– Николай Максимович, у вас никогда не было ни малейшего помышления о карьере за рубежом?
– Я не хотел быть и не стал эмигрантом.
– А как относитесь к покинувшим Россию танцовщикам?
– Они используют свой шанс. Весь мой класс уехал, и многие стали солистами, премьерами разных мировых коллективов. Я могу сказать точно, что если бы они не покинули страну, в России бы их не ждал такой успех. Имея русскую школу, учась у лучшего педагога, который был на тот момент в Советском Союзе, Петра Пестова, они не могли не стать премьерами за границей. Хотя не могу сказать, что класс у меня был суперспособным, но выучены все были первоклассно.
– Если бы вы поступали в балетную школу или вуз сегодня, вы бы планировали уехать за границу по окончании?
– Наверное, да. Если бы я сейчас поступал в театр, я бы уехал.
– Говорят, что солист в иностранном театре получает больше денег, нежели в российском. Существует ли в балете такое понятие, как стоимость артиста?
– Существует. И это очень серьезная вещь. За понятием стоимости артиста не стоят ни менеджеры, ни агенты. Только судьба. Сейчас есть достаточно много артистов, которые хвастаются тем, что «дорого стоят». Однако с гастролями в стране они ездить не могут — не получается собрать залы. Я, например, мог поехать в какой-нибудь город и выступать в понедельник утром, а зал был бы полным. Поэтому, когда слышу хвастовство «балетных» своим достатком, становится смешно.
– Вы часто упоминаете русскую балетную школу. Что она дает танцовщику?
– Первая российская балетная школа, образованная в XVIII веке, была воспитательным домом, куда набирали дочерей и сыновей крепостных. Их учили музыке, тех, у кого был голос — пению, у кого были способности — танцу. Самые одаренные шли в танцовщики или занимались оперным искусством, менее способные — в промежуточный водевильный жанр. Из этого воспитательного дома затем появились разные центры образования — балетные, музыкальные и драматические. Система образования русской балетной школы универсальна. Сложнее всего выучиться классическому балету. Получив эту базу, можно овладеть и другим стилем. Поэтому, если артист решит поменять направление, ему будет это сделать легко. Русская балетная школа — лучшая классическая база, созданная лучшими педагогами, на которую отлично ложатся все остальные стили.
– Русские балетные педагоги известны своей жесткостью. Про Петра Пестова рассказывают истории, что во время класса в учеников часто летали его сабо.
– Пестов был очень жестким человеком. Но в этой жестокости была мудрость и профессионализм. Балет, спорт, большая музыка — успех в этих сферах достигается только через преодоление себя. По-другому это не преподается и не учится. Не готов — ничего не выйдет. Люди с мягкими характерами здесь не выживают, и никогда никем не становятся.
– Каков рецепт успеха от Цискаридзе? Вы как-то обмолвились, что главное — во всем оставаться человеком.
– Это очень сложный рецепт. Дело в том, что крупные и успешные артисты, прежде всего, очень сильные люди. И, как правило, порядочные. Я говорю о гениальных артистах, а не о раскрученных. Это разные вещи. Не знаю, является ли внутренний такт, развитие своего духовного мира ключом к успеху. Но, безусловно, это определенная планка.
– Что Вы можете пожелать абитуриентам хореографических училищ, которые выбрали дорогу «каторги в цветах»?
– Прежде всего, необходимо как можно раньше выбрать верное направление в своей профессии, не слушая шарлатанов и ложных советчиков. Если вам дает совет человек ранга Плисецкой, то внимать с трепетом. Такие люди не опустятся до лжи. А совет тети Дуси, которая была восемнадцатым лебедем в маленьком провинциальном театре, лучше не воспринимать вообще. Кроме этого, нужно понимать, что люди, действительно владеющие профессией, всегда добры, милы и доброжелательны в личном общении, но достаточно жесткие в работе. Моя мама, например, понимала это и когда привела меня к лучшему педагогу Советского Союза, сказала: «Нужно будет — бейте».