Роман “Звёздочка” глава 57
На улице непогодилось: с утра пролетал снег с дождём, к обеду потеплело, но дождь припустил сильнее, как будто он торопился сбежать с небес на землю по веской на то причине.
В семье Ширяевых было шумно: двойняшки делили между собой то деревянные кубики, то пожарную машину, а потом и вовсе подрались из-за трёхколёсного велосипеда.
— Мой, отдай! — кричал Артёмка, сгоняя с велосипеда брата, Пашка сопротивлялся, цепко держась за руль и визжал от возмущения.
— Нет, не дам. Сам хочу-у кататься-а...
Артёмка, недолго думая ухватил зубами руку брата и тот взвыл от боли:
— А-а-а, больно-о, мама-а...
Оттащив сыновей друг от друга отец поставил их в разные углы и пригрозил:
— Пока орать не перестанете и друг друга лупасить, будете весь день в углу стоять.
Мать ввязалась в воспитательный процесс и предложила, прикрикнув:
— Всыпать надо им как следует, чтобы не повадно было так себя вести. Совсем распустились.
—Да ладно тебе, Тань, — пытаясь урезонить жену, сказал Иван. — Пацаны же растут, без драк не обойтись.
— Вот тебе и суббота... — произнесла Татьяна озабоченно, а потом прижав ладонь ко лбу, пожаловалась мужу. — Да я сними сегодня чокнусь. Не было бы дождя так хоть бы на улицу их с Алёнкой гулять отправила, а так...
— Когда-то и дождь закончится, приляг на диван, Танюша.
— Вот именно, что когда-то, а если и завтра на весь день зарядит — я с инсультом, что ли, слягу?
— Завтра об этом и говорить будем, Тань, до инсульта, думаю вряд ли дело дойдёт. — сказал Иван и лёг на диван с журналом.
Татьяна посмотрела на мужа скептически и выговорила с укоризной:
— Ты каче́льку сделать давно обещаешь да так и продолжаешь обещаниями кормить. Посадили бы их сейчас на каче́льку и глядишь бы угомонились.
— Да её же из чего-то делать надо, а у меня даже верёвки нет. — ответил Иван, не отрываясь от журнала.
— Тебе лишь бы лежмя́ лежать, больше ты ни на чё не способен. — попрекнула мужа Татьяна. Он, же не желая с ней связываться, перевернулся на правый бок, делая вид, что её не слышит.
— Я же с тобой говорю? Ты что оглох, что ли?! —не унималась жена.
— Да будет тебе, Тань, ворчать-то. Отдохнуть не даёшь совсем...
— На том свете отдыхать будешь, — заявила Татьяна. — А на этом раз детей настрогал, то и будь любезен, вкалывай.
Иван вскочил с дивана, замахнулся рукой на жену, но в последний момент сдержался.
— Только попробуй! — прокричала она. — Посажу и даже не задумаюсь.
— Дура-а! — обозвал её Иван и рванул в коридор. Обув ботинки, накинул шарф на шею, схватил кроличью шапку и пальто, выскочил из квартиры как ошпаренный.
Татьяна вслед ему прокричала:
— Нервные мы какие, подумаешь... — потом глядя на двойняшек, усовестила их. — Не дрались бы так и мы бы с папкой не поссорились. Всё вы виноваты, паразиты...
Сыновья притихли в углу и вытянулись по струнке, боясь, что им влетит от матери. Алёнка сидела на стуле у окна и читала «Двух капитанов» Вениамина Каверина. Мать, взглянув на дочь, высказалась раздражённо:
— Ты зачем эту книжку взяла, а?
Алёнка хлопала длинными ресницами и не понимала почему мать задала этот вопрос, но матери нужно было срочно хоть на кого-то, выпустить пар гнева и остыть психически.
— Такая книжка толстая, ты же её не осилишь?!
— А мне нравится, я кино смотрела... — робко ответила дочь.
— Детских книжек кучу напокупала, а на кой, скажи, пожалуйста? Другая бы взяла да братьям своим хоть стишки какие почитала, а тебе и в голову это не приходит. Ох, вырастет из тебя эгоистка, если уже не выросла.
— А они же в углу стоят, мам? — спросила дочь, не понимая, как ей угодить.
— Ну так скоро выйдут, видишь притихли.
***
Иван, очутившись на улице засунул руки в карманы надеясь найти деньги, чтобы купить верёвку для качелей, но их, как и следовало ожидать, там не оказалось. Татьяна выгребала всю мелочь из его карманов регулярно.
«К бабушке Глаше, пожалуй схожу, у неё верёвку возьму хоть на время, а то мне Танька жизни не даст», — решил Иван и отправился к бабушке.
Баба Глаша внуку обрадовалась и стала спешно накрывать на стол, чтобы его накормить. Насидевшись дома одна, она тараторила без умолку на радостях:
— А я давеча нож уронила, когда картошку чистила. Ну, думаю, нож упал неспроста, мужик в гости пожалует, навестит старуху. А в окно-то глянула, батюшки мои, а Ванюша мой ко мне нарисовался, уважил ба́ушку*.
Иван улыбнулся ей, чмокнул в щёку, а потом предложил свою помощь:
— Баб, давай воды принесу, пока ты на стол накрываешь?
— А сможешь?
— Конечно, баб, о чём речь.
— Ну тогда принеси, а-то воды в кирсене́** на донышке осталось. Я сама собиралась да непогодь не дала.
Иван трижды сходил на колонку за водой, бабушка всплеснула руками от радости:
— Да куда ты столько?
— Надольше хватит, баб.
— Спасибо, внучок! — улыбнулась баба Глаша и позвала к столу. — Садись давай скорей, у меня пирог ещё тёплый с картошкой, капустой и яйцом.
— О-о, вкусноте́нь!
— Ещё и мясо туда мелко́нько нарезала, всё так как ты любишь.
— Давненько я твоих пирогов не ел, баб. — сожалея произнёс Иван. — Всё дела, дела.
— Да я понимаю, Вань. — вздохнула бабушка. — У тебя же семья.
Иван навернул два куска пирога и довольно похлопал себя по животу.
— Ну знать-то наелся. — довольно произнесла баба Глаша.
— Да, досы́тушки. Давно я с таким аппетитом не ел.
— А может ещё, съешь, а?
— Не-е, баб, потом идти тяжко будет. — ответил Иван, и спросил между делом. — Баб, а у тебя верёвка есть?
— Ну так есть, конечно. А тебе для чё? — поинтересовалась старушка.
— Да я каче́льки ребятишкам сделать хочу, просят и просят, а верёвку всё руки купить не доходят.
— Ну надо так возьми, в амбаре на полке выбери какую получше. Пойдём, я тебе покажу. — предложила бабушка.
Вместе они сходили в амбар за верёвкой, Иван выбрал подходящую и поблагодарил:
— Спасибо, баб, вот эта подойдёт. Пойду я, пожалуй, а-то Танька заждалась, наверное.
— Погодь, я ребятишкам сейчас гостинцев положу: хоть карамелек малёхо да шанежек. —сказала баба Глаша и пошла в избу. Вскоре она вернулась с авоськой в руке, и протянув её внуку, произнесла. — На вот, Вань, верёвку-то в авоську положь.
Иван так и сделал, а потом обняв её за плечи, попрощался:
— Пока, баб! Береги себя.
— Иди, Вань, с Богом. — перекрестив внука, произнесла баба Глаша.
***
Вернувшись домой, Иван приступил к изготовлению качели. Татьяна, к его приходу остыла и перестав психовать, вела себя на редкость тихо. Сыновья крутились вокруг отца и увлечённо наблюдали за его работой.
***
Баба Глаша у себя в избе прилегла на сундук, стоящий возле стены русской печи, вздремнуть, но вскоре проснулась от страшного сна. В глазах её стояли слёзы. Перекрестившись, она взмолилась, глядя на икону Николая Угодника в красном углу избы: «Делай что хóшь, но только Ваньку мово не трожь, прошу тебя слёзно. Робятёшки ещё у него маленькие, пущай поживёт. А я уж своё отживаю, меня заместо его к себе забери, я супротив не буду... На то ты и Угодник, чтобы угождать...»
Помолившись, она наспех собралась и пошла спешно к внуку, предчувствуя, что может случиться непоправимое. Ждать автобус ей было не с руки: «Вот ведь чё, как на грех в перерыв угодила, автобус-то почти цельный час ждать. Придётся идти пешком до Ваньки. Эх, стареешь, Глафира Павловна, стареешь», — посетовала она самой себе и направилась к внуку.
Ширяевы гостей не ждали. Услышав стук в дверь, Татьяна недовольно буркнула: “Кого-то нелёгкая принесла в такую непогоду...”
Отворив дверь, она увидела взволнованную бабу Глашу. Пройдя через порог, старушка, не здороваясь первым делом спросила:
— Ванька-то где-кась? Живой аль нет?
— Тьфу, тьфу, тьфу... — сплюнув через левое плечо Татьяна, опешила, а потом задала вопрос. — Вы чёй-то, баба Глаша, такое несёте? Вон Ванька мой, качели архаровцам нашим делает.
— Я тебе не верю-у, — заявила баба Глаша в сердцах Татьяне.
Не разуваясь, бабушка рванула в комнату, и увидев внука, достала из кармана свёрнутую в два раза десятку, протянув ему слёзно выговорила:
— Вот возьми, только руки на себя не накладывай... Боле дать не могу, пенсию только через неделю получу.
Иван, не понимая, почему бабушка это говорит ему, оторопел и молча глядел на неё.
— Вы чего, баба Глаша, себе навыдумывали? — напустилась на неё Татьяна. — Мы с ним дружно живём, с чего глядя ему на себя руки накладывать-то?
— А верёвку-то он у меня взял же?!
Иван, придя в себя, сказал:
— Баб, да я же для качели верёвку-то у тебя взял! Я же тебе говорил об этом, когда брал. Вот смотри сама, видишь каче́лю архаровцам мастерю.
Бабушка перекрестилась:
— Ну слава тебе, Господи... А мне сон привиделся, Вань, ты уж на меня не серчай... — вытирая слёзы, поведала баба Глаша. — Мой-то мужик, а твой дед — стало быть, сколь раз, чуть что не так, в амбаре верёвку на матку, бывало, накинет, да и шутя прикинется, что висит... Вот и мне привиделось, что ты как дед твой, покойничек — не к ночи помянутый, это же сотворить собрался. А ты же в честь его названный... Думаю, мало ли — недолго до греха.
Пояснения:
ба́ушку* — бабушка
кирсе́нь** — чан, чугунная эмалированная емкость под воду, внешне похожая на казан объёмом примерно на 60 литров.
© 23.10.2020 Елена Халдина
фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 58 Тань, уймись, а
Предыдущие главы:
глава 1 Няньки, или концерт Людмилы Зыкиной
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Рассказы из книги "Деревенские посиделки"