Вечером 20 октября 1893 года Петр Ильич Чайковский сидел в роскошном ресторане Лейнера в Петербурге и ужинал. Композитор попросил стакан холодной воды. В стране бушевала холера, и медики требовали от предприятий общепита соблюдения санитарных норм. Чайковский полагал, что в дорогом заведении нормы точно соблюдают. Но воду ему подали не кипяченую. Через несколько дней композитор скончался. Конечно, и в общепите 2020 года можно и отравиться, и заразиться, предположим, коронавирусом, и все же этот трагический случай ярко характеризует общую санитарную картину в дореволюционной России.
В современной мифологии прошлое выглядит эпохой экологической чистоты и противопоставляется «грязной» современности. На самом деле это не совсем так: скажем, свинцовые водопроводные трубы времен Римской империи вызывали у населения многочисленные болезни, причина которых была тогда непонятна, а скученность в средневековых городах была главной причиной распространения инфекционных заболеваний. Насколько чистой была Россия век назад? Об этом наш материал.
Индустриальный хаос
Мы начинаем привыкать к постиндустриальным реалиям, и то, что на московском горизонте почти не осталось дымящих труб промышленных предприятий, кажется нам естественным. Но в промышленную эру город — это в первую очередь средоточие заводов и фабрик. Москва начала ХХ века была крупным производственным центром, и это серьезно сказывалось на экологическом состоянии города.
Первый завод в привычном нам понимании был построен в Москве в 1669 году. Правда, тогда Измайлово, где располагалось предприятие по производству стекла, находилось за городской чертой. Стекольное предприятие сжигает много топлива (в России это был древесный уголь), тем не менее, царь пожелал поставить завод прямо в своей загородной резиденции, чтобы постоянно лицезреть диковинку. Археологические раскопки показали, что задолго до этого прямо в городе располагались многочисленные кузницы — они и чадили, и часто вызывали пожары, особенно опасные в преимущественно деревянном городе. Петровская индустриализация могла причинить серьезный ущерб Москве, поэтому металлургические кластеры решили перенести в Тулу (что создало долгосрочные последствия для экологического состояния региона) и на Урал. Тем не менее, в старой столице стали создавать пороховые предприятия. В исторических источниках не упоминается то, что воздух в Москве в те времена был «грязен» — вероятно, проблема не выглядела для современников острой.
Во время второй царской индустриализации, в начале ХХ века, Москве опять повезло: естественное разделение промышленных зон привело к тому, что в древней столице было относительно мало вредных предприятий, в отличие от Петербурга.
По состоянию на 1913 год, структура промышленности Москвы выглядела так: 44% — легкая промышленность, 19% —пищевая промышленность, и лишь 18% — машиностроение и металлообработка (по численности занятых).
Тем не менее, отсутствие зонального промышленного планирования в сочетании с еще не выработанными экологическими нормами, которые, естественно, и не соблюдались, приводило к тому, что современники описывают пейзаж промышленных окраин Москвы в мрачных тонах: предприятия прихотливо вторгались в жилую застройку, трубы дымили, разноцветные потоки жидкостей сливались прямо в московские реки. Особенно печально очевидцы описывали берега Москва-реки. Впрочем, всякая оценка корректна в историческом контексте. В конце XIX века современники описывают мировую промышленную столицу — Лондон — как город, задыхающийся от смога, Темза напоминает клоаку, муниципальное хозяйство не справляется ни с промышленными, ни с бытовыми отходами. Экологическое состояние Москвы значительно лучше. Города в российской провинции выглядели, судя хотя бы по фотографиям Сергея Прокудина-Горского, мило и патриархально. Именно тогда в русской культуре, как реакция на резкие перемены, вызванные промышленной революцией, оформилось течение «почвенников» — они обращались к старине и призывали сохранить оригинальные культурный и бытовой коды страны от воздействия «глобализации». Позже мы найдем это противопоставление, возведенное в высшую степень трагизма, в творчестве Сергея Есенина. Впрочем, через вторжение промышленности в патриархальную чистоту прошел весь мир.
Анализировать природоохранное законодательство до 1905 года тяжело, поскольку такая категория, как «закон», еще не оформилась, любое распоряжение властей, даже по частному поводу, автоматически имело силу закона. Историки права отмечают, что правительство в основном защищало интересы частных собственников, и лишь постольку, поскольку их имущество (лес, вода, поля) страдало от действий промышленников, — защищало и природу. Понятие «общественной пользы» появилось сравнительно поздно и в юридической практике укоренялось с трудом. На этом фоне выделяется «Лесной устав», прогрессивный даже по современным меркам, поскольку он предусматривал систему восстановления угодий. В начале ХХ века в стране создается система заповедников. Что касается экологической ситуации в городах, то, если в начале XIX века природоохранные мероприятия властей сводились к наведению «чистоты» и ликвидации незаконных свалок, то к началу ХХ столетия в распоряжениях московских властей можно усмотреть формирование осмысленной и системной экологической политики.
Нынешнее российское экологическое законодательство регулирует такие аспекты деятельности, как право собственности на природные объекты, правила природопользования, государственное регулирование природопользования и охраны окружающей среды, вопросы экологическо-правовой ответственности. Среди ключевых законов назовем «Закон об охране окружающей среды», «Об охране атмосферного воздуха», «О недрах», «Водный кодекс», «Лесной Кодекс» и другие. Развивается экологическое законодательство в субъектах Федерации. Среди принятых правительством Москвы законодательных актов — закон «О защите зеленых насаждений», «Об особо охраняемых природных территориях», нормы и правила проектирования комплексного благоустройства, постановление «Об утверждении Правил создания, содержания и охраны зеленых насаждений», и многие другие. В 2005 году в Москве был принят единственный среди регионов России закон «Об экологическом мониторинге». В Москве создана сеть экологического мониторинга многочисленных компонентов природной среды.
Именно в описанном историческом контексте следует оценивать жуткие заметки Владимира Гиляровского о последствиях промышленной революции в старой российской столице. Он пишет, что промышленники и домовладельцы имели право на «законные» трубы для слива отходов (конечно, не переработанных) в реки, но сплошь и рядом ставили незаконные. Овраги у рек превратились в колоссальные свалки, гниль оттуда попадала в реки и отравляла подземные воды. Тем не менее, следует помнить то обстоятельство, что характер бытовых отходов в то время принципиально отличался от нынешнего. Это, конечно, отдельная тема, тем не менее, вскользь затронем и ее. В русской деревне, по сути, царило безотходное производство: пищевые отходы шли на корм скоту, ни пластика, ни вообще «упаковки», естественно, не было. В Москве, если не брать самый центр, жизнь была во многом организована по деревенским правилам: горожане имели свои садики, держали мелкую живность. Именно в описываемое время торговля начинает внедрять упаковку, но это или бумага и картон, быстро разлагающиеся в природе, или красивые металлические банки — их использовали в качестве шкатулок и предметов интерьера. Пресловутые «нечистоты» вызывали у жителей шок, их слив рождал возмущение, но они не представляли собой серьезной экологической угрозы, сопоставимой с нынешней мусорной проблемой. А вот коммунальные отходы были масштабной проблемой для наших предков, и не только для них — эта задача не была решена от античности до введения современных канализационных систем.
Средние концентрации основных антропогенных загрязняющих веществ в первом полугодии 2020 года в Москве соответствуют установленным нормативам, следует из данных Мосэкомониторинга. Напомним, эта структура собирает данные 56 московских автоматических станций контроля уровня загрязнения атмосферы, метеорологических комплексов, из передвижных лабораторий и аналитической лаборатории. Станции работают круглосуточно. Это позволяет получать оперативные сведения и отслеживать любые изменения загрязнения воздуха. После того, как вывод из Москвы промышленных предприятий практически завершен, а на оставшихся проведена реконструкция, заводы больше не являются основными источниками загрязнения городского воздуха. По данным Мосэкомониторинга, бóльшая часть выбросов в атмосферу в Москве приходится на автотранспорт. При этом относительно недавно, во времена позднего СССР, вклад промышленности в загрязнение столичного воздуха составлял 90%, и лишь 10% приходилось на автомобили. Напомним, что в столице осталось всего около 80 предприятий, в основном обеспечивающих жизнедеятельность города.
Дети подземелья
Если сегодня основным источником загрязнений в Москве является автомобильный транспорт, то в начале ХХ века таковым были домовладения. Несмотря на развитие промышленности, Москву нельзя назвать сколько-либо «загрязненным» городом, особенно сравнительно с окраинами Петербурга или с промышленными центрами Урала. И все-таки индустриализация нанесла серьезный удар по тогдашнему мегаполису. Когда в Москву хлынули вчерашние крестьяне, чтобы работать на заводах и фабриках, в городе случился коммунальный коллапс. Москва с трудом справлялась со столь быстрым и неконтролируемым притоком новых жителей.
По состоянию на 1912 год, 43% жилого фонда было оборудовано водопроводом, правда, статистика включала в это число те дома, где во дворе была колонка. Канализация была в 39% домов, центральное отопление — в 13%. При этом неплохие показатели были по электрификации — 34%. Около 3% домов отапливалось газом. Картина складывается в целом довольно благоприятная, и это объясняет тот факт, что даже после ужасов революции и Гражданской войны коммунальное хозяйство в городе работало более-менее исправно. Многие помнят эпизод из романа «12 стульев» Ильфа и Петрова (1927 год), когда москвич принимал душ, но воду неожиданно отключили. Тем не менее, душ в его коммунальной квартире был, и это сразу после того, как страна пережила одну из самых серьезных катастроф в своей истории. Царский «задел» оказался прочным.
Усилиями Мосэкономониторинга в столице более 20 лет осуществляется контроль за качеством воды в водоемах. Режимные наблюдения за качеством поверхностных вод организованы на более чем 60-ти створах 24-х водных объектов. Система мониторинга водных объектов сформирована с учетом расположения основных источников и территорий, оказывающих потенциальное негативное воздействие. Это крупные водовыпуски, очистные сооружения, пересечения водными объектами основных магистралей. На очистных сооружениях коммунально-бытовой канализации внедряются технологии глубокого удаления азота и фосфора, ультрафиолетового обеззараживания; сооружения реконструируются и модернизируются. На городских очистных сооружениях поверхностного стока применяются экобиотехнологии — доочистка сточных вод с использованием высшей водной растительности и препаратов. Очистные сооружения поверхностного и коммунально-бытового стоков стали обязательными по новым строительным нормам. В результате загрязнение реки Москвы нефтепродуктами и металлами за 10 лет снизилось почти в 2 раза, содержание веществ, характерных для бытовой канализации, снизилось на 38%.
Такие писатели, как Лев Толстой и Владимир Короленко оставили потрясающей силы воспоминания о быте небогатых горожан. Чаще всего в картинах прошлого фигурируют «углы», которые характеризуются «спертым воздухом» и отсутствием света. Подчеркивается, что скученность и в целом нездоровый быт ломали здоровье обитателей «углов».
Ни о каком централизованном строительстве «спальных районов», хороши они как градостроительная идея или плохи, речи, конечно, не шло. Как и в других странах, переживших промышленную революцию, в первую очередь в США, новый городской ландшафт формировался поначалу хаотично. Промышленники строили деревянные бараки без удобств — для скорости. При этом немалое число предпринимателей в те же годы всерьез озаботилось формированием «нового быта» — они оставили образцы прекрасно спроектированных и отстроенных рабочих поселков. Одни тогдашние риэлторы строили превосходные доходные дома, в которых приятно и престижно жить и сейчас, другие — увлеклись деревянными «человейниками» и стремились количеством жильцов компенсировать их неплатежеспособность. На карте появились такие кварталы, как знаменитая Хитровка, где вопрос о качестве жизни или доступе к медицине в современном понимании выглядел бы странным — жив остался, и то хорошо.
«Счетчик приходит в ночлежный дом, в подвале находит умирающего от бескормицы человека и учтиво спрашивает: звание, имя, отчество, род занятия и после небольшого колебания о том, внести ли его в список как живого, записывает и проходит дальше... Приди один человек в сумерки к Ляпинскому ночлежному дому, когда 1000 человек раздетых и голодных ждут на морозе впуска в дом, и постарайся этот один человек помочь им, и у него сердце обольется кровью, и он с отчаянием и злобой на людей убежит оттуда».
Лев Толстой. «О переписи в Москве»
Современники сохранили теплые воспоминания о московских градоначальниках того времени, и это вряд ли случайно: в столь непростой ситуации власти делали максимум возможного и немного больше. Взять такую ключевую проблему для мегаполиса, как водоснабжение. Как она решалась в мировом, так сказать, масштабе? Римская система виадуков была забыта и заброшена в Темные века и в прежнем виде не восстанавливалась. Средневековые Лондон и Париж черпали воду из рек и колодцев. Водопровод в Лондоне появился в 1870 году. Но не то Москва: раз она — Третий Рим, надо соответствовать, и при Екатерине Великой в древней столице появляется настоящий виадук, сохранившийся до нашего времени. Он доставил в стремительно растущий город ключевую воду из Мытищ. Конечно, уже в середине XIX века этой воды стало не хватать, и потребовалось расширение системы. В 1850-е годы, на 20 лет раньше Лондона, Москва приступает к созданию водопровода в его современном понимании. Воду берут из Москва-реки, предпринимаются эксперименты по бурению артезианских скважин. Однако оба источника оказываются недостаточно мощными, и в 1902 году принято кардинальное решение о доставке воды из Рублева, в 50 километрах от центра города. Новшеством мирового уровня было то, что речная вода очищалась фильтрами — сначала простыми, песчаными, а с 1906 года — на основе сульфата алюминия. В том же 1906 году на станции водозабора впервые в России стали исследовать качество воды. Владельцы дорогих рестораций (помните историю с Петром Чайковским) незамедлительно перешли на рублевскую воду, и только на ней стали печь хлеб.
Мосэкомониторинг осуществляет беспрерывный контроль состояния городских почв. Сеть мониторинга включает в себя 1333 площадки постоянного наблюдения, из которых для мониторинга почв ежегодно выбираются около 300, что позволяет получать максимально полную информацию о состоянии почвенного покрова в городе. В последние годы перечень площадок мониторинга формируется с учетом уровня загрязнения территории (на основании результатов мониторинга, полученных в предшествующие годы). Питьевая вода в Москве производится на четырех станциях водоподготовки, общая мощность которых составляет 6,37 млн кубометров в сутки. Воду Москва-реки очищают и подают в город Рублевская (дата постройки — 1903 год) и Западная (1964 год), из Волги — Восточная (1937 год) и Северная (1952 год) станции. Доля станций Москворецкого источника в производстве воды для питьевых целей составляет 60%, Волжского — 40%. Станции оснащены самым современным оборудованием и постоянно реконструируются. Так, в этом году началась реконструкция Западной станции, где будут внедрены технологии озонирования в сочетании с сорбцией на активированном угле. Применение инновационных технологий исключает зависимость качества природной воды от сезонных изменений, обеспечивает гарантированную эпидемическую безопасность полученной питьевой воды даже в случаях аварийного загрязнения источника водоснабжения.
Москва оказалась в числе пионеров и в строительстве канализационной системы. Всем знакомы Люблинские поля аэрации, которые сегодня представляют собой современное коммунальное предприятие мирового уровня, оснащенное по последнему слову техники, но немногие знают, что это предприятие появилось еще в 1898 году — именно тогда ввели в строй насосную станцию, которая качала нечистоты на Люблинские поля. Система обслуживала 219 домов. В 1912 году ее серьезно расширили и модернизировали.
Современная московская канализация представляет собой сложную систему инженерных сооружений, надежная и эффективная работа которых является одной из важнейших составляющих санитарного и экологического благополучия города. Поверхностные сточные воды отводятся по самостоятельной водосточной системе. Все хозяйственно-бытовые и промышленные сточные воды, поступающие в городскую систему канализации Москвы по сети трубопроводов, каналов и коллекторов, проходят полный цикл очистки на очистных сооружениях суммарной проектной производительностью 5,5 млн м3/сут. Общая протяженность канализационной сети города составляет более 9058 км. Водоотведение в городе осуществляется на Люберецкие (ЛОС) и Курьяновские (КОС) очистные сооружения, а также на очистные сооружения в Южном Бутово. Масштабная реконструкция КОС завершилась два года назад. Мэр Москвы Сергей Собянин назвал этот проект одним из крупнейших экологических проектов Москвы. Реконструкция резко улучшила качество сточных вод и позволила устранить неприятные запахи, которые, по словам мэра, раньше «отпугивали все живое». Полным ходом идет кардинальная реконструкция ЛОС, где уже удалось устранить 90% неприятных запахов, говорил Собянин, посещая объект в июне. И это не единственная цель. Планируются: повышение качества очистки сточных вод, полная автоматизация производственных процессов, повышение энергоэффективности, внедрение безотходных технологий производства. Еще одной приоритетной задачей реконструкции является дальнейшая минимизация выбросов дурнопахнущих веществ. Для достижения задуманного будет применено множество инновационных технологических решений. Комплексные меры по модернизации канализационно-очистных систем уже привели к радикальному улучшению качества воздуха рядом с ними и качества воды в Москве-реке и других водных артериях. Так, в июне Мосэкомониторинг сообщил, что с 2015 года содержание аммонийного азота в реке снизилось на 38%. «В настоящее время для реки Москвы характерна устойчивая динамика улучшения качества воды. Качество воды находится в рамках культурно-бытовых нормативов, очень положительно снижается концентрация аммонийного азота на нижнем участке, это одно из веществ, которое характерно для стоков коммунально-бытовой канализации. Это происходит потому, что уже в течение нескольких последних лет происходит масштабная реконструкция Курьяновских очистных сооружений», говорила начальник отдела мониторинга поверхностных водных объектов Мосэкомониторинга Виктория Мазлова.
Благословенный 1913
В нашу задачу входило попытаться сравнить экологическую ситуацию в одном из крупнейших городов России в начале двадцатого столетия, то есть примерно 120 лет назад, и сейчас. Всякие сравнения такого рода «хромают», и дело не в пресловутом отсутствии информации, а в том, что мы часто находим противоречия между оценочными суждениями современников и фактами статистики, и затрудняемся отдать предпочтение тому или другому просто потому, что не можем сами попасть в то время и посмотреть на ситуацию своими глазами. Факты, однако, таковы, что Москва, конечно, как всякий город периода бурной индустриализации, около 1900 года представляла собой «город контрастов», но качество жизни в нем при изучении оказывается неожиданно высоким. Пусть всего несколько процентов домов отапливалось газом, но ведь это было тогда! Как тут не вспомнить, что Москва и Петербург были, собственно, в числе мировых лидеров по газовому освещению улиц. Естественным кажется применение газа и для отопления домов, но в Москве додумались, а ведь во многих других мегаполисах того времени — нет.
Безусловно, Москве несказанно повезло, хотя всякое везение запрограммировано действиями как властей, так и гражданской общественности. Москва стала серьезным промышленным центром, но предприятий, фатально загрязняющих окружающую среду, при царе в ней не появилось. Кажется, город берегли сознательно, как образец чистой старины, чистой еще и в прямом смысле. Москва пострадала от перекосов быстрой индустриализации, но далеко не так сильно, как Петербург. А активная гражданская позиция жителей способствовала поддержанию высокого уровня бытовой и коммунальной культуры и развитию коммунальной инфраструктуры. Москва была чиста и уютна. Чего это стоило в нашем климате — только один пример. Сохранилась фотография одной из центральных московских улиц, сделанная в феврале 1918 года. Понятно, разруха, коммунальная система разрушена. Улица представляет собой гору снега, высотой больше роста человека, в которой прорублен узкий ход. В нем и перемещаются люди. Ни на одной дореволюционной фотографии вы не найдете такой картины. Снег убирался. Чего это стоило — понятно по виду этой горы. До глобального потепления было еще далеко, и снега было предостаточно.
Экологические проблемы создаются нашим равнодушием, тем, что мы не замечаем их. Нам кажется, что проблемы сохранения окружающей среды в полной мере осознаны лишь в самое последнее время. Это так и не так. Безусловно, напряженный анализ экологической ситуации — настоятельная потребность именно современности, поскольку антропогенное воздействие на окружающую среду стало критическим и приблизилось к опасной грани, за которой должны последовать решительные действия. Но человек всегда с предельным вниманием относился к оценке состояния окружающей среды. В произведениях писателей, и, что еще важнее — медиков, от античности до Нового времени, вы найдете рассуждения о здоровом и нездоровом воздухе, чистой воде и полезной или вредной пище. Не были исключением и наши предки, жившие в столице чуть более столетия назад. И если бы экология, чистота окружающей среды, неважно, были эти слова в таком понимании или нет, не обсуждались как важнейшие, насущные проблемы, ситуация была бы в корне иной. Если не налажена система водоснабжения, мониторинг качества воздуха, если люди не знают, как хранить продукты питания, не существует санитарных норм проживания, есть риск оказаться без чистой воды даже в палеолите.
Важнейшей частью экологической практики, да и массового экологического сознания являются системы экологического мониторинга: люди, дабы не полагаться на оценочные суждения и случайные факты, желают знать, как на самом деле обстоят дела. Мы видели, что систематическая приборная оценка качества воды в Москве началась еще в 1900-х годах. При этом стоит помнить, что официально понятие экологического мониторинга появилось только в материалах ЮНЕСКО 1971 года и в решениях ООН 1972 года. Таким образом, хотя на мировом уровне проблема была осознана всего полвека назад, на национальных и муниципальных уровнях система экологического мониторинга налажена намного раньше. С развитием промышленности в советское время усиливается внимание как к мониторингу, так и к анализу антропогенного воздействия на окружающую среду в целом. В 1930-е годы в столице появляется система контроля за качеством воздуха. Особо внимательно следили за выбросами промышленных предприятий. Сегодня система экологического мониторинга является не только источником данных о сиюминутных концентрациях загрязняющих веществ, но и поставщиком информации для оценки долговременного воздействия окружающей среды на здоровье населения. Современная московская система оценки качества окружающей среды от Мосэкомониторинга строится на рекомендациях Всемирной организации здравоохранения. ВОЗ исходит не из формальных показателей «вообще», а из «экспозиции». Это показатель количества отравляющих веществ, получаемым конкретным человеком в конкретном месте. Мониторинг базируется на сочетании постоянно работающих станций с мобильными, что позволяет оперативно оценивать состояние окружающей среды. При этом, согласно рекомендациям ВОЗ, особо тщательно мониторятся потенциально загрязненные части города: промзоны, территории, прилегающие к автострадам, центр и так далее.
В сентябре 2020 года в Москве установили 13 современных автоматических станций контроля за загрязнением атмосферного воздуха. По словам заместителя мэра Москвы по вопросам жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства Петра Бирюкова, обновленные станции отличаются повышенной надежностью. «Каждый объект оснащен современным оборудованием для контроля содержания оксида углерода, оксида и диоксида азота, суммы углеводородных соединений, сероводорода», — добавил Бирюков. Он особо подчеркнул, что современное оборудование, которым располагает Мосэкомониторинг, позволяет отслеживать содержание в воздухе самых мелких частиц, а именно такие частицы (мелкодисперсные взвешенные частицы) Всемирная организация здравоохранения считает наиболее опасными. С вводом в эксплуатацию новых объектов количество станций в системе Мосэкомониторинга, которые в состоянии «видеть» самые мелкие взвеси, выросло до 29. Информация о данных со станций доступна на сайте Мосэкомониторинга в режиме онлайн.
Быстрое развитие технологий приучило нас к мысли, будто источником экологических проблем являются только «грязные» технологии, порождающие радиацию и другие негативные воздействия на природу и человека; «тяжелые» отрасли: металлургия, энергетика. Но в какой-то степени их источником оказывается сам человек, особенно, если «человеков» много, и проживают они кучно. Проблемы городской экологии, рассмотренные в историческом контексте, меняют наш взгляд на нее, дают дополнительную, объемную оптику. Экологические проблемы были всегда, и экологически мыслящие чиновники тоже. И да, экоактивисты, конечно. В борьбе «умных» и «грязных» технологий пока побеждает сильнейший.
Нам могут возразить, что технический прогресс сделал экологические проблемы более «страшными»: яды и химикаты несут с собой болезни, которых в принципе не могло быть в прошлом. Это правда, но прогресс убрал из нашей жизни не менее страшные проблемы. Собственно, страшно то, против чего ты не можешь действовать. Если в прошлом некая болезнь, вызванная, например, постоянным проживанием в полуподвальном помещении и недоеданием, была неизлечима, — она ничуть не «лучше» современной болезни, которая возникла от радиации или от электромагнитных излучений.
Если в начале ХХ века границы города были более-менее четкими, а сам город по современным меркам невелик, сегодня, после появления Новой Москвы встал вопрос о единой системе мониторинга в этих двух субъектах. На территории Подмосковья находится более 2,5 тыс. крупных промышленных предприятий, являющихся источниками загрязнения почв и воздуха, поэтому осуществлять полноценный мониторинг в Москве без учета ситуации в области сложно, отмечают в Мосэкомониторинге. В феврале был поднят вопрос об объединении систем мониторинга Москвы и области. Москва и Московская область подготовили соглашение о размещении 15 новых станций экомониторинга на двенадцати самых проблемных территориях Подмосковья.
Мы попытались увидеть городские экологические проблемы в историческом развитии. Какой можно сделать вывод? Человек никогда не хотел жить в грязи и, собственно, не жил, если только его не вынуждали к этому некие чрезвычайные обстоятельства.
Автор: Лена Брессер
Иллюстрации: Анастасия Лобова
Инфографики: Юлия Дорофеева