Чем ближе к смерти, тем чище люди....
Здравствуйте! Есть такие люди, смерть которых практически не вызывает желания плакать. Скорее какая то светлая грусть и осознание того, что очень скоро и ты присоединишься к большинству, как говорят англичане.
Дмитрий Смирнов. Я не имел чести знать его лично. К сожалению, не имел. Читал и смотрел его проповеди. Он был действительно искренни верующим человеком. Причем, замечу, не верующим в Него, а верующим Ему. Это очень большая разница. К сожалению, не так уж много священников идет служить по зову сердца. Вернее, не так, идут, пожалуй, многие, но за время становления постепенно улетучивается то, ради чего все это начиналось. Отец Дима смог сохранить в себе сердечное тепло до конца своих дней. Он не сентиментальничал с прихожанами, как многие любят (только бы не обиделись, ведь денежки несут) он довольно жестко называл вещи своими именами.
Да, возможно, кому то он показался довольно грубым, но он тонко высвечивал то, что действительно в людях было лишним. Чего только стоит его высказывание про машины, которые он меняет раз в месяц?! Заметьте, на всю страну! И ведь многие приняли это за чистую монету. Это был незаурядный священник. Священник, который своими трудами поддерживал несколько приютов. Священник, который не только словом, но и делом доказывал Евангельские истины. Ведь вера без дел мертва есть. В свое время меня очень поразили слова одного священника, сказанные по поводу смерти:
Мальчик гулял весь день, прибежал вечером домой, потный, исцарапанный, грязный, счастливый, переполненный летним бесконечным днем… На кого ты похож! – мама всплеснула руками, погнала в ванную. Вот оно, горе мальчика: сейчас станет запихивать одежду в стиральную машину, вывернет карманы шорт – а в них все его сокровища: камешек, гайка, ржавый ключ, осколок увеличительного стекла, солдатик без головы, монетка, воронье перо…всё, всё выбросит в мусоропровод! Чисто вымытый, в детской, полной сиреневых полутеней, свернувшись под крахмальным прохладным пододеяльником, он безутешно, безысходно, всем существом своим плачет над утраченными драгоценностями детства. С этим горем он и уснет, с ним и проснется. И что же? глядь – а вот же оно всё, ничего не пропало! все жизненно важные сердцу предметы, очищенные от грязи материнской рукой, аккуратно лежат в коробочке на тумбочке у кровати. И тогда, ранним прозрачным золотым и травянистым июльским утром, он плачет снова, уже другими, совсем другими слезами,- слезами, которые бывают в жизни всего три или четыре раза, слезами, от которых растут.
Так и ты, смерть. Мы боимся и ненавидим тебя, называя тьмой, в глубине-то души догадываясь, что на самом деле ты – свет. Бескомпромиссный, неумолимый, пылающий свет, высвечивающий главное, яростно сжигающий всю эту дребедень, все эти маленькие, драгоценные, усокровиществованные за годы земной жизни мелочи, хрупкие, нелепые, тленные.
И только тот, кто, отворив раскаленную дверцу и жмурясь от невыносимого трескучего жара, ступает на твой порог хотя бы с каплей благодарности и любви в сердце, пройдет тебя насквозь и там, на той стороне, обнаружит, что ничто, ничто, ничто не погибло.
Сергей Круглов.
Так вот, когда уходят такие люди, появляется тихая, добрая печаль и радость. Радость от очередной победы над смертью. Радость от того, что был хоть и заочно, знаком с таким человеком. А то что прожил он не двести, так у каждого он свой путь-то.... Скоро и я пройду долиной смерти... И очень надеюсь, что не убоюся зла, как старался не бояться его здесь...
Доброго тебе пути, отец Дима! Спасибо, что ты был среди нас таким! До встречи! Возможно, гораздо более скорой, чем я себе намерил... помолись о нас там у Престола