко. Попутчики как могли пытались ее подбодрить, но она прорыдала всю дорогу до Мурманска.
Бабушка была там заведующая детским садом, имела большой опыт воспитания детей, и я прожил у нее до трех лет и даже называл ее некоторое время мамой. Видимо поэтому у меня с родной мамой остался некоторый осколок отчуждения и на всю жизнь.
Однокомнатная квартира Людмилы Борисовны была на первом этаже двухэтажного дома. Купила она ее совсем недавно, даже в парадной еще чувствовался запах краски, которой совсем недавно покрасили пол. Марина позвонила в дверь.
- Кто там?
- Мама, это я.
Мама Марины была симпатичная, невысокая и деятельная женщина. Хотя Мише она приходилась бабушкой, но в свои пятьдесят с чем-то лет она на бабушку походила мало и внешне была очень привлекательна.
- Мама, мама, - радостно закричал Миша, прыгнув на шею Марине, от чего она охнула и чуть не свалилась на пол.
Рядом прыгал и огромный черный ризеншнауцер. Я посматривал на него с некоторой опаской.
- Он еще в общем-то щенок, - заметив мой взгляд сказала Людмила Борисовна.
- Сколько ему?
- Нет еще и года, хотя выглядит как взрослая собака.
Мы вчетвером - я, Марина, Миша и ризеншнауцер, по имени Джек, отправились на прогулку. Взяли с собой санки и специальную пластмассовую подставку под зад, чтобы ездить с горки. Отправились мы к морю. Если вы бывали в Одессе, то знаете, что в по большей части, перед пляжами достаточно крутые склоны. Вот их-то и используют отчаянные лыжники и саночники зимой для катания с горы.
Миша на склонах катался самым головоломным способом - лицом вперед закрыв глаза. Иногда это кончалось тем, что он на всем ходу врезался в дерево. Поорав и похныкав с минуту он с новой силой бросался вперед. Пес прыгал вокруг него, Марина бросала в них снежки, а немногие прохожие шарахались от нас. Тем более, что и я и они были все в снегу. Мише и Марине удалось пару раз столкнуть меня с горы вниз. Они веселились от души, морозный воздух румянил щеки и Марина была отчаянно хороша тогда. Не скрою, что и меня захватила эта безудержная вакханалия.
Часа через три мы отвели Мишку и собаку опять к бабушке. Был канун Нового года, и я договорился с братом, что праздник мы будем встречать у него, вместе с его женой Лялей и тещей.
У брата, Марина вела себя образцово. Помогала резать оливье, накрывала на стол, а главное улыбалась и молчала.
-Вот эта девушка, нормальная и достойная, - сказал мне тихонько брат, когда мы вышли с ним на лестничную площадку покурить.
- Полностью согласен с тобой. Она мне очень нравится. А ее странности, только придают ей изюминку.
- Какие странности? Я ничего не заметил.
- Может быть мне только показалась, но порой она абсолютно безбашенная. Хотя я ее слишком мало знаю.
- Возможно и так.
- В одном я уверен.
- В чем же?
- Что она влюбилась в меня.
- Точно?
- Точно, и это главное.