Глава 2.
У Назара и Катерины было пятеро детей, четыре дочери, и сын. А шестой вот-вот должен появиться на свет.
Все дети, как на подбор, были похожи на отца, такие же чернявые и кареглазые. Беленькая, хрупкая Катерина, среди них казалась скромной невзрачной ромашкой.
- Вот, родится это дитё, и будет на меня похоже,- мечтала она, положив руки на живот.
Всегда хмурый и строгий Назар не любил праздности. И когда видел сидящую без дела жену - злился.
- Ну, чего пузо своё выкатила, и на лавке раскорячилася? Али дел у тебя нет? Дык я тебе сейчас найду дел-то,- говорил он, исподлобья глядя на жену.
- Ой, Назарушка, дел-то невпроворот, да что-то не хорошо мне. Живот каменный такой стал, и вниз тянет. Ох, чую я, что родить скоро буду,- отвечала Катерина, пытаясь встать с лавки.
- Ну, родить, так родить, в первой тебе, что ли. А у тебя ещё печь не топлена, солнце скоро встанет. Расселась тута. А ну-ка, собери мне чего-нибудь на обед. Я до вечера на делянку пойду,- поторапливал Назар жену.
Катерина, переваливаясь с боку на бок, одной рукой поддерживала живот, другой растапливала печь.
- Сейчас, сейчас. На простокваше блинов наведу. Да сыр вон уже готов. Погодь, Назарушка, дай срок, всё будет готово,- говорила Катерина, насыпая в миску муку.
Назар строго посмотрел на жену. Потом перевёл взгляд на детей, которые рядком спали на печи, одни лишь пятки торчали из под одеяла.
- Да Дашку разбуди. Здоровая кобыла, а всё, как маленькая на печи нежится. Корову доить пора, да в поле выгонять.
- Да пусть поспит. Росно ещё, да рано.
Десятилетняя Дарья знала, что отца лучше не сердить. Поэтому она слезла с печи и молча пошла в сарай.
- То-то же,- сказал довольный Назар, выходя на двор.
Через час у Катерины был готов завтрак и собран узелок для Назара.
Дарья подоила корову Зорьку, и процеживала через холщевую тряпку молоко в кувшины.
- Помощница ты моя,- гладила её по голове мать, жалея в душе, что детство дочери так рано кончилось.
Младшие дети на вкусный запах блинов, скатились с печки, как горошины из стручка. Толкая друг друга, они умывались над лоханью.
- А ну-ка, хватит толкаться,- крикнула на них Дарья, строго сдвинув брови.
- А ты чего тут раскомандовалась,- начала огрызаться семилетняя Клава, которая всегда хотела быть главнее сестры. Но доить корову ей ещё не доверяли, а гонять на речку гусей большого ума не надо. Это и двухлетний Матвейка может сделать.
- А потому, что я старшая, и вы должны меня слушаться,- ответила Дарья, разливая молоко по кружкам.
Клава, вздернув гордо подбородок, уселась на своё место, обиженно надув губы. Её примеру последовали пятилетние близняшки Дуняша и Аннушка, которые всё повторяли за Клавой.
Катерина, сидя на лавке с улыбкой наблюдала за детьми. Заслышав в сенцах топот Назара, она тяжело поднялась, и пошевелила ухватом угли в печи.
- Ну, оглоеды, поднялись уже,- пробурчал Назар, усаживаясь за стол. Он макал горячий блин в жирную сметану и запивал парным молоком.
Маленький Матвейка засмеялся, когда по бороде отца потекли капли молока.
Отец закончил есть и встал из-за стола. Дети поднялись следом.
Даша убрала грязную посуду и сложила в лохань.
- Клавка, помой,- сказала она, вытирая Матвейке молочные губы. Он смеялся и пытался вырваться из рук сестры.
- Вот ещё, указывальщица,- проворчала Клава, закатывая рукава.
Назар, надев картуз, взял узелок с едой, и собрался на делянку. Сенокос был в самом разгаре, и нельзя было терять ни минуты.
- Так, девки, чтобы сегодня все дела дома поделали, завтра со мной пойдете. Жарища стоит славная, сено будем ворочать. Мамка-то наша нынче не помощница,- строго сказал Назар, посмотрев с укоризной на жену.
Каждая её беременность была ему в тягость. Это ж получалась баба наполовину. Ползает как жаба короватая, никакой шустрости нет.
Девочки вздохнули и принялись за домашние дела.
Дуняшка с Аннушкой подметали пол своими маленькими веничками, сделанными из гусиных крыльев.
А Матвейка пришёл к матери, и положил голову на её огромный живот.
Продолжение следует...