26. ПРЕСТУПНИК ЕСТЬ, ДОКАЗАТЕЛЬСТВ НЕТ. (Отрывок из детектива БЛУДНАЯ МУЗА)

Но если Алина могла себе позволить ненадолго отойти от расследования, то у милиции этой возможности не было. На совещании у начальника Закаменского райотдела милиции полковника Заварзина уголовный розыск получил хороший втык за то, что успокоились на одной версии, другие разрабатывались вяло, что чуть не привело к гибели известного в городе человека. - Дождались, какой-то отставной капитан вместо вас вынужден оперативные мероприятии разрабатывать! – бушевал полковник. - Но раз уж вам преступника преподнесли на блюдечке и упакованного, как конфетку, будьте добры, оформить его в лучшем виде! Через десять дней чтобы мотив преступления и доказательства по первому и по второму эпизоду лежали у меня на столе. О ходе расследования докладывать мне каждый день! У меня уже телефон раскалился от звонков, я что же, должен наверх докладывать, что вы не знаете с какого бока этого Мохова к делу пристегнуть?! Всё! Все свободны! Работайте! Начальник уголовного розыска, Игорь Евгеньевич Сухарцев, тоже устроил совещание, но не по разбору полетов, а по планам дальнейшей работы. - Делу Ольховского, раз уж оно на контроле, первостепенное внимание, но не забывайте и про остальные. Сегодня за дело Ольховского стружку снимают, а завтра за остальные начнут. По Ольховскому продолжайте работать со следователем Веселовой. Сейчас она подойдет, озадачит вас и – вперед! - Что, всё сначала? – подал голос капитан Борис Назаров. - А ты как думал? – отозвался Сухарцев. – Всё сначала и предельно внимательно и тщательно. - А как же Крымский?- спросил Андрей Баринов, второй оперативник. - А вот это вы мне должны ответить, как же Крымский! - Так мы уже вроде ответили, - снова встрял в разговор Борис. - Слушайте, у вас что сегодня, день вопросов и ответов? Идите, работайте и не морочьте мне голову! – отмахнулся от них Сухарцев. Назаров и Баринов благополучно удалились в свой кабинет. Через некоторое время их вызвала Веселова. - Кофе хотите? – спросила Валерия Александровна, когда они вошли. - Обязательно! – ответил за двоих Назаров. Валерия достала из стола два стакана, пододвинула им банку с кофе и сахар. - Будьте как дома, чайник на подоконнике, только что вскипел! Андрей налил кофе себе и Борису, и вся компания с максимальными удобствами расположилась вокруг стола. - Ну, рассказывайте ваши ночные приключения, кого ещё вы там на мою бедную голову приволокли? - Это всё он! – Борис показал пальцем на Андрея. – Я тут ни причем! Валерия молча перевела взгляд на Андрея и шутливо нахмурила брови. - Ну? – поторопила она Андрея. - А я что? Я ничего! Спал себе спокойно в кабинете, нет же, будят, гонят в шею в больницу. ЧП у них, говорят. Валерия Александровна спокойно и насмешливо смотрела на ерничавших оперативников. Была она женщиной яркой, можно даже сказать, красивой, невысокой, но с хорошей фигурой. Светлые волосы до плеч и распахнутые голубые глаза создавали обманчивое впечатление наивности и ранимости их обладательницы. На самом же деле она была опытным следователем, с крепкими нервами и железной выдержкой. Работу свою любила и выполняла добросовестно. За всю её карьеру ни одно дело, которое она вела, не разваливалось в суде и не возвращалось на доследование. Валерия давно знала оперативников, и Андрея Баринова, высокого кудрявого блондина с мягкими и какими-то ленивыми движениями, и Бориса Назарова, крепкого брюнета с большими живыми черными глазами. Эти ребята прекрасно дополняли друг друга. Аналитический ум и логическое мышление Андрея дополнялось бешеной энергией Бориса, и эта парочка ухитрялась раскидывать горы рутинной работы, которую на них сваливали в изобилии. Прокол с Крымским случился просто потому, что и на старуху бывает проруха, да и дело казалось простым и ясным до прозрачности. Впрочем, никакой трагедии в этом проколе они не видели. Противно, конечно, что Алексей Марконин оказался прав и теперь ещё, гад, куражится от души. Ну и черт с ним! Пускай! Человек честно заслужил небольшое удовольствие, преступника всё-таки задержал. Валерия терпеливо прослушала тот минимум информации, который ей выдал Андрей, и констатировала: - Короче, ясно! Получили мы подарочек, а что с ним делать, ещё не знаем, поэтому будем формалистами и крючкотворами. Возбуждаем дело о покушении на Ольховского и расследуем его отдельно от первого эпизода. Если в ходе расследования появятся факты, позволяющие объединить эти два дела в одно, вот тогда и будем это делать! - Господин полковник велели через десять дней выдать раскрытое дело в лучшем виде! - подал голос Борис Назаров. - А что не через три дня? – усмехнулась Валерия. - Гневаться будут, - добавил Андрей. - У него должность такая, гневаться, а нас это не должно волновать. Нас должно волновать, как профессионально и объективно расследовать преступление, - назидательно парировала Валерия. - Давить будут, - опустив глазки, лицемерно вздохнул Андрей. - С законом о независимости следователя знаком? – коротко спросила его Валерия. Оба оперативника театрально вздохнули и возвели глазки к потолку. - Всё! Хорош, дурачиться! – хлопнула ладонью по столу Веселова. Андрей и Борис, как по команде, вытянулись и придали лицам максимально постное выражение. - Личность преступника установлена, - продолжала Валерия, - но всё это надо проверять, тем более, что сам задержанный молчит, как рыба. Я сегодня вызову его на допрос, но особых надежд на это не возлагаю. Просто пригляжусь к нему пока, а вы старайтесь, добывайте мне факты, чтобы было о чем с этим, как его там, - она заглянула в папку, - с этим Моховым разговаривать. Ну, что сидите? Работать надо, работать! С этими словами Валерия собрала со стола стаканы, поставив их на окно, за штору. Сахар и кофе убрала в стол, решительно давая понять, что всё хорошее когда-то заканчивается. Андрей и Борис неохотно поднялись и побрели к двери. - Шустрей двигайтесь, работнички, - проворчала им вслед Валерия, достала из сейфа дело о первом покушении на Ольховского и стала его изучать. Оперативники вернулись в свой кабинет, оделись, и каждый отправился по своему заданию. Борис Назаров в консерваторию, а Андрей Баринов к тетке преступника, на Бирюзовую. Нина Гусева оказалась дома. Она очень удивилась визиту милиции и никак не хотела верить в то, что её племянник арестован за покушение на убийство. И кого! Самого Ольховского! Жуткая новость не укладывалась у неё в голове, и она никак не могла прийти в себя, без конца повторяя: - Нет, нет! Этого не может быть! Это какая-то ошибка! Когда она повторила это уже раз двадцатый, Андрей спросил, где у неё аптечка. Нина только и смогла, что ткнуть пальцем в дверцу настенного шкафа. Андрей открыл его, достал коробку с лекарствами, перебрал её содержимое, остановился на пузырьке с корвалолом. Накапал двадцать капель в чашку с водой и заставил Нину выпить. Она машинально выпила и опустилась на табуретку. - Нина Ивановна, послушайте меня, - спокойно, но настойчиво начал Андрей. – Никакой ошибки нет! Его взяли на месте преступления. Против него есть четкие показания двух свидетелей. Единственное, что ему может сейчас помочь, это чистосердечное признание, выяснение всех обстоятельств, среди которых могут быть и смягчающие. Но ваш племянник молчит и отказывается сотрудничать со следствием, поэтому вся надежда на вас. Конечно, я понимаю, что вы боитесь сказать что-то, что может повредить родному человеку, но поверьте, что его положение хуже некуда, поэтому, если вы поможете нам, возможно, это поможет смягчить участь вашего родственника. - Да я сама ничего не знаю, - растерянно развела руками Нина. – Для меня это как гром среди ясного неба! - Ничего, ничего, - успокоил её Андрей, - я ведь ни о чем особенном вас и не прошу. Мы просто побеседуем пока, вы постараетесь ответить на мои вопросы, а потом уже вас следователь вызовет и допросит официально. Лучше бы он этого не говорил! При слове «следователь» и, того хуже «допрос», Нина закрыла лицо руками и горько зарыдала. Андрей снова поднялся, налил в чашку уже просто воды и дал выпить Нине. - Ну, всё, всё! Успокойтесь! Кто спорит, новости я вам принес плохие, но сейчас не время давать волю эмоциям. Всё и так слишком серьезно и надо разбираться, пока не стало ещё хуже, - сказал он ей с долей сочувствия, но всё же довольно твердо. Нина с трудом выпрямилась и, вытирая слёзы, сказала: - Спрашивайте. Андрей достал бумаги и начал их заполнять, спросив у Нины анкетные данные. Затем он стал задавать ей вопросы об её племяннике. Где родился, где учился, где служил? Когда дошли до службы в армии, Андрей спросил: - Племянник вам из армии писал? - Да, несколько писем пришло. - А они сохранились? - Где-то были, сейчас посмотрю… - Нина тяжело поднялась и побрела в комнату. Минут через пять она вернулась, держа в руке небольшую пачку писем и фотографий. Андрей прочитал номер части на обратном адресе и стал рассматривать фотографии. Несколько, где Мохов был снят со своими сослуживцами, он отложил. - Вы разрешите, я пока заберу письма и фотографии? Нина кивнула. Андрей продолжил расспросы. Особенно его заинтересовал московский период жизни Мохова. Он попытался уточнить у Нины Гусевой что это была за фирма, где работал её племянник, но ничего не добился. Ей ничего не было известно, кроме того, что Мохов какое-то время жил в Москве и работал в какой-то солидной фирме, причем выводы о солидности фирмы она сделала сама, основываясь на уровне его доходов. Естественно, тех доходов, о которых ей было известно. - Ничего в этом криминального пока не видно, - думал Андрей. – Московские зарплаты на порядок выше наших, особенно если фирма иностранная, а они в Москве кишмя кишат. То, что фирма разорилась, тоже не новость, а по нынешним временам, так и вообще рядовое явление. Слушая, как Нина рассказывала о возвращении Мохова в Сибирск и его устройстве на работу в консерваторию, Андрей продолжал размышлять. - А вот здесь явно нечисто! Просто цирк-шапито какой-то! Со штуки баксов на штуку рублей кидаться, или сколько там техникам в оркестре платят? - Нина Ивановна, а как племянник объяснил своё желание работать за такую низкую зарплату? – спросил он вслух. - Место хорошее ждал, а пока не хотел без дела болтаться! - Вам не показалось это странным? Всё-таки, Сибирск большой город, можно было где-то подработать. Да вот, хотя бы барахолка у вас под боком. Там всегда работа есть и платят не в пример больше, чем технику. - Мне это и в голову не пришло, - растерянно ответила Нина. – Он попросил меня устроить его в оркестр, я сделала. Он молодой, ему виднее, где работать. - Вы говорили, что сначала мест в технической группе не было? – уточнил у неё Андрей. - Да, - подтвердила Нина, - но потом дядя Коля ногу сломал, и Костю взяли. - И сломал-то как вовремя, - подумал Андрей, беря этого дядю Колю на заметку. Больше ничего существенного он не узнал и откланялся. Борис Назаров собирал информацию в консерватории, как трудолюбивая пчела нектар, но единственное, что он узнал интересного в отделе кадров, это то, что трудовой книжки у Мохова не было, завели уже здесь. Техники пожимали плечами и сначала вообще ничего не могли сказать. Дядю Колю Борис и вовсе исключил из круга интересующих его лиц, потому что тот сказал, что Мохова вообще не видел, поскольку сломал ногу ещё до того, как тот устроился, а когда вернулся с больничного, то тот уже здесь не работал. - Как он вам, мужики, показался? – пытался разговорить техников Борис. - Нормальный, вроде, мужик. Работал хорошо. Молчаливый только, слова не вытянешь, - ответил худой и сутулый мужчина в сером халате. - Водку он пил? – задал провокационный вопрос Борис. Общество замялось. Затем всё тот же сутулый ответил: - С нами – нет, а там, кто его знает? - Странный он вообще-то, какой-то, - сделал глубокомысленное замечание коротышка, который, судя по красному лицу и распространяемому вокруг себя «амбре», уже успел «принять на грудь». - Чем это он странный? – живо отозвался Борис. - В Якутске когда гастролировали, мороз был жуткий, просто сопли к носу примерзали. Мы с ребятами в гостинице вечерами регулярно согревались, а этот шлялся где-то почти все вечера! И что характерно, - коротышка обличающее поднял кверху указательный палец, - всегда трезвый приходил! - Да-а, - протянул Борис, - действительно, странно. - Во! А я о чем говорю! – оживился довольный поддержкой красномордый. На том они и расстались. Вечером Борис и Андрей, уставшие как черти, встретились в кабинете. Каждому пришлось ещё работать и по другим делам, помня «отеческий» совет начальника. Они обсудили итоги дня и уже собирались уходить домой, как позвонила Веселова и сухо попросила зайти к ней. Встретила она их мрачнее тучи, кофе уже не предлагала. Хмуро спросила о результатах работы за день. Молча выслушала, кое-что записала, обсудила задание на завтра и отпустила. - Что это с ней? – спросил Борис, когда они вышли из кабинета. - Что, что? Видно имела продолжительную беседу с начальством, так не ясно, что ли? – шепотом ответил Андрей. - Ну и зачем так расстраиваться? – искренне удивился Борис. – Не первый раз, поди. - Боря, да здесь уже ежу понятно, что в Сибирске мы о Мохове мало что нароем. Все концы надо искать в воинской части, где он служил, в Чечне и в Москве. Надо везде посылать запросы, которые если и не канут в этом бермудском треугольнике, то ответы по ним, когда ещё придут. Разве это начальству объяснишь? – досадливо сказал Андрей. Валерия Александровна, дождавшись, пока за ребятами закроется дверь, встала, подошла к окну и закурила. В отношении разговора с начальством они просто попали в десятку. Да, действительно, есть закон о независимости следователя. И никто его, на первый взгляд, не нарушает. Никто ей сегодня не указывал, что она должна делать, с неё только спрашивали. Начальник следственного отдела, майор Акимов Петр Андреевич, словно впал в детство, превратившись в ребенка-«почемучку» и завалил её этими «почему» с головой. - Почему так халатно было проведено следствие? - Почему до сих пор в разработке только одна версия? - Почему до момента задержания ничего не было известно об этом Мохове? И ещё сто тысяч «почему», на большинство из которых Валерия не могла дать внятного ответа. В одном Андрей с Борисом ошиблись, Петру Андреевичу не надо было объяснять, какая это канитель с запросами, поэтому, отчитав Валерию так, что ей небо показалось с овчинку, он сам подсказал ей выход. - Вот что, Валерия, у нас только один выход, чтобы ускорить расследование. Надо параллельно официальным запросам, садиться на телефон и везде звонить. Я возьму на себя Москву, у меня там несколько друзей ещё со студенческих времен остались, выручают иногда, когда прижмет. А ты, давай, звони в часть, где он служил. Пусть они нам по факсу скинут список его сослуживцев, особо подчеркнув, с кем он дружбу водил. Времени прошло не так уж и много, может, кто его и помнит. А я пока по своим связям ускорю ответ из всероссийского информационного центра. Может там есть что на Мохова? Номер части знаешь уже? - Надеюсь к вечеру узнать, - ответила Валерия. - Не тяни резину, время не на нас работает! Всё, иди, работай, больше не задерживаю, - отпустил он её. Этот разговор состоялся днем. Валерия размышляла, стоит ли ей сегодня ещё раз беспокоить Акимова или нет? Докурив, она посмотрела на часы, было уже половина девятого вечера. - Может, он уже ушел, - с надеждой подумала, набирая номер начальника. Но надежде её не суждено было сбыться. Трубку сняли. - Слушаю, Акимов! - Это Веселова. Мне зайти к вам сейчас или лучше завтра? – спросила она его. - Какое завтра?! Ты в своем уме?! Завтра нас с утра уже строгать будут! И не приведи, господи, если мы ничего вразумительного по делу сказать не сможем! Давай заходи, жду! Надо было отдать должное Петру Андреевичу. Он, конечно, был карьеристом, на рожон никогда не лез, старался, чтобы показатели раскрываемости в отчетности выглядели прилично, но для этого он не только гонял своих сотрудников, но и сам мог сутками работать, забывая про всё на свете, в том числе и про семью. Валерия вошла в его кабинет, устроилась за столом и разложила свои записи и схемы. - Вот что мы имеем, - начала она, - Мохов, действительно. Служил в армии, и не где-нибудь, а в ВДВ, откуда и был направлен вместе со своей частью в Чечню. После демобилизации он там же и служил ещё какое-то время по контракту. Потом, по словам его тетки, жил и работал в Москве, хорошо при этом зарабатывая. Приехал в Сибирск, опять же, по словам тетки, потому что фирма разорилась. Устроился в оркестр, чтобы заполнить паузу ожидания более выгодной работы. Да, тут одна маленькая зацепочка есть. Устраивался он перед самым отъездом оркестра на гастроли в Якутск, и вакансий там на тот момент не было. Но через день вдруг ломает ногу один из техников и Мохова берут, вместо заболевшего. - Чем он в Якутске кроме работы занимался, расспросили? - Точно неизвестно, но в гостинице вместе с остальными техниками не сидел, несмотря на сильные морозы. - Подозрительное за ним что-нибудь замечено? - Замечено! Трезвый всё время был! – ехидно ответила Валерия. Акимов хмыкнул и назидательно сказал: - Ты будешь смеяться, но в некоторых случаях полная трезвость, действительно, наводит на размышления. Так, ладно, с этим потом. Ты его допрашивала? - Допрашивала, - вздохнула Валерия. - И как? - Никак. Молчит. И по моим наблюдениям молчать и дальше будет, пока не случится что-то из ряда вон выходящее. Так что на первых порах он нам не помощник, дожимать его придется на заключительном этапе следствия. - Дожимать, всё-таки? Думаешь, помогать следствию он не станет? - Нет! Почти на сто процентов уверена, что не станет. - Странно, биография у него, на первый взгляд, неплохая. Это же не чмо какое-то уголовное, - с сомнением сказал Акимов. - С биографией ещё разберемся. Но мои первые впечатления о нем – это преступник. Холодный и расчетливый. Вот хоть убейте меня, не понимаю, откуда он в этом деле взялся? – с досадой сказала Валерия. - Не спеши с выводами. Мы ещё ничего о нём не знаем, чтобы судить, да и дело, считай, заново надо расследовать. Лучше скажи, что дальше делать будешь? - Завтра Баринов с Назаровым будут выяснять, при каких обстоятельствах техник дядя Коля ногу сломал. Я буду работать по запросам, письма Мохова из армии изучать, может там что-то есть? - Мне уже звонили из Москвы, - сказал Акимов, - в информационном центре на Мохова ничего нет. Не засветился он нигде. - Просто не человек, а призрак! – возмутилась Валерия. - Не волнуйся, прижмем мы этого призрака! Как только придет факс с фамилиями сослуживцев Мохова, сразу же с ним ко мне! Надо будет выяснить, кто из них живет в Москве. Армейские связи крепкие, не исключено, что Мохов в Москву к сослуживцу приехал. Всё, иди, я ещё посижу тут с делами. Валерия прошла к себе в кабинет, оделась и поехала домой. К счастью, имея новенькую красную девятку, она была независима от городского транспорта, который после десяти часов вечера ходил довольно плохо. Дома её ждал муж, который помог ей раздеться и накрыл на стол, пока она переодевалась и мыла руки. Валерия зашла на кухню, чмокнула мужа в щеку и прижалась к его плечу.