Я всегда задумывался над тем, зачем люди заводят у себя дома различные растения. В ходе длительных раздумий я так и не пришёл ни к какому адекватному выводу, кроме как к тому, что людям просто-напросто нравится лицезреть эти самые растения, к тому же они украшают их интерьер. Одним словом, мы (растения) выполняем декоративную функцию. Некоторые выращивают рассаду и получают таким образом ещё и питательные плоды. Как ни прискорбно говорить об этом, но люди пожирают наших детей в прямом смысле слова.
Мне уже достаточно много лет и я был одно время очень одинок, о чём и поведаю в этой истории. Сколько себя помню, всегда рос в небольшом горшке и сейчас мой рост внушителен. Я довольно красивый кактус, себе весьма нравлюсь, людям, как я понял, тоже, но однажды меня изолировали от общества. Капризным я никогда не был, да и в поливке не прихотлив. Как я слышал от приятелей, моих соотечественников-кактусов завезли в Европу из Америки уже очень давно, примерно около пятисот лет назад. Сам я своих родителей или каких-либо родственников не помню, но твёрдо знаю, что моя родина не здесь, не на окне гостиной, а где-то в Южной или Северной Америке, о чём я иногда вспоминаю не без гордости. Я не хочу сказать, что жизнь моя совсем унылая. Нет, вовсе нет. Я к ней привык, общаюсь с некоторыми своими товарищами, соседями по подоконнику.
Можно сказать, что Борька – мой лучший друг. Боря – это фикус, который цветёт и пахнет в красивом белом горшке рядом со мной. У нас с ним нет секретов друг от друга. Ему я полностью могу довериться и положиться на него в трудную минуту. Поддерживаю хорошие отношения с лимоном. Его зовут Педро. Педро – озорное, весёлое, а главное доброе дерево. Он неустанно готов рассказывать анекдоты днями и ночами, и, похоже, владеет целым арсеналом всевозможных шуток. Рядом с ним недавно появился ещё один молодой сосед: мандарин по имени Рауль, он ещё довольно небольшое низкорослое деревце. Есть, конечно, и недруги, куда же без них. Например, рядом растёт болгарский перец по имени Адольф и красный перец чили с громким именем Вольдемар Померанкий, который водит дружбу с Педро, их не разлить водой. Так этот Вольдемар не упускает момента подшутить надо мной и фикусом, осыпая нас остротами, как дождём.
Адольф довольно спокойный, хоть и совсем молодой, часто говорит по делу и немного, однако у нас с ним лёгкая взаимная неприязнь по непонятной причине. Впрочем, такое бывает в межличностных отношениях.
Меня самого называют Володей, хотя это имя мне не по душе, даже противно. Не знаю, почему меня назвали именно так, у меня создалось впечатление, что это имя прилепили мне от балды, потому что другого не придумали или просто забыли придумать.
Это всё ничего, я стараюсь не обращать внимания на всякие мелочи жизни. Меня всегда неодолимо тянуло на мою родину, туда за океан. Я чувствую, что именно там моё место, и, быть может, в какой-нибудь пустыне я найду своих родственников. По крайней мере, с соотечественниками мне гораздо легче находить общий язык.
Раньше я стоял на подоконнике в гостиной в один ряд со всеми вместе. Общался со своими приятелями каждый день, времена были замечательные. Но в один прекрасный день меня переставили на кухню, отдельно ото всех. Причиной такого поведения людей явились мои колючки, а именно то, что колючки постоянно цеплялись за занавески, разрывая их и проделывая дыры.
В конце концов, меня перенесли и из кухни, потому что там я также невольно рвал занавески. Когда меня вынесли из кухни, люди долго думали, куда меня поставить. После недолгих размышлений, отправили в спальню. Но там тоже висели проклятые занавески, которые я ещё не успел изорвать, и люди от греха подальше снова меня переселили. На этот раз они поставили меня в углу гостиной, недалеко от их кожаного дивана. Я был немного в шоке. Мало того, что меня таскали по всей квартире, не давая покоя, так теперь и вовсе изолировали, словно я опасен для общества.
Разумеется, мне стало обидно. Я стал относиться к жизни уже не так философски, как описывал ранее. Вначале моя жизнь в углу текла относительно спокойно, не считая того, что Вольдемар выкрикивал с подоконника какие-то колкости. Но всё же потом меня одолела депрессия.
Возможно, это лишь мои впечатления, но тогда мне казалось, что про меня все забыли и все то и дело норовят меня задеть и обидеть. На Вольдемара я старался не обращать внимания, хоть иногда я и кричал ему что-то в ответ от злости. В довершение всех моих бед ещё и хозяйский жирный кот повадился ходить ко мне и обнюхивать. Господи, я что похож на рыбу или кусок мяса? Чем я ему так интересен?
Время шло, я начал привыкать к своему углу. Раньше люди поливали меня стабильно раз в неделю, сейчас же они как будто и вовсе забыли о том, что я существую и меня нужно хоть иногда поливать. Конечно, я умею запасать воду, как и все мои сородичи, но всё равно мне решительно не нравилось новое положение вещей. Но самое главное, что мне не нравилось во всей этой ситуации, – это то, что меня разлучили с моим другом фикусом. Может, я слишком раним и обидчив? Возможно, но тогда я ненавидел всех и вся.
Жизнь в углу поначалу меня угнетала, мне было стыдно, что я стал изгоем. Этот противный рыжий кот не переставал обнюхивать меня. Однажды он пытался потрогать меня своей пушистой лапой, но колючки сделали своё дело, и он с воплем отдёрнул лапу, убегая как прокажённый, сотрясая воздух душераздирающим «мяу» и гремя по полу своей увесистой тушкой. Так ведь его это не остановило! На следующий день он снова явился меня обнюхивать и пытался прикоснуться. Я наблюдал за происходящим со снисходительным видом и был уверен, что он не сможет дотронуться до меня. Только тут я ошибся. Котяра нашёл место, свободное от колючек, и стал играться со мной! Ну, не хочу я с тобой играться! Но он продолжал свою дикую игру, пока хозяева не отогнали его от меня. Вот спасибо, ещё помнят о моём существовании.
Толстяк кот докучал мне потом уже втихаря от хозяев. Как-то раз они куда-то уехали на несколько дней, а этого сумасшедшего оставили одного дома. Конечно, кто-то из родственников хозяев приходил кормить его (не понимаю зачем, жирность в этом рыжем организме превышала допустимую норму) и поливать растения. Тот день мне запомнился, во-первых, тем, что полили и меня, что не могло не оставить во мне тёплых чувств к приходившему. Во-вторых, день запомнился ещё и мерзкой шалостью кота. Мало того, что от его игрищ со мной (я в его играх не участвовал, это он думал, что я с ним играю) внизу я сплошь оказался покрыт клоками рыжей шерсти, так этот умалишённый плюшевый кот вдобавок разрыл землю в моём горшке, едва не уронив меня. Как я злился! Мне хотелось накинуться на кота и исцарапать ему его жирную морду, но, увы, мне оставалось лишь стоять на месте в бессильной злобе.
Несколько дней я терпел «милые игры» кота, пока наконец не приехали хозяева. Войдя в квартиру и едва завидев, что со мной сделало их любимое животное, они завопили, принялись искать его, называя рыжего самыми нелестными словами. Не могу сказать, было ли наказано кошачье зверство или нет, во всяком случае, горшок привели в порядок и даже ласково меня назвали с целью успокоить, по всей видимости. На душе сразу потеплело, благодаря доброте хозяев.
Кот потом ещё временами ходил около меня, не решаясь возобновить свои дурацкие игры, присутствие хозяев останавливало его. Восславим же великодушных людей! Правда, ему всё-таки случалось цапнуть меня лапой, вследствие чего я снова обрастал рыжей шерстью, ведь этот кот линяет самым дичайшим образом.
Постепенно коту, вероятно, надоело со мной возиться, и он перестал меня мучить. Периодически носился по квартире как угорелый, отчего и получал словесного нагоняя. Да уж, натерпелся я с ним. Ну, хоть от этой напасти избавился.
Поливали меня редко, но я перестал на это обижаться, ведь, на самом же деле, жажды я не чувствовал, а капризничал, скорее, от недостатка внимания. Можно с уверенностью утверждать, что я окончательно успокоился и уже не чувствовал себя таким одиноким в своём углу. Как же иногда хватает от кого-то даже одного доброго слова, чтобы почувствовать себя счастливее! Что касается меня, то, будучи сентиментальным и ранимым, мне как раз именно это и нужно.
Я полностью примирился со своей жизнью вдали от приятелей. Впрочем, мы перебрасывались дружескими словами с фикусом, лимоном и мандарином. С Адольфом у нас как были натянутые отношения, так таковыми и остались. Один только Вольдемар Померанский не унимался и выкрикивал с завидной регулярностью различные острые шуточки в мой адрес. Особенно ему доставляло удовольствие подкалывать меня недавними событиями с котом.
Самый трудный период моей жизни, казалось, был позади. Жизнь наполнилась радостью и благополучием. Хозяева, проходя мимо, обращали на меня больше внимания, чем раньше, кот не доставал, а Вольдемара я не слушал и чувствовал себя прекрасно. Но вот однажды меня в очередной раз заставили понервничать. Причиной стали неожиданные слова хозяйки. Я давно убедился в том, что люди склонны к суевериям и верят во всякие глупые приметы. Так вот, как-то раз хозяйка, наводя уборку в квартире, взглянула на меня и произнесла фразу, от которой я похолодел, если можно так выразиться несчастному кактусу.
Только-только я успокоился и смирился со своим отшельническим образом жизни, как появилась новая неприятность. Хозяйка размышляла вслух, не подозревая о том, что я понимаю все её слова от начала до конца. Она сказала, глядя на меня и подперев одной рукой бок, а другой голову, что из-за кактуса (то есть меня) она никогда не сможет выйти замуж, а посему от кактуса (то есть меня) нужно избавиться. До этого дня все мои злоключения казались цветочками, но это переходило все грани. Я снова начал переживать. Дни шли, но я по-прежнему оставался на своём месте, постоянно пребывая в отчаянном состоянии и поминутно ожидая своего конца где-нибудь на помойке. Лучше уж сразу выбросили бы, чем мучить меня ожиданием! Я много раз слышал, как люди выкидывали свои кактусы либо оставляли их в подъездах или у домов. И всё это из-за глупой приметы, из-за нелепых предрассудков!
Прошло какое-то время, но меня до сих пор пока никто не собирался никуда выносить. И одним вечером, который вернул меня к жизни, я услышал прекрасную фразу от хозяина, который сказал хозяйке о том, что она бредит и что кактус останется здесь.
Моему счастью не было предела! Словами не передать, как я был благодарен хозяину за эти слова. Он спас меня от печальной участи и не позволил хозяйке совершить со мною такую подлость. Правда, затем они до конца дня громко и бурно ругались по поводу их отношений. Я так понял, что хозяйка приводила меня в качестве аргумента несостоявшегося брака с хозяином. Но, как это обычно бывает у этих двоих, они тем же вечером помирились, и жизнь снова вошла в прежнее русло. Угроза миновала, я остался на своём месте.
С тех пор хозяева уделяли мне достаточно внимания, поливали в меру и не забывали называть меня как-нибудь по-доброму, помимо ужасного Володи, хотя к этому имени я привык и давно уже не злился. А однажды, вернувшись откуда-то домой, люди пребывали в безудержном веселье. Хозяйка посмотрела на меня, сказала, что мне, наверное, тут скучно и отнесла меня обратно на подоконник. Встреча с приятелями прошла радостно и трогательно! Мои товарищи пребывали в неописуемом восторге, сам я тоже был счастлив снова находиться вместе с ними и обмениваться шутками и байками. Я уже успел позабыть, что такое полноценная жизнь в обществе и, сам того не замечая, начинал свыкаться с одиночеством, не подозревая, что оно меня день то дня превращало в дикаря, пожирая изнутри. Даже Вольдемар и Адольф смягчились по отношению ко мне и перестали докучать своими мерзкими шуточками. А что насчёт занавесок, то они удивительным образом больше не рвались.