#лизаветины архивы
* Я влюблена в Сибирь. В морозы, снега, удивительную чистоту природы и сердец. Несколько лет назад я, влюбленная в Сибирь, наконец-то поддалась велению сердца - и начала писать о Родине.
Часть 1.
Вот дом,
который построил Джек.
Вот два петуха,
которые будят того пастуха,
который бранится с коровницей строгою,
которая доит корову безрогую,
лягнувшую старого пса без хвоста,
который за шиворот треплет кота,
который пугает и ловит синицу,
которая часто ворует пшеницу,
которая в темном чулане хранится
в доме,
который построил Джек.
Дж. Свифт
Достаньте из холодильника кубик замороженного фруктового сока и оставьте его на пару мгновений при комнатной температуре. Видите, в центре кубика появилась капля сока? Это и есть сибирский характер – сок жизни в центре ледяного пространства. Эту метафору я вынашиваю и берегу уже недели три, а все почему?
Середина декабря в небольшом провинциальном городке на севере Казахстана. Минус тридцать восемь градусов в четыре часа дня, а я еду в промерзшей насквозь маршрутке на другой конец города за редко встречающимся в магазинах иранским клеем ПВА. Возможно, в такую погоду в других городах жизнь замирает, и люди впадают в спячку, чтобы проснуться к весне и свеженькими и отдохнувшими встретить расцвет природы. Но в нашем городе все иначе: даже в самые жуткие морозы жизнь бьет ключом!
Я надежно упакована в болоневые штаны с флисовой подкладкой и второй по теплоте из трех моих пуховиков. Почему во второй, а не в самый теплый?
Все просто: это еще не самый сильный мороз! На мороз от минус сорока и ниже у меня есть специальная куртка-аляска, дополнительные штаны, шапка-балаклава и чудесные теплейшие варежки на резиночках. В детстве у всех такие были.
Рядом со мной сидит изрядно поддавший парень лет тридцати и активно с кем-то переписывается. Судя по звуку оповещений, сообщения ему приходят в ватсапе. Он честно отвечает, совсем забыв о мерзнущих пальцах, злится и нервничает, бурчит что-то себе под нос, обдавая меня спиртовыми парами, и ерзает на сиденье. Его телефон оглушительно звенит, парень берет трубку:
- Да? Да еду я уже, хватит орать! Ну, что, мне теперь выйти и ехать обратно домой?
Мне становится жалко парнишку. Я отлично понимаю ситуацию: он провинился перед любимой девушкой и едет сейчас к ней. А девушка?
- Ладно, скоро буду, - уже мягче говорит мой сосед и кладет трубку.
- Остановка «Молзавод», - хрипло сообщает динамик простуженным женским голосом.
Парень убирает телефон в карман, наконец-то надевает варежки и отворачивается к окну. Он не вылезет из маршрутки и не пойдет на противоположную остановку, а это значит, что мир в хрупкой ячейке общества восстановлен! Девушка простила своего милого.
Он войдет с мороза в теплую квартиру, иней на его бровях и ресницах начнет оттаивать и стекать, будто слезы. Возлюбленная еще сердится, но скорее для проформы. Девушка поможет мужчине снять куртку, стянет с него шапку и теплыми ладошками сотрет ледяные капли с его щек.
- Фу, противный какой, - глуховато скажет она, когда его морозное перегарное дыхание смешается с ее нежным ароматом в поцелуе, но не оттолкнет парня, а проводит его на кухню и напоит горячим чаем.
Я выскакиваю из маршрутки и бегу к магазину, стараясь не растерять остаточки тепла.
Странно, что в 21 веке мне вдруг в голову пришла мысль написать что-то о земляках. Когда мир стремится к глобализации, и каждый из нас имеет возможность познакомиться и подружиться в интернете с человеком из любой точки земного шара, скромные сибиряки вряд ли кому-то будут интересны, но я продолжаю настаивать на своем: есть нечто неуловимое, роднящее всех, кто живет в Сибири. Даже в 21 веке суровый сибирский характер никуда не делся, равно как никто не отменял и южного нрава.
Я всю жизнь провела в самом северном городе Казахстана. Каждый день я вижу самых разных людей: трезвых и не очень, юных и пожилых, веселых и грустных, но все они так прекрасны и важны, что каждому из них хочется посвятить хотя бы несколько строк.
На днях я закончила свою первую книгу. Как же гордо это звучит! Эта моя книга еще не увидела свет, и вот сейчас душа потребовала тепла.
Тепло – это то, чего больше всего на свете жаждет любой сибиряк.
*****
Когда я была маленькой и училась в начальной школе, уроки у нас шли во вторую смену, и домой мы с одноклассниками возвращались в 7-8 вечера. Осенью и зимой у нас темнеет рано. Дорога домой – это смесь надежды на тепло и понимание того, что это тепло еще нужно создать – затопить печку, вскипятить чайник…
Я иду мимо старых двухэтажек. Поднимаю голову и вижу, как приветливо загораются окошки в этих благоустроенных домах. Тогда мне казалось, что люди, живущие в квартирах, абсолютно счастливы. Ну, невозможно ссориться или пьянствовать, когда у тебя есть уютная теплая квартирка! Конечно, со временем я поняла: человек может чувствовать себя счастливым вне зависимости от того, где он живет. Но и тогда и даже сейчас, проходя в зимние сумерки мимо таких вот домов, в которых теплым желтым светом зажигаются окошки, я где-то глубоко внутри немножечко завидую,
представляю идеальный квартирный мир обитателей этих домов и мечтаю хотя бы на минутку заглянуть туда.
Квинтэссенция тепла – вот, что привлекает в этих светящихся квадратиках.
Одно окно закрыто плотной коричневой шторой, и за ней явно очень уютно: вся семья собралась за большим круглым столом, мама разливает по тарелкам ароматный горячий суп, папа рассказывает интересные истории, а детишки заливисто хохочут.
А вот другое окно: оно едва прикрыто короткой кружевной занавеской. На подоконнике стоит фикус. В этой квартире живет одинокая пожилая женщина. Рядом с цветком часто сидит чудесный черный кот, и тогда хозяйка встает рядом с ним и, поглаживая кота по пушистой спинке, рассказывает ему о своей юности, о голодных военных годах. Старушка на мгновение замирает, вспомнив самый страшный момент из военного детства, и подхватывает на руки кота. Умное животное терпеливо ждет, пока хозяйка выплачется, и лишь тихонько трется о нее головой: «Не плачь, я ведь с тобой».