Из записей: «На свой вопрос, даю сама ответ. Я выжила благодаря добрым людям, кто помог мне устоять в самую трудную минуту. Я вернулась с плена с пустыми руками, без копейки, единственный документ был с Будапешта, с распределительного пункта, что отправляется на Родину, чтобы сопровождать скот. Пройдя пешком по Украине, порвала последние туфли и явилась босой. Не окажись пастуха, который бросил стадо и пошел на разрывающий душу крик, не знаю, что со мной было б. Деревня была мертва, ни души, уже солнце совсем село и скрылось за горизонтом. Ведь мне абсолютно было идти некуда, а он помог мне подняться с земли и направил к ним домой в другую деревню, а сам пошел скот собирать, все разбрелись. Тем, кто мне про тянул руку помощи – мертвым – вечная память, а живым – от всей души желаю здоровья и спокойной старости. И на Урале, в этом суровом крае, тоже нашлись люди, которые делились последней картошкой и кусочком хлеба.
Хочу сказать, люди, которые перенесли ужасы войны и запаха пороха фронтового, эти люди намного добрей были и внимательней к друг другу. 45 год – карточная система в стране, ведро картошки – 500 рублей стоило. Ни у кого не было ничего лишнего и делились. Нынешнее поколение может не понять, как дорого была любая картошка, они живут в изобилии. А нам в 6 утра продавали хлеб по карточкам, а потом везли в лес на работу, вот этот паек мне даже до обеда не хватал. А когда бригадир кричал: «на обед!», все к костру садятся, а я в лес иду гулять, чтоб не глазеть, как другие люди кушают. Вот, когда крикнут меня, вот тут прийдя, они мне предлагают сесть и картошку достанут из костра. Очень вкусно, поверьте.
Меня часто дочь Ирина упрекала, что я с войны не могу хлеба наестся. Нет, милые мои, ничего-то вы не знаете, я голод испытала еще в детстве при живых родителях. Придется, хоть кратко рассказать. Мать была дворянского происхождения, а отец из простых. Дед мой был мастером на все руки и его ремеслу научил отца, кроме того, отец был музыкант: играл на трубах, струнах, пианино и баяне. Звали часто играть на свадьбах, на концертах, в общем, был денежный мужик. Поженились с матерью, но она вообще ничего делать не хотела, и не варила еду отцу и быстро нашла себе любовника, пока отец деньги заколачивал. Ясно, что жизнь не пошла, разошлись они, когда мне было 3 года. Она меня не взяла. У отца было 2 сестры. У Ксении – 9 душ детей было, а у Кати не было детей. Отец отдал на воспитание т. Кате, но она быстро умерла, мне было 4 года. Тогда взяла меня т.Ксения. Мать моя жила в Керчи, узнала, что умерла Катя и приехала забрала меня от т. Ксении, у той своих забот полон рот, отдала. Но все думали, что у матери родной будет лучше. Да не тут-то было. Я даже не поняла, зачем она меня забрала от тети. Мать не хотела ни воспитывать меня, ни кормить. Ни днем, ни ночью ее не было, дома иногда появлялась, еды принесет немного и опять исчезнет.
Вот, где я хлебнула, все жестокости жизни, я вставала и отправлялась бродить на вокзал, на рынок, где-то кто-то что-то даст, вот тут я постоянно думала о хлебе. Вот тут я и тонула, и мать пришла, я ей говорю – меня кусают вши. А она мне – большая уже, сама вымыть голову можешь. Она ушла, я принялась за дело. Растопила буржуйку и налила чугунок воды, как начал кипеть, я решила его снять, да весь чугун воды кипящий вылила на ноги себе. Я так орала, что во дворе были моряки-ребята, принялись искать. И они вызвали скорую и меня положили в больницу. Врач разыскивал мать, сообщил в милицию, но безуспешно. Как работница она нигде не числилась, там я пролежала 3 месяца, потом соседка меня забрала. Когда выписали, со двора дедушка с бабушкой меня каждый день подкармливали. Дошли слухи до отца, что ребенок бедствует. Он в совхозе работал механиком, пора горячая, работают комбайны на полях. Стал проситься в поездку за мной, не отпустили, а дали человека, который приехал за мной. И говорит: я твой папа. Я посмотрела – совсем нет. У папы глаза голубые, а у тебя черные. Он засмеялся.
- Поедешь со мной к отцу? Я очень обрадовалась. И привез меня к отцу. А у отца уже была жена другая, но звали ее также как мать – обе Любы. И началась у меня райская жизнь., против Керчинской муки. Через год явилась мать, не постеснялась. Я была во дворе. Как увидела, стала своей головой бить в живот мачехи, а она уже была в положении. Я кричу – не поеду! А той стало не втерпеж, она оторвала меня и швырнула на диван. Я соскочила и дай Бог мочи как пустилась в виноградники и скрылась.
Деревня есть деревня, собрались соседи, кто постыдил, кто посмеялся. Вот это мать, что родной ребенок бежит, как черт от ладана. Уехала с позором и больше я никогда не видела ее, и так я выбросила из души навсегда всех Вельгесемовых (фамилия возможно записан неверно). У мачехи было мне хорошо - сыта, одета, но это продолжалось до тех пор, пока меня не спрашивали. Один раз папа меня спросил : к нам ходит дядя Володя Харченко? Я сказала – да. И как часто тоже, вот тут все и началось. Не залюбила меня мать и стала обижать и даже бить. Годы шли, я подрастала и у меня теперь была сестренка Катюшка. Вскоре потом, началась война. Папу забрали на войну. Мы жили, правда ругались. Я видела как мать разбазаривала то, что отец трудом наживал. Еще и люди говорили: что ты смотришь? Говори ей. И вдруг нам объявили перезжать в район. В наших местах намечались сильные бои. И мы только корову взяли, остальное все осталось. И вскоре прошла немецкая разведка, и шел воздушный бой. Наш самолет и немецкий очень низко летали. Меня мать ударила, заставляла снять красный сарафан, я уперлась и сказала, что не сниму. В отчаянии схватила ведра и пошла по воду. Не знаю с какого самолета пулеметная очередь врезалась в горловину колодца, я медлила, ждала свою пулю, но ее не оказалось. На улице нет никого, все притаились, а я принесла, напоила корову и снова пошла.
Вскоре мать стала работать в немецкой комендатуре поваром, и тут же сразу стали молодежь отправлять в Германию, вот и за мной пришли. "Шнель, шнель!" – кричал солдат. Я не знала за что браться, стояла как вкопанная, мать уже узелок приготовила еды. Мне очень было обидно, если у нее с комендантом немецким роман, то могла бы меня отстоять. Я всю дорогу плакала и была всех младше в вагоне. А когда вернулась домой, пошла в милицию, то мне там сказали, что Любовь Антоновна Ольхина, осуждена военным трибуналом на 25 лет, как изменница Родины. Первое - выдала еврейскую семью, в которой все время жила и работала. Они бежали из Симферополя в деревню, думали спастись. Второе – меня тоже по ее милости забрали. Набор шел совершеннолетних, а я была несовершеннолетняя. Третье – с комендантом связь имела, когда уже немцы были у нас. Наш дом был крайний, и к нам приполз раненый лейтенант, сидел в сарае. Хорошо, что она пока немцев не знала. А то и его выдала бы, он досидел до темна, ночью ушел. Не знаю, дошел ли он до своих? И про мать я больше уже никогда не слыхала, Катюшку - сестренку забрали военные – муж с женой, возвратившись живыми, дали клятву вырастить сиротку. На эту долю Катюша попала. Папа с фронта не вернулся, я думаю, он остался навечно лежать на перекопе. Там установлен огромный стенд павшим на перекопе Крымском. Вот после всего, у меня началась самостоятельная жизнь.
Сразу залезла в золотопромышленность. Не представляла, что это каторжный, изнурительный труд. В резиновом костюме и в сапогах в 30 градусную жару. Сто потов с тебя сойдет за смену, еще и голодная целый день. И так каждый день и больше 30 лет, пока не заболела. И на гидравлику ушла с драги, и тут не лучше. Носилками камни таскаешь целый день, или трубы железные таскаешь на себе, по колено в грязи. Объекты все вдали от поселка, к 7 утра уже надо на автобус. Кое как детишек растаскаешь, кого в садик, кого в ясли. Позавтракать никогда не успевала и с собой не брала ничего. И приедешь в 7 часов вечера. Приходили новенькие девчата, поработали 2-3 месяца, увольнялись. Говорят – нам еще жить не надоело. А кого нужда заставляла. Где бы мне заработать 5 разряд? Ведь деткам дали 40 рублей отцовское наследство. Вот ту не жалела, ни себя, ни здоровья, лишь бы поднять деток. Лето золото, план выжимали, а зимой – лес, норму вырабатывали. На 3 драгах и 2 гидравликах работала и на амальгамационной фабрике. И серьезно заболела, перешла на подстанцию дежурной. Никогда не думала, что смогу сдать экзамен Тагильской комиссии, мы им подчинялись. Оказалось, человек на многое способен. Вот электроцех меня и проводил на пенсию. Еще звали не раз выйти поработать, но я уже сильно болела, сердце запретило. Ночные смены, да тут уже ртутное отравление, и операция печени отказалась.
За все 34 года я никогда не отдыхала, я даже не знаю, как в доме отдыха дверь открывается. Не только курорт. Никогда о себе не думала и о своем здоровье, а кто это понял? Сколько укоров пришлось выслушать, но не могла того дать, как другие мамы. Да я даже равняться не хочу, это ровно тому, что черное с белым. Или мама ходит в магазин и варит вкусные обеды, копается в огороде или мать с 6 часов уже крутится, растолкав детей к 7 часам надо быть на автобусе, еды с собой не брала. До вечера в резине пласталась. И сто потов сойдет за смену. И что я хочу сказать: самого положительного, спокойного человека прогони через этот ад, результат будет такой же, в таких нечеловеческих условиях. 10 лет жизни замужества. Я просто хочу эту тему оставить в покое. Так как мужа нет. Могу одно только сказать – ничего хорошего. Болел, пил, недостаток в доме. Я рвалась как могла, он – то в больнице, то на курорте*. А на мне все было. И так в моей жизни, ни в детстве, ни в молодости, где все перепутала война, репрессированные годы счастливыми не назовешь, где паек съешь и до другого утра. Замужество тоже не радость, в трудовые годы пеклась о плане, так как от моей бригады зависел план и дневная норма металла и заработок всего коллектива. Труд мой ценили в коллективах, где я не работала.»
*у деда после войны было всего одно лёгкое, поэтому его часто отправляли по санаториям на лечение. Бабушка пишет "курорт".
Коротко о жизни в рабстве.
В Польше нас взвешивали, у меня вес был 40 кг. И просмеяли меня там же: "Какая это работница. Техничкой на фабрику пойдет с бараньим весом." Но задние вагоны отцепили для хозяев, а я была в последнем вагоне. Вот и взял меня господин, который опоздал. Всех видных, сильных расхватали. В первый день меня знакомили с хозяйством. Второй – уже заставляли работать. 9 коров, пара лошадей и свиней полно. Мне показалось, что это очень много и я не справлюсь.
(пунктуация и стилистика сохранены)
Благодарю за внимание!
#вторая мировая война #отечественная война #война #дневник #записи #рассказы #истории жизни #судьба