Вскоре наш весёлый «симбиоз» пополнился новым членом. Случилось это из-за моего повышенного любопытства и постоянной потребности кого-то спасать. Однажды, копаясь в местном портале великого Интернета, я прочитала крик о помощи. Писали незнакомые мне люди, что нужно помочь несчастному псу, безжалостно в буквальном смысле пинками изгнанному из проданного дома. Я позвонила по указанному телефону и предложила временно приютить собаку, выражаясь языком «собачников» - взять на передержку.
В тот же вечер у нас во дворе появился совсем молодой, очень крупный и истощённый пёс по кличке Мальчик. Первое время он чувствовал себя «не в своей тарелке»: пугался громких звуков и резких движений, боялся есть в нашем присутствии. Жил он несколько дней в доме, так как осенние ночи уже были довольно морозными, и пёс дрожал мелкой зыбью от пробирающего ветра.
Внешне Мальчик был одновременно похож на гончую и на волкодава. Он был рыжий и нескладный, с висячими большими ушами, напоминавшими поникшие лопухи, добрыми карими глазами и мощной пастью. О силе его челюстей надо сказать отдельно. Ими Мальчик без усилий разгрызал огромные кости и съедал их до крошки. Страшно подумать, что мог сделать пёс этими челюстями, обладай он другим характером! Но Мальчик и не подозревал, что он очень сильный, а характер у него был ещё щенячий, совсем детский. Ирме он сразу пришёлся по душе. Она отрабатывала на нём «приёмы ближнего боя», гоняла приёмыша по двору, трепала, каталась на спине добродушного пса и дочиста вылизывала его миску.
Немного освоившись, Мальчик то же начал искать себе развлечения и успешно их находил. Первым делом он буквально съел «женильные» ботинки моего друга, потом отгрыз козырёк у его зимней кепки, обглодал мои сланцы, съел кусок сыра со стола и нагадил в углу. Всё это можно было как-то пережить, но порча кепки была немыслимым кощунством, т.к. этот злополучный головной убор был дорог моему бой-френду, как память…
В общем, судя по тучам на челе друга, назревал «скандал в благородном семействе». Я морально готовилась к этому, лихорадочно подбирая аргументы и факты в защиту Мальчика. Но сколько я не старалась, усилия оказались напрасными. Скандал был отвратительным и долгим, моё участие в нём свелось к жалким оправданиям и попыткам объяснить, что «все щенки делают это…» «Вот это по-твоему щенок?!!!» - вопил мой друг, гневно направляя указующий перст в строну Мальчика. Ничто не могло спасти участь бедного пса, и я стала в срочном порядке искать ему новый дом и заботливого хозяина.
Мальчика перевели жить во двор. Там он начал проявлять охранные качества – реагировал лаем на посторонние звуки и людей. Надо отметить, что голос у него у него был мощный и внушительный, грудной, как у «собаки Баскервилей». Его бы голосом нужно было доходчиво объяснять посторонним дядям, что чужое брать нехорошо. Но на решение моего друга этот факт повлиять никоим образом не мог. Однажды мне позвонил какой-то юноша и попросил показать ему Мальчика. Встреча состоялась в этот же день. Мне показалось, что они подходят друг другу, парень и пёс. Но, увы…Мальчику предстояло жить в квартире, где в принципе животному его габаритов поместиться было невозможно. И это ещё только пол беды! Претендент на лапу и сердце моего подопечного жил с мамой, которая категорически не желала помогать сыну в воспитании собаки. В результате, прожив три дня на новом месте, Мальчик вернулся к нам и был этим абсолютно счастлив.
Тем временем, неумолимо приближалась осень и я со страхом и отчаянием смотрела в карие телячьи глаза Мальчика, не зная, что ещё предпринять и чувствовала себя при этом последним предателем. Нужно было, во что бы то ни стало пристроить Мальчика.
Когда я уже потеряла всякую надежду, устало выслушивая по вечерам бесконечный список грехов Мальчика и оргвыводы друга, случилось чудо. Мне позвонил мужчина, который хотел взять себе моего воспитанника. Когда он приехал, Мальчик как-то сразу доверился надёжным мужским рукам и лишь оглянулся на меня на прощание. Ещё много дней в душе моей одновременно кипели два чувства: радость и печаль. Они то боролись с переменным успехом, то притихали и притуплялись и, наконец, улеглись где-то в глубине, крепко обнявшись.