Начало. Часть 1
ЧАСТЬ 6
Утро выдалось холодным, снежным и солнечным. Москва, казалось, прихорашивалась к предстоящим новогодним праздникам. Светлана накануне закончила переводить последние страницы. Она уложилась в оговоренные сроки, и редактор попросил ее лично завезти оставшуюся часть работы, освободив таким образом Татьяну от необходимости забирать по утрам листы и файлы с переводом, что вполне устроило Светлану, которая втайне страшилась встречи с подругой, ей было бы неприятно услышать подробный рассказ о развивающихся любовных отношениях победительницы.
Надев свои любимые джинсы и ярко-голубой пуловер, Света накинула легкую серую кроличью шубку, свое последнее приобретение, доставшееся ей очень дешево на китайском рынке. Подол полушубка был надорван, и продавец отдал вещь за полцены. Светлана сама починила его, и теперь полушубок смотрелся на ней по-королевски. Она застегнула сапожки, подняла воротник и подмигнула своему отражению: она себе положительно нравилась. Она положила в сумочку книгу-оригинал, сложенные вдвое последние страницы перевода и дискету с авторским текстом. Взяла она с собой и свой талисман, рублевую монетку, предсказавшую ей удачу. Погладив Стеллу на прощание, Света закрыла за собой дверь и поспешила в редакцию.
Прямо у дверей редакции на нее вихрем налетела раскрасневшаяся Татьяна, из-за плеча которой выглядывал улыбающийся Леонид. Они радостно приветствовали ее и, на ходу помогая раздеться, потащили к столу, где на месте, расчищенном от многочисленных папок, стояла бутылка шампанского, окруженная высокими стеклянными стаканами и большими ярко-оранжевыми апельсинами.
— С окончанием многодневных трудов, наша милая пчелка, — ласково замурлыкал Леонид, восхищенно глядя на девушку. — Вы чудо как похорошели, можно ли узнать причину?
— Не можно! — вмешалась Татьяна, ставя на место завзятого ловеласа.
С того памятного вечера у Павла подруги больше не встречались: Светлана, ощущая некоторую неловкость от случайно подсмотренной сцены и чувствуя себя в положении проигравшей, боялась обнаружить свои чувства перед победительницей, которая в свою очередь была слишком поглощена новой страстью, чтобы заметить это.
На пороге своего кабинета появился Виктор Васильевич с букетом белых хризантем и внимательно, как на экспонат в музее, посмотрел на Светлану, отмечая про себя произошедшие изменения во внешности девушки: она была очень хороша. Чувственность, вероятно, еще не проснулась в этом милом существе, но уже сейчас можно было предполагать, что, когда это произойдет, мало кто из мужчин сможет устоять перед ней. И счастлив будет тот, с кем она решит связать свою судьбу.
— Действительно, это совершенно невероятно. — В голосе шефа звучало искреннее восхищение.
— Утенок превратился в лебедя, — со смешанным чувством удовлетворения и легкой зависти констатировала Татьяна.
— Значит, ты не только умница, но и красавица! — не столько спрашивая, сколь утверждая, сказал шеф и протянул Светлане цветы. — Поздравляю с окончанием работы, — вполне официально добавил он. Тут же раздался хлопок — Леонид, с гусарской легкостью открыв бутылку шампанского, наполнил стаканы.
— Давайте выпьем за нашу спасительницу, за ее талант, расцветший на ниве бульварной литературы, — поднимая свой стакан, иронично-торжественным тоном произнес Леонид.
Света застыла от удивления. В носу безжалостно защекотало, и на глаза навернулись слезы. Она никак не ожидала такого приема и растерялась, не зная, как реагировать. Предательски всхлипнув, она села на первый попавшийся стул.
От неожиданности Леонид застыл со стаканом в руке, а Татьяна, присев перед ней на корточки, мягкими движениями ладоней вытерла ее слезы.
— Какая же ты все-таки дурочка, — ласково, почти по-матерински сказала она. — Давай лучше поставим цветы в вазу. — И быстро встав, потянула Светлану за собой.
Виктор Васильевич молча наблюдал эту мелодраматичную сцену, очищая апельсин. Женские слезы, всегда вызывавшие у него лишь раздражение, неожиданно тронули его. Положив апельсин на тарелку и вытерев носовым платком липкие от сока пальцы, он вытащил из внутреннего кармана пиджака голубой конверт.
— Кстати, у меня есть приглашение на двоих на празднование Нового года в ресторане «Европейский», и вас, Светлана, я прошу быть моей спутницей.
Еще минуту назад он и не помышлял о таком повороте событий, но, увидев радостное удивление и блеск в глазах девушки, понял, что не ошибся. Ее глаза лучились искренней признательностью, и он невольно почувствовал себя счастливым. Эта девушка скрасит ему скучный полуофициальный прием, куда были приглашены работники ведущих издательств столицы.
— Здорово! — удивленно выдохнула Татьяна. Конечно, сама бы она не хотела провести новогоднюю ночь с шефом, которого, несмотря на свою браваду, слегка побаивалась. Но какова малышка?! С такими способностями ее явно ожидает взлет карьеры, если, конечно, она научится понимать свои преимущества. Мало быть красивой, важно уметь использовать свою красоту, густо приправленную шармом, как крючок с наживкой. Хотя, впрочем, первая жертва уже на крючке. И Татьяна посмотрела на улыбающегося шефа. Пожалуй, такое выражение на его лице она видела впервые.
— Я счастлива, — выдохнула Светлана, — я всегда мечтала работать с интересными и отзывчивыми людьми. Вы столько сделали для меня…
— Не больше, чем ты для всех нас, — ответил Виктор Васильевич, подавая ей стакан с пузырящейся жидкостью. — За наше процветание!
Четыре дня провела Светлана, рассеянно гуляя по московским улицам, разглядывая хмурые лица прохожих. Она заходила в магазины, даже несколько раз осмелилась заглянуть в бутики с их фантастическими ценами и неприступными продавщицами. Света с удовольствием рассматривала нарядную одежду, изящную обувь, украшения. Но все это пока было ей не по карману. На выданный аванс она купила себе новое платье в небольшом магазинчике рядом с метро. Маленькое, черное (о, Коко Шанель!), с большим вырезом, открывающим плечи, оно плотно облегало ее фигуру. Примерив его дома перед зеркалом, она удивилась своей смелости: ей пришлось надеть его прямо на голое тело, и твердые горошины ее сосков дерзко выпирали из-под мягкой матовой ткани, а обнаженные плечи казались вызывающе эротичными. Решив изменить макияж, она подвела глаза темным карандашом и обильно покрыла ресницы тушью, нанесла немного персиковых румян на чуть выступающие скулы и накрасила губы красной помадой. Припудрив нос, она подошла ближе к зеркалу и с удивлением обнаружила, что на нее смотрит вполне зрелая, уверенная в себе и одновременно очень соблазнительная женщина. Незнакомка приподняла бровь и заговорщически улыбнулась ей.
«Как же здорово все складывается!» — думала Светлана. Она даже и представить себе не могла, что светлая полоса ее жизни может так затянуться. Дело в том, что вчера ночью хозяйка квартиры по телефону уведомила ее, что остается в Америке еще на четыре недели, подписав небольшой контракт и продлив визу. Света не успела даже ответить, как голос в трубке превратился в короткие гудки. Еще почти месяц свободы!
С большим трудом Светлана приучила себя мыслить сегодняшним днем, стараясь не заглядывать в отдаленное будущее, но то, что оно будет прекрасным, уже не сомневалась.
Тридцать первого декабря ровно полвосьмого за нею заехал Виктор Васильевич, чисто выбритый, веселый и, как ей показалось, помолодевший. Он вышел из машины и галантно приоткрыл перед ней дверцу. Светлана осторожно села на сиденье, стараясь не зацепить тонкую сетку колготок и в то же время играя роль уверенной в себе дамы, привыкшей ко вниманию и комфорту.
— Я вам так благодарна, Виктор Васильевич….
— Просто Виктор, — вежливо улыбаясь, попросил шеф. — К тому же это вы делаете мне одолжение. У меня свои эгоистические планы: хочу, чтоб мне завидовал каждый мужчина на этом вечере.
Виктор Васильевич был удивлен: он видел эту девушку в третий раз, и в третий раз она его восхищала своими метаморфозами; в первый раз он повстречался с неуклюжим подростком, потом перед ним предстала юная, очаровательная девушка, а сейчас — роскошная женщина. Он был доволен. Вечер, который мог стать похожим на все остальные, где единственным развлечением были свежие анекдоты да икра под водку, начинался вполне удачно. По крайней мере, вместо всегда раздраженной, вечно ворчащей жены, которая уехала на праздники к дочери в Коломну, рядом с ним очаровательная спутница.
Когда они вошли в банкетный зал, где уже собирались стайками его старинные знакомые: маститые журналисты, издатели, чиновники и появившиеся сравнительно недавно владельцы издательств, газет и журналов, — ему показалось, что все повернули головы, как только они переступили порог, и внимательно, как будто только этого и ждали весь вечер, стали разглядывать его спутницу.
— Виктор, представь меня этой милашке, — тут же подлетел редактор спортивного отдела одной из крупных газет. Благодаря своей моложавости он все еще претендовал на роль сердцееда, но по причине преклонного возраста и большой, во всю голову, лысины шансов на это у него было немного.
— Светлана, — представил свою спутницу Виктор Васильевич, — а это Константин Сергеевич, чемпион по бегу на длинные дистанции.
— Очень рада, — пробормотала Света, стараясь вспомнить что-нибудь из последних спортивных новостей, чтобы начать беседу. Но ей не пришлось напрягать память, так как старый бегун, очевидно привыкший к монологам, стал детально расписывать ей свою спортивную биографию. Она вежливо делала вид, что внимательно слушает, оглядываясь по сторонам и рассматривая присутствующих. В основном это были люди старше ее: худощавые либо полные дамы, которых трудно было назвать элегантными, много курили; мужчины в строгих костюмах и при галстуках о чем-то горячо спорили. Обстановка ожидания делала людей немного напряженными, а их разговоры — натянутыми и чуть более громкими, чем им следовало бы быть.
Виктор Васильевич принес вино, и Светлана с явным облегчением взяла бокал, ощущая приятную прохладу тонкого стекла.
— Вам здесь нравится? — поинтересовался шеф, когда бывший чемпион переключил свое внимание на жилистую даму у стойки, с удовольствием поглощающую бутерброды.
— Занятно, хотя пока не слишком весело.
— Ничего, от скуки есть очень хорошее лекарство, и оно у вас в руках. Вино неплохое, хоть я и предпочитаю коньяк, а за неимением оного пью, как всякий русский человек, водочку. Может, и вам чего-нибудь покрепче?
— Нет-нет, спасибо, все отлично, — отказалась она, хотя вино показалось ей чересчур кислым. Но чтобы почувствовать себя уверенней, она выпила весь бокал.
— Не вздумайте робеть, вы сегодня слишком красивы для этого, — шепнул он ей на ухо, подводя к оживленно болтающей компании из трех мужчин и одной женщины, высокой, крупной брюнетки с большим носом.
Мужчины с откровенным любопытством смотрели на подходящую к ним пару, стараясь угадать, какие отношения их связывают: родственные, деловые или любовные, — и, узнав, что Светлана — работник редакции, заметно оживились, силясь привлечь ее внимание и показаться в лучшем свете перед молодой, очаровательной дамой. Только нос некрасивой брюнетки недовольно поморщился: ее-то не проведешь, и что за мода водить на закрытые вечера «для своих» этих пустоголовых девушек из сопровождения!
— Да этот Лимонов просто хам, — продолжила прерванный разговор экзальтированная дама. — Его мат не может не коробить любого нормального, интеллигентного человека. Причем эти площадные слова звучат не только в диалогах, а, что больше всего раздражает, в авторской речи! И кто только читает такие книги?
— Но вы же прочли, — вступила в разговор Светлана и тут же осеклась: ее замечание хоть и было высказано мимоходом, но прозвучало с вызовом, «в стиле Лимонова» (как она внутренне сама определила), и, чтобы сгладить неприятное впечатление, она решила добавить: — Ведь язык Лимонова, согласитесь, продукт нашего времени, а сам он «зеркало маргинального общества». Разве вы не заметили, насколько стала раскованней русская речь и как много появилось американизмов? То, что раньше считалось признаком дурного тона, теперь воспринимается как непринужденность и открытость. И разве вы сами, чтобы придать колорит своей речи, не употребляете жаргонизмы?
Брюнетка от такой наглости опешила: эта потаскушка еще смеет вмешиваться в профессиональный разговор со своими рассуждениями?! Хотя, впрочем, она права.
— Кстати, Ирина Николаевна, ваше издательство в начале девяностых каким тиражом выпустило «Эдичку»? — стараясь поддержать свою спутницу, спросил Виктор Васильевич.
— По-моему, пятьдесят тысяч… — неуверенно ответила дама и вдруг рассмеялась, отчего черты ее лица стали казаться не такими хищными. — Классно вы меня трахнули! Ваша взяла, блин!
Дружный хохот завершил дискуссию. Разговор перешел на обсуждение тиражей и прочие профессиональные темы. Светлана чувствовала себя так, словно попала в высший свет, о котором только читала, и, скользя взглядом по залу, видела — а скорее всего, по причине своей близорукости представляла себе блестящую публику — в стиле картин французских импрессионистов. Она не замечала, что сама является объектом внимания со стороны многих гостей, вызывая подчас удивленный, заинтересованный шепот.
Наконец всех пригласили за стол. Блюда были восхитительными, или, по крайней мере, Светлане так показалось после третьего бокала вина. Слева от нее сидел Виктор Васильевич, справа — бывший бегун, который, видимо утомившись от долгих разговоров, молча поглощал закуски, время от времени опрокидывая регулярно наполняющуюся рюмку. Играла тихая инструментальная музыка, где основную мелодию вел саксофон, изредка уступая мажору фортепиано. Светлана наслаждалась каждым мгновением вечера, с удовольствием откликаясь на шутки соседей по столу, участвуя в общем разговоре о произведениях авторов русского зарубежья. Ее шеф оказался великолепным собеседником и галантным кавалером, с удовольствием подливая ей вина, он всякий раз рассказывал о необыкновенных вкусовых качествах то шартреза, то бордо, то божоле, так что у нее создавалась иллюзия, что она пробует изысканные напитки.
Постепенно ее неуверенность проходила, уступая место безотчетной радости; ей все было внове: большой, немного официозный зал с массивной дубовой стойкой, столы, накрытые белыми крахмальными скатертями, разговоры о судьбах мировой литературы и тиражах будущих изданий; ей нравилось чувствовать себя сопричастной этому доселе недосягаемому для нее миру. Из веселой задумчивости ее вывел бой курантов. Все дружно подставили бокалы рвущемуся на свободу из темных бутылок шампанскому.
— С Новым годом!
— С новым счастьем!
Светлана улыбалась от переполнявших ее чувств; гулкий шум поздравлений, смешанный со звоном бокалов, наполнял ее душу трепетом предчувствия счастья.
Как только шум начал стихать, зазвучала танцевальная музыка, и гости с резвостью табуна, рвущегося на весенний простор, устремились в центр зала. Шеф подал ей руку, с трудом протискиваясь между танцующими, нашел небольшое свободное пространство и, размахивая руками, весело затоптался на месте, стараясь попасть в ритм всеобщему веселью.
Она танцевала легко и непринужденно и казалась особенно подвижной рядом с неуклюжим партнером. Бурный ритм диско сменился тягучим блюзом, и толпа, расколовшись на пары, медленно заколыхалась в чувственных объятиях. Шеф крепко прижал ее к себе, его объятия становились все теснее и теснее, так что она стала задыхаться. Тогда, сделав усилие, Света попыталась вытянуть руки так, чтобы увеличить дистанцию между ними, скрашивая свой жест легкой, чуть извиняющейся улыбкой. Виктор Васильевич немного ослабил хватку, но не выпустил девушку, и она, прекратив сопротивление, отдалась на волю партнера. Пары медленно толклись под томные завывания негра. Через плечо партнера она попыталась оглядеться. Все казалось ей туманным, только иногда в поле ее зрения попадали то тяжелая рубиновая брошь на пышной, обтянутой бархатом груди, то отражающая разноцветные световые блики лысина, то лоснящийся от пота двойной подбородок, то замысловатая, чуть растрепанная прическа. Она почувствовала легкое головокружение и закрыла глаза.
Резкий, вызывающе пряный запах заставил ее прийти в себя. Ярко-рыжая женщина явно старалась привлечь внимание ее шефа. Ее обнаженная рука с большим браслетом на запястье и массой колец на пальцах неожиданно оторвалась от плеча танцующего с ней молодого человека и легла на плечо Виктора.
— Извините, — обращаясь к Светлане, сказала она и с вежливой улыбкой предложила: — Давайте поменяемся партнерами.
Виктор Васильевич, недовольно вскинув голову, сквозь толстые стекла очков уставился на женщину с львиноподобной прической.
— В чем дело?!
— Ты что, не узнаешь, старый медведь? — И женщина, растянув губы в деланной улыбке, хлопнула его по плечу.
Тот остолбенел. Он узнал в этой увядающей женщине первую красавицу курса, когда-то золотоволосую блондинку с чудными, по-кошачьи зелеными хищными глазами, в которую был влюблен. Как безжалостно время к женской красоте! Перед ним стояла холеная, худая женщина со впалыми щеками и обжигающе-рыжей гривой волос. Тонкая сеть мелких морщинок неумолимо указывала на ее возраст. Какой замечательной, нежной, прозрачно-матовой была ее кожа! Как он любил ласкать ее тело, такое мягкое и податливое, страстное и неистовое под его ласками! Неужели это она, его первая возлюбленная, когда-то божественно красивая и непостоянная, предательски бросившая его ради безликого карьериста?!
— Людмила… — удивленно выдохнул он. — Это ты?
— Да, это я, как ни странно. Давай оставим этих молодых людей, а сами пойдем поболтаем.
Светлана не возражала. Она подумала, что в компании незнакомого молодого парня она будет чувствовать себя более свободно.
В холле Людмила и Виктор присели на большой мягкий кожаный диван и закурили.
— Какими судьбами? — прервав затянувшееся молчание и стараясь быть непринужденным, спросил Виктор. — Ты с мужем?
— Нет, я вдова, — ответила Людмила и отвела взгляд.
— Извини, я не знал, — чтобы скрыть неловкость, торопливо сказал Виктор.
— Все нормально. — Людмила повернула голову, и он не увидел ни тени скорби в ее глазах. — Меня пригласила подруга. Она имеет большие виды на меня. Ты же знаешь, я много лет прожила за границей, и у меня по сегодняшним временам неплохие связи. Я была замужем за дипломатом, и мы долго прожили во Франции, а теперь я почти персонаж оперетты — богатая вдовушка. А ты как? — Резким движением она сняла с него очки и заглянула в его глаза. Лишенные стеклянной защиты, они казались беспомощными. — Ищешь приключений?
— Ты это о чем?
— Да о той милой девчушке, которую ты чуть не затоптал, Я ведь помню, что ты никогда не был хорошим танцором. Мне кажется, что мои ноги до сих пор не отошли от синяков, полученных от твоих танцевальных упражнений. — И она медленно провела холеными пальцами, унизанными кольцами, по своим гладким, длинным, все еще прекрасным ногам.
Он смотрел на нее беззащитным, близоруким взглядом, и она опять казалась ему самой красивой и соблазнительной женщиной.
— А, это… Это моя сотрудница… Переводчик с французского.
— Врешь! Старую любовницу нельзя обмануть!
— Да нет, это правда. Очень талантливая и трудолюбивая девушка.
— Что ты говоришь?! Особенно в постели!
— Не говори глупостей, она еще девчонка, хотя не скрою, очень мне симпатична.
— И ты не прочь утащить ее в постель.
— С большим удовольствием в постель я утащил бы тебя.
От неожиданности собственного признания он даже поперхнулся, но потом, встряхнув головой, взглянул в ее кошачьи глаза. А почему бы и нет?
— Поедем ко мне, — предложила Людмила.
— А Светлана? Я не могу бросить ее здесь одну.
— Она не ребенок. Можешь предупредить, что через час у подъезда ее будет ждать серый «мерседес» с шофером.
Виктор, водрузив очки на обычное место, пошел обратно, с трудом отыскал в танцующей толчее маленькую фигурку в черном платье и отвел Светлану в сторону. Молодой, смазливый парень остался дожидаться ее поодаль, не скрывая своего раздражения.
— Света, вы не будете против, если я вас покину, — неуверенно и чуть ли не заискивающе спросил Виктор Васильевич. Светлана растерянно смотрела на него снизу вверх.
— Хорошо, — сказала она и, видя как отражается ее paстерянность в глазах шефа, добавила ободряюще: — Конечно, не беспокойтесь, мне здесь очень нравится. — На секунду в ней вспыхнуло чувство страха: остаться одной на этом большом и шумном сборище незнакомых людей! И в то же время безотчетное веселье и жажда новых впечатлений были сильнее, она чувствовала себя Наташей Ростовой, попавшей на свой первый бал.
— Ну и хорошо, — с нескрываемым облегчением вздохнул шеф. — Кстати, домой вы можете добраться на машине моей подруги.
— Серый «мерседес» с шофером будет ждать… И Сергей тебя проводит, не так ли? — повелительно, не терпящим возражения голосом добавила Людмила, которая только что вернулась в банкетный зал в накинутом на вечернее платье голубом норковом манто.
Молодой человек отделился от стены и подошел к ним.
— Конечно, не волнуйтесь, я за девушкой присмотрю, — поспешно заверил он.
Виктор вопросительно посмотрел на Свету, и она, чтобы успокоить шефа, улыбнулась, помахала ему рукой, подхватила под руку Сергея, и они скрылись за спинами танцующих.
— А помнишь, на третьем курсе мы тоже удрали с новогодней вечеринки? Твои родители ушли праздновать к друзьям, и мы до утра занимались любовью на их широкой кровати у тебя дома, — включив ночник в виде большого спрута, плавно двигающего щупальцами, и глубоко затянувшись дымом сигареты, заговорила Людмила. Ее мысли кружили в водовороте старых воспоминаний. С тихим вздохом она откинула голову назад, и ее медные волосы рассыпались по плечам. Одна рука на отлете держала сигарету, а другой она теребила жесткую поросль на его груди. Она во все глаза смотрела на его полуопущенные веки, стараясь поймать его взгляд. Людмила была счастлива вновь ощутить блаженство близости, и ей казалось, что можно опять начать сначала, вернее, вернуться к началу и продолжить свою жизнь с по-настоящему близким ей человеком.
Она никогда не обманывала себя, сознавая, что вышла замуж по расчету только для того, чтобы жить, как она считала, в достойных условиях, и ни разу не пожалела о своем решении, заменив любовь к мужчине на громадную, сильную, непреходящую любовь к большому и красивому городу — Парижу, где она провела почти двадцать лет. А теперь, вынужденная жить в Москве, она снова попробует вернуть живую, плотскую любовь. Если не поздно… Нет, без боя она не сдастся.
Утром, наливая ему горячий кофе в изящную позолоченную чашку начала девятнадцатого века с изображением идиллической пасторали, она вдруг спросила:
— Значит девочка, с которой ты вчера был, хорошая переводчица?
— А что? — удивленно приподняв брови, вопросом на вопрос ответил Виктор.
— Я хотела попросить у тебя помощи, — усаживаясь на легкий плетеный стул, начала Людмила.
Она больше не даст им возможности встречаться, пусть ей только показалось, что он слишком чувственно обнимал эту малышку; она пустит в ход всю свою тяжелую артиллерию, чтобы удержать его около себя. Как многие красивые женщины, она больше всего на свете боялась старости и одиночества.
— Дело в том, — продолжала она уже деловым тоном, — что сразу после рождественских каникул в Москву приедет Антуан Журэ, представитель одной известной французской фирмы, которая открывает в Москве свое представительство. Один раз он уже приезжал, но был очень недоволен организацией подбора персонала. Теперь он просил меня, по отарой памяти, взяться за это дело. Но мне нужна толковая, пунктуальная и воспитанная переводчица. Как ты считаешь, твоя сотрудница обладает этими качествами?
Виктор задумчиво уставился в чашку. Он понял маневр своей старой подруги и втайне одобрил ее тактику. Он был не прочь помочь молодой девушке.
— Я думаю, что лучшей кандидатуры тебе не найти. Кстати, давай ей позвоним, и ты можешь поговорить с ней напрямую.
Приглашаю подписаться на канал "Истории со счастливым концом"
Часть 7 Продолжение следует
Для любителей цветов
"ЗАГАДКА ЦВЕТЕНИЯ КАКТУСОВ" фотографии уникальные
Рассказ "Не родись красивой"