Вот известная формула типичности, данная Лессингом: «...нам следует узнавать не то, что сделал тот или другой человек, но что сделает каждый человек с известным характером при известных данных условиях». Казалось бы, все так, все по классике - "типичные характеры в типичных обстоятельствах" (Энгельс).
Но если бы человек всегда поступал по своему характеру, тогда - да. Но все дело в том, что так происходит не всегда. Ведь что такое характер? Это мысли и поступки, ставшие привычкой. Лень, жадность, эгоизм, равнодушие и другие пороки часто кристаллизуются в характер. И что, человек рад этому? Нет. Человек хотел бы быть трудолюбивым, честным, отважным, добрым, умеющим любить, волевым и тд. Это желание возникает из повседневного опыта, согласно которому исполнение закона любви приносит радость, его нарушение - депрессию.
Так в человеке рождается раздвоение между наличностью - тем что есть, и желательностью, - тем, чего бы он хотел. И вот это раздвоение - источник того, что человек может думать и поступать наперекор сложившемуся укладу жизни - вопреки характеру. Так, ленивому можно разозлиться на себя, и весь день трудиться в поте лица. Да, качели между многодневной ленью и позывами на труд со временем тоже становятся чертой характера. Но само желание изменить ставшей типической ситуацию дорогого стоит - человек страдает от себя самого и хочет свободы от себя.
Тяга к красоте, добру, истине живет в каждом. Природа этого влечения религиозная: Бог есть истина, добро и красота. Поэтому и желание свободы от своих созревших тараканов, - желание по природе своей религиозное. Всякое такое движение сердца к полноте жизни в любви и радости - это, по сути своей, движение к Богу. Тот, кто обретает Бога в своем сердце, получает и опыт истинной победы над собой.
Истинный художник изображает эту реальность внутреннего мира, где душа пытается освободиться из паутины ошибок, предательств, малодушия, трусости, эгоизма. И вот здесь знания того, как поступит типичный характер в типичной ситуации, мало. Здесь требуется видеть пространство встречи двух воль - Божией и человеческой. Реализм без видения этого пространства Достоевский называл слепым.