Сев в подушках, подтянув одеяло к подбородку, не в силах унять бьющий все тело озноб, Яна попыталась вновь представить весь свой сон от начала до конца. Слышала от кого-то: помогает. Незваный советчик, судя по всему, врал напропалую: легче не становилось. Едва в уши врывался шум морских волн, едва глаз касалась прозелень прибоя, как сердце сразу же проваливалось в кипящую бездну, где вода соперничала с ветром за право разорвать хрупкую человеческую плоть. Кошмар, дикость… В этом мире были только два бога – вода и ветер. Люди, мелкие, приземленные существа, едва отваживались бросить вызов королям стихий – и даже это было удивительно.
Странно; какая-то часть души Яны не испытывала страха перед ночным кошмаром. Спрятанная глубоко в сердце, она сейчас пела на своем собственном языке. Женщина слышала эту песню и ранее, еще до размена квартир, еще до знакомства с «героем ночи», спасшим красавицу из лап бандитов. Несколько лет спустя Костя признался ей, что бандитами были его хорошие знакомые. Что не сделаешь ради внимания такой прелестницы… Ладно, проехали. «Герой», разумеется, спит мертвецким сном: субботний разгуляй всегда дает о себе знать. Надо вставать, кормить Анютку, собирать в школу, мыть посуду и наводить порядок…
- Зачем? - удивленно спросила та самая частичка.
Передернув плечами, Яна сбросила одеяло. Так много времени… Из красавицы – в дурнушку. Из стройной березки – в развесистую, унылую липу. Судьба всех, кому за тридцать. Ну, почти всех. Она – не исключение. Далеко не.
Черт с ним.
Уже взявшись за ручку двери, Яна вспомнила, что этот самый сон снился ей и вчера. И в тот же день на новеньком перстне с голубым псевдо-топазом образовалась трещинка. Она еще хотела отнести перстень в магазин, разобраться… или хотя бы спросить совета. Ясно же, что не помогут и не обменяют. Судьба всех, кто не ездит на хороших машинах… и не выходит замуж за валютных миллионеров.
Яна бросила взгляд на уставленную самыми необходимыми вещами поверхность комода. Перстень был там, и женщине показалось, что трещинка стала глубже. Она поднесла камень к глазам и вздрогнула: трещина, зыбившаяся по краям зеленым прибоем, действительно стала шире. Она почти раздробила камень на две половины.
Вздохнув, Яна положила перстень на комод. Время поджимало; еще немного, и дочка опоздает в школу…
***
… на этот раз лезвие сна вонзилось глубоко, куда глубже, чем раньше. Клинок вошел по самую рукоять, заставив Яну раскрыть рот в беззвучном крике. Боли не было, зато страха хватало за глаза. Казалось, если весь страх, скопившийся в сердце, раздать всем людям в мире поровну, наступит тот самый, долгожданный и многажды многая прорицаемый. Море. Море было повсюду. Стены квартиры казались стеклянными, сквозь них просвечивал берег, и прозрачный куб комнаты захлестывала вода.
Мокрая.
Настоящая.
- Очнулась, - одобрительно сказали рядом. – Ну и слава Миру.
Голос, хриплый и прокуренный, был Яне незнаком. Куда важнее было то, что она лежала в сырой соломе, удивительно мягкой, и рядом с ней стоял столик, и на столике истекала каплями по темному металлу большая дымящаяся кружка.
- Пей, - раздалось из тьмы. – Я подожду снаружи.
Диковинная резьба кружки не удивила женщину. Казалось, все так и должно быть. Даже когда густой хмель обжег горло и желудок, Яна не удивилась и не закашлялась. Просто прислушалась к ощущениям и удовлетворенно кивнула: правильно.
Все – правильно. Хижина из мокрых досок, сырость воздуха, заплески пены на полу. В стене, разумеется, выбило доску: неудивительно, в такой-то шторм. Это тоже – правильно. И самым правильным был перстень на пальце – с фальшивой позолотой, сходящей кусками, обнажающей благородную бронзу; с фальшивым топазом, трескающимся и перерождающимся в самый настоящий изумруд…
Немного кружилась голова – не то от неведомого зелья, не то еще от чего.
Легко поднявшись с соломенной постели, Яна подошла к двери, мельком отметила: ручку пора менять. Открыла – и едва удержалась на ногах, встретив порыв воды и ветра всем телом, жадно схватив ртом сущность самого моря. Оно было здесь, рядом, рукой подать, оно билось о скалы, и в его крике слышался смех богов.
Человек, сидящий у стены на дощатом настиле, кивнул Яне. Она уселась рядом, прижалась спиной к доскам. Холодно? Нет, почти нет. Хорошо. Я готова слушать. Ты готов рассказывать?
- Не спрашивай, - незнакомец вынул из-под лохмотьев изящную трубку с бронзовым охватом. – Ты не можешь вернуться сюда еще раз. Это место, где ты должна сделать свой выбор. Или ты уходишь, или остаешься. Навсегда.
- Что это за место?
- Я не могу ответить, пока ты не сделаешь свой выбор. Скажу одно: не все, кто рождается здесь, созданы для нас. И не все, кто рождается в вашем мире, созданы для него. Поэтому есть море – и его плоды. То кольцо, что у тебя на руке – плод моря. Теперь все зависит только от тебя.
- У меня семья. Муж и дети. Если этот сон не закончится…
- Все на свете – сон. Быть может, именно твоему пришла пора закончиться? К тому же та, кто ушла в твое тело, уже сделала свой выбор. Не всем по нраву море.
- В мое тело?
- Взгляни на себя. Разве это твои старые руки? Разве это твоя кожа? Все изменилось, когда море в тебе сделало свой выбор. Я посижу тут, рядом. Если и впрямь захочешь вернуться, укуси себя за палец и скажи: морю – вода. А если не захочешь… я посижу тут, рядом. Сама сообразишь, что делать.
Несколько минут Яна сидела молча, глядя на вихри, полосующие волну. Потом подняла руку, впилась в палец губами. Шум в ушах нарастал, грозя опрокинуть сон в небытие, вернуть семью, квартиру, жизнь… реальность. Мое сердце слабо. Я не справлюсь, я умру здесь, в море. Я не хочу умирать. Я, правда, не хочу умирать…
Медленно-медленно перстень сполз с пальца Яны. С темного, источенного солью пальца. С хрустом сжалась ладонь; зеленая искра мелькнула в воздухе – и море поглотило ее.
- Что это за место? – спросила женщина. – И как меня зовут?
Спасибо за внимание! Если Вам понравилось, оцените рассказ и подписывайтесь на канал, чтобы быть в центре всего интересного и загадочного! Маг В Городе всегда с вами... эй, а когда отсюда ближайший рейс?! Чего-о-о?..