Андрей Петров был не только выдающимся композитором, удивительным человеком, но и прекрасным собеседником
Пандемическая обстановка не позволила мне своевременно отреагировать на 90-летие со дня рождения композитора Андрея Петрова, на 95-летия со дня рождения актера Кирилла Лаврова, с которыми мне посчастливилось общаться. Теперь постараюсь наверстать…
Вниманию читателей предлагаю последнее интервью с Андреем Павловичем, взятое в августе 2005-го, накануне его 75-летия.
Лучший подарок - глобус
- Андрей Павлович, что для вас юбилей? Определенный рубеж, время подведения каких-то итогов?
- У меня всегда было интуитивное желание стереть эту незримую черту. Случалось так, что на круглую дату приходилась середина работы над большим симфоническим сочинением, и я даже в день рождения с утра еще что-то писал. И очень радовался этому. Юбилей - это, скорее, хороший повод собрать друзей. И, что самое приятное, повод, чтобы лишний раз прозвучала твоя музыка.
- Самый яркий или необычный подарок или поздравление?
- Однажды мне подарили обыкновенный глобус. Был он весь в наклейках. Друзья переименовали многие государства, острова, крупные реки и озера, присвоили им имена моих музыкальных произведений. Так на земном шаре появился одноименный моему балету - «Берег Надежды».
- Вашим именем названа планета…
- Этот факт никакого отношения к юбилеям не имеет.
- Не было желания взглянуть на звезду своего имени в телескоп?
- Признаюсь: хотелось, но оказывается это сделать не так-то просто. Планета - малая, ее можно увидеть только во время наибольшего приближения к Земле. Мне сказали, когда, и следовало еще раз напомнить о себе, и в нужное время оказаться в нужном месте. А я что-то особого рвения не проявил. И теперь приходится довольствовать электронной картой-схемой звездного неба в компьютере у внука с указанием точных параметров.
- Не кажется ли вам странным, что живете вы на Петровской набережной?
- Так ведь это замечательно! (Смеется.) Городу не придется тратиться на переименования!
С мобильников капает, но немного
- Андрей Павлович, я был свидетелем тому, как в вашем присутствии с чьего-то мобильника прозвучала мелодия из кинофильма «Берегись автомобиля». Вы даже ухом не повели!
- Может, я не расслышал? (Улыбается.)
- Максим Дунаевский признавался, что телефонные фирмы ему перечисляют деньги. «Капает» ли вам с мобильных телефонов?
- Вероятно, капает, но, я думаю, копейки. РАО (Российское Авторское общество. В.Ж.) спросило разрешения, я подписал соответствующий документ, но в каких суммах это выражается, я еще должен поинтересоваться.
К тому что, моя музыка звучит на мобильных телефонах, я отношусь спокойно. Главное, что не «Мурка» и не Гимн Советского Союза. Еще лучше, когда звучат фрагменты классических произведений великих композиторов. И уж совсем хорошо, если владелец телефона знает, что это музыка Чайковского или Бетховена.
- Какую мелодию предпочитаете вы?
- В нашем доме на мобильных телефонах каждый сам себе устанавливает ту мелодию, которую хочет. У Пети, моего внука, их более десяти. Он по мелодиям определяет, кто ему звонит. Я предпочитаю звоночек традиционный, не громкий и корректный. Мне очень нравится, как звучит мобильный телефон нашего губернатора. У Валентины Ивановны (Матвиенко. В.Ж.) на мобильнике птички поют! Я, когда первый раз услышал, даже головой закрутил: где они?
Рязанов сделал ход конем
- Правда ли, что мы могли не узнать удивительного вальса из «Берегись автомобиля»?
- Не скрываю того, что пианист я, мягко говоря, не великий. И как я ни старался, показывая вальс Рязанову, у меня получалось настолько ужасно, что Эльдар Александрович, наверняка, решил, что оплошал в выборе композитора. Я это чувствовал, поэтому стал объяснять, что играю я плохо, что в оркестре вальс будет звучать совсем иначе. По выражению лица, я видел, что Рязанов мне не верит. И тут Эльдар сделал мудрый ход. Он попросил меня исполнить хорошо знакомую ему мелодию из кинофильма «Я шагаю по Москве». Я начал играть, Рязанов остановил меня: «Спасибо, с вами все ясно».
- В вашей творческой жизни было, чтобы вы как Александр Сергеевич, завершив какую-то работу, воскликнули: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!»?
- Ха! Вы знаете, бывало, может быть, не в этих выражениях, но бывало. Случалось, что завершив какую-то работу, у меня происходил эмоциональный всплеск: «О! Это получилось! Это хорошо!» А потом эйфория собственной гениальности уходила, и появлялись сомнения. В отличие от Александра Сергеевича я человек сомневающийся. И чем ближе показ, запись, тем больше сомнений. Сто процентной уверенности не было никогда. И еще у меня есть ряд проверенных примет. Если работа начинается гладко или дается легко, сразу возникает тревога: что-то произойдет. Или - не произойдет. В любом случае, эти мои произведения забывались, уходили в небытие. И наоборот, когда работа сопровождалось треволнениями, спорами, даже скандалами, я терзался, мучился, -результат оказывался благополучный.
От Хрущева до Путина. И - дальше?
- Давайте коснемся еще одной вашей ипостаси. Андрея Петрова уже, наверное, пора заносить в книгу рекордов Гиннесса как человека, который возглавляет общественную организацию - Союз композиторов Петербурга (когда-то Ленинградское отделение союза композиторов) - сорок с лишним лет.
- Да уж…
- За это время не стало Советского Союза, сменилось два политических строя, а сколько человек постояло у руля государства!
- Сейчас посчитаем. Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин и Путин. Семеро.
- Зная вас как человека порядочного, диву даешься: как такое может быть!
- Меня убедительно рекомендовал Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Разве можно было пренебречь такой рекомендацией? В перестроечные времена, наверное, надо было сложить полномочия, так ведь приходили целыми делегациями - уговаривали. Дело в том, что композиторы с именами, такие как Слонимский, Тищенко, либо Гаврилин с Баснером не согласились бы. Зачем им это? Желающие, конечно, были, но их имена ничего не говорили ни руководству города, ни, тем более, страны. А надо было сохранить Союз от раскола, отстоять Дом композитора.
Не последнюю роль в этом долголетии сыграли и черты моего характера. Музыковед Леонид Гаккель назвал меня гением компромисса. Это во-первых. А во-вторых, музыка не литература и не кино, в ней нет идеологии в чистом виде.
Ростропович мужик умный
- Андрей Павлович, наверняка, в вашей «руководящей» практике бывало, что в соответствии с требованием времени приходилось чего-то или кого-то «не пущать»? С позиции сегодняшнего дня - за что-то перед самим собой стыдно?
- Были какие-то единичные случаи, но каждый из них имел оборотную сторону. Так, например, было предложено обсудить вызвавшую в верхах неудовольствие оперу Слонимского «Мастер и Маргарита». При всем моем уважении к Сергею Михайловичу к данному его произведению у меня имелись претензии. На мой взгляд, он излишне педалировал на теме «художник и власть».На заседании правления я высказывал свое сугубо личное мнение. Конечно, если бы я был старше и мудрее, то, наверное, в меньшей степени стал бы его афишировать.
Второй случай. Исключение из Союза композиторов Ростроповича. Тут мы действовали в соответствии с Уставом. Сейчас в списочном составе Союза композиторов есть человек 10, у которых в скобках значатся страны проживания: Франция, Германия. А согласно старому Уставу, покидая страну, человек автоматически выбывал из Союза. «В связи с тем, что Мстислав Ростропович покинул Советский Союз в соответствии с Уставом…» Видите, в формулировке никакой политики нет.
- Это как-то в дальнейшем отразилось на ваших отношениях с Ростроповичем?
- Абсолютно никак. Я не вхожу в круг его близких друзей. Встречаемся мы нечасто, но всегда искренне рады друг другу. Мстислав Леопольдович умный мужик, он все прекрасно понимает.
Музыку на всякий случай шифровал
- Андрей Павлович, представляю, сколько времени отняли у композитора Андрея Петрова многочисленные совещания в райкоме, горкоме, обкоме, где вам как главе композиторской организации приходилось заседать!
- Я еще был делегатом партийного съезда. Но, вы знаете, я приноровился сочинять музыку и во время всех этих заседаний-совещаний! Вначале чувствовал себя неловко. Но когда увидел, как поэт Александр Прокофьева вытащил вот такой томище и стал читать, решил, что тоже могу себе позволить некую вольность. Но записывал я музыку не нотами, а буквами. Можно сказать, шифровал.
- И какой же из ваших мелодий мы обязаны съезду партии?
- «Песне о друге» из кинофильма «Путь к причалу». Помните: «Если радость на всех одна, на всех и беда одна…»? Еще - была еще такая песня - «Здравствуй».
- А симфоний на съездах партии не писали?
- Нет. (Смеется.) Это было бессмысленно.
- Почему?
- Потому что лучшая симфония всех времен и народов уже была написана!
- Простите, не понял.
- На банкете после завершения одного из съездов композиторов Никита Сергеевич Хрущев произнес тост. Как всегда очень длинный. Говорил он о политике, об экономике, о сельском хозяйстве. Когда дошел до искусства, сказал: «Но лучшую симфонию всех времен и народов сочинил…» Тут он закашлялся, потянулся к графину. Композиторы подняли головы, стали вытягивать шеи, в надежде, что первый секретарь ЦК назовет его имя. А Никита Сергеевич попил водички, откашлялся и говорит: «…сочинил Карл Маркс"
Автор текста – Владимир Желтов