По сети сейчас гуляют сотни текстов на тему «Как хорошо мы плохо жили». Авторы и комментаторы взахлёб вспоминают про советские молочные реки и кисельные берега на зарплату простого инженера, проклинают капитализм и рыдают по потребительскому раю времен развитого социализма. Тексты сопровождаются снимками из советских рекламных буклетов, выпущенных к многочисленным очковтирательским выставкам:
Вкратце тезис таков. В Советском союзе все было. В 80-е советские граждане катались, как сыр в масле. Но в лихие 90-е ренегат Ельцин привел во власть врага народа Гайдара, а тот отпустил цены, чтобы уморить россиян голодом.
О том, какими я увидел 90-е, я написал в романе «Не здесь и не сейчас».
А сегодня я хочу на правах очевидца рассказать о том, что наша типичная советская семья ела в 80-е и как нам эта еда доставалась.
Время и место действия
В 1980-м мне исполнилось 8 лет. Наша семья из 4-х человек (мама, папа, младшая сестра и я) жили в Кашине. Это райцентр в Калининской области с населением около 20 тысяч человек. До Москвы по железной дороге — 200 км, до Ленинграда — 500 км, до Калинина по шоссе — 150 км. В общем, не самая глухая дыра.
Папа работал на заводе токарем (6-й разряд) и зарабатывал в среднем 250 рублей в месяц (это сильно больше пресловутого «простого инженера»). Мама работала в заводоуправлении, зарабатывала 120-130 рублей в месяц.
Какую еду производили в нашем райцентре
В Кашине в 80-е работало несколько предприятий пищепрома: хлебозавод, молокозавод, завод по производству минеральной воды, маслосырзавод и мясокомбинат (производил не менее 7-8 сортов вареной и полукопчёной колбасы).
В 5 километрах от города была большая птицефабрика.
Овощи и картофель жители Кашина выращивали на придомовых огородах или земельных участках по 3-4 сотки, расположенных на окраинах города (их выделяли жильцам многоэтажек).
То есть теоретически наш город и его жители могли полностью обеспечивать себя качественной едой. Однако на самом деле съедобного в наших магазинах было немного.
Что продавалось в магазинах «по госцене»
Молочная продукция
В нашем городе работали: «Молочный», «Хлебный», 5-6 гастрономов. Был рынок, был кооперативный магазин.
В «Молочном» продавали сметану, молоко, масло. Никаких «треугольных пакетиков» с молоком, по которым рыдают певцы советского рая, не было и в помине. Не было даже стеклянных бутылок с крышечками из алюминиевой фольги (молоко — серебристая, кефир — зеленая и т. д.).
Я смог покупать такую «молочку» только в 1989 году, поступив в Калининский политех. К слову, осенью 90-го эта молочка из магазинов пропала, хотя до капитализма и врага трудового народа Гайдара было еще ой как далеко.
Однако вернемся к «Молочному» в родном райцентре. В 80-е молоко там продавали только в розлив (я ходил за ним с трехлитровым эмалированным бидоном).
Молоко было водянистым и отливало синевой. На вкус никакое. Вероятно, его разбавляли на всех этапах пути от коровы к прилавку. Когда я в Москве пробовал молоко из тех самых треугольных пакетов, я понял, почему я не пью кашинское разливное.
Продавали сметану. За ней я ходил с пол-литровой стеклянной банкой. Сметана была настолько жидкая, что ее разливали половником. Я ходил в «Молочный» с 1980-го до 1989-го (покупка молока, сметаны и хлеба входила в мои домашние обязанности), и другой (то есть более густой) сметаны я там ни разу не видел. Впрочем, сметану, в отличие от магазинного молока, есть было можно. С солью и свежим черным хлебом. Правда, родители такое расточительство не особо приветствовали.
Еще в «Молочном» продавалось масло «Крестьянское», как бы сливочное. Поясню, почему «как бы». Жирность привычного нам сливочного масла — 82,5%. Жирность «Крестьянского» — 72,5%. В замороженном виде оно крошилось, намазать его на хлеб было невозможно. Когда подтаивало, на нем проступали капли воды. Настоящее сладкосливочное в пачках в нашем «Молочном» никогда не появлялось. Это был деликатес, который везли из Москвы (об этих поездках, важнейшей части нашей семейной «продовольственной программы» — чуть ниже).
Твердые или полутвердые сыры («Голландский», «Российский», «Пошехонский») в «Молочном» выбрасывали крайне редко — 1-2 раза в месяц. Определить наличие сыра можно было по вылезшей на улицу очереди. Очередь, впрочем, быстро исчезала, так как сыру хватало максимум на полчаса торговли. Я стоять в очереди как-то не рвался, а родители в это время были на работе.
Иногда родители где-то доставали колбасный сыр. Мне он нравился даже больше, чем настоящий, но его в свободной продаже тоже не было. Свободно продавались плавленые сырки типа "Волна" и "Дружба", но они не особо котировались. Вкусным был сырок с луком для супа, но он продавался только в Москве.
Из плавленых сыров очень ценилась финская "Виола", однако она даже в Москве крайне редко встречалась.
Кефир в Кашине отпускали только новорожденным, прикрепленным к молочной кухне. В «Молочный» кефира и прочих вкусностей типа варенца или ряженки за все 80-е не завезли ни разу.
А еще во времена моего детства в нашем райцентре не продавалось мороженое. Вообще. Ни в каком виде. Его даже в ресторане при гостинице не подавали. Только в конце 80-х мороженое появилось в кооперативном кафе. А до этого я ел мороженое только в Москве, Калинине или Ленинграде.
Мясо и колбаса
В гастрономах продавались кости, на которых оставалось немного мяса. Аккуратная хозяйка могла приготовить из этого «мяса» вполне съедобный суп, однако о каком-нибудь жарком и мечтать не приходилось. Под жаркое иногда маскировали неаппетитное коровье вымя (то самое, из бессмертного ерофеевского диалога в ресторане Курского вокзала: «вымя есть, а хересу нету»).
Мясо на второе было деликатесом. Раз в месяц мама в свой обеденный перерыв водила меня в кафе «Старый Кашин», где за 70 копеек можно было заказать вкусный лангет из говядины. Такой небольшой гастрономический праздник.
Относительно свободно продавались поджарые, похожие на бегунов-стайеров курицы — с остатками грязных перьев, остекленевшими глазами, клювом, гребешком и длинными когтями. Бройлеров (это то, что сейчас продается под названием «курятина») в наших магазинах не водилось.
Колбасы по госцене в нашем райцентре я не видел ни разу.
Консервы
Мясных консервов (тушенки) в Кашине не было. Рыбные были либо несъедобными, либо дорогими (сайра или скумбрия в масле). Шпроты богатые предприятия выдавали в новогодних наборах. Мне очень нравились болгарские мясоовощные консервы типа "Славянская трапеза", но у нас в городе их не продавали.
Кстати, благодаря "Трапезе" и советскому продовольственному дефициту я приобрел иммунитет к азартным играм. Дело было так.
В 1988 году мы поехали на футбольный турнир, который проводился в поселке, включенном в так называемую "зону московского снабжения". Там "Славянская трапеза" продавалась свободно. А нам выдавали суточные (3 рубля), да еще и кормили в местном кафе, так что тратить суточные не требовалось. Я подсчитал, что у меня перед отъездом накопится 18 рублей, и хотел на все купить "Трапезы". Должно было хватить банок на двадцать. Однако вечером один товарищ предложил сыграть в "секу", и я за 5 минут проиграл 20 вкусных ужинов. Если бы я просто проиграл деньги, я бы наверняка забыл об этом довольно скоро. Но так глупо потерять столько вкусной еды — этого я себе долго простить не мог. С тех пор я не притрагиваюсь к картам.
Хлеб, яйца и овощи/фрукты
Хлеб был двух видов — чёрный (18, потом 20 копеек за буханку) и батон (белый за 25 копеек). Была отличная выпечка (до сих пор помню пирожок с повидлом «Романтика» за 12 копеек).
Овощи в магазинах никто не покупал. Там, как правило, продавалась одна гниль. Картошку и другие овощи люди выращивали сами.
А еще в сентябре всех школьников (с 4-го по 9-й класс) посылали в колхоз. Полдня на картошке, полдня учимся, на дом ничего не задают. В течение сентября я ежедневно привозил домой по несколько килограммов отличной картошки. Как точно такие же клубни превращали в ту дрянь, что гнила в магазинах, для меня до сих пор загадка.
Фруктов в наших магазинах не было. Только яблоки и только осенью, но них никто не смотрел — осенью хватало своих. Мандарины на новый год выдавали родителям по месту работы в продуктовых наборах.
Яйца были. Стоили относительно дешево, качество было нормальным. Так что яичница — самая желанная еда моего детства. Из доступного, разумеется. На первое — ненавистный суп из костей, зато на второе могла быть еда повкуснее — глазунья на «Крестьянском» масле или вообще яичница на сметане.
К слову, я довольно скоро открыл способ получать больше удовольствия от обычной еды. Берешь какую-нибудь книгу, где описана вкусная трапеза, читаешь и одновременно ешь. Иногда под хороший фрагмент даже суп из костей незаметно проскакивал. Правда, книги тоже были в дефиците, а библиотечные нельзя было держать у себя вечно. Поэтому чаще всего я ел под две книги, которые каким-то чудом удалось заполучить в собственность — «Три мушкетера» (глава «Обед у прокурора», например) и «Таинственный остров» со всеми этими черепаховыми супами/яйцами и жарким из пекари или агути.
Рынок и кооперативные магазины
Съедобное мясо и вожделенная колбаса продавались на рынке и в кооперативном магазине. Правда, там эти продукты продавались по цене в 2-3 раза выше пресловутой «госцены». Наша семья (4 человека, душевой доход 100 рублей в месяц) не могла себе позволить «питаться с рынка».
Поездки в Москву
За продуктами «по госцене» мы каждый месяц ездили в Москву.
Иногда ехали на 2-3 дня — жили на Чкаловской (ныне Земляной вал) у отцовского брата. В его доме (в нем еще выход из метро к Курскому вокзалу) был огромный гастроном. Хороших продуктов в свободной продаже в гастрономе не водилось. Зато в там был «Стол заказов». Этот способ торговли был рассчитан на москвичей (он позволял им покупать дефицит, который сметали «гости столицы»). Работал "Стол" так.
Все мы по очереди заказывали в «Столе» в день приезда по полкило колбасы и сосисок (большие заказы не принимали). После того, как на трудовую вахту заступала новая смена продавцов, мы снова делали заказы. На следующий день мы в несколько приемов забирали товар, относили его в дядин холодильник, и, немного выждав, чтоб не примелькаться, шли заказывать дефицит на завтра.
Однако чаще всего поездка в Москву была однодневной. Ночью бабушка, мама, папа и я садились в общий вагон поезда.
Ехали сидя. Поезд шел 6 часов. Прибывали около 7 утра, обратный поезд — в 5 вечера.
Я бежал к автоматическим камерам хранения (которые с шифром, по 15 копеек) и занимал 2 ячейки.
Потом мы начинали рыскать по окрестным гастрономам. Брали только самое необходимое — мясо, сыр, сосиски, сардельки, колбасу. Однажды я заикнулся о том, чтобы купить несколько кило бананов, но родители мою идею, мягко говоря, не поддержали.
Добычу оттаскивали в камеру хранения и отправлялись на поиски нового магазина, где что-нибудь выбросили.
Всего набирали около 70 килограммов — с бОльшей поклажей мы бы вряд ли справились.
Я нёс детский туристический рюкзак, куда влезало 5-6 килограммов сосисок и сетки с каким-нибудь невесомым баловством типа овсяного печенья или мармеладных долек. Взрослые тащили на спинах настоящие рюкзаки килограммов по 15-20, а руках — сумки из кожзама, в каждой еще килограммов по десять. Благо допереть все это надо было только от камер хранения до вагона. В Кашине дедушка встречал нас с большой тележкой на надувных колесах — о такси в нашем райцентре тогда и слыхом не слыхивали, а автобус после 22.00 уже не ходил.
Когда я был совсем мелкий и грузы носить не мог, меня брали для массовости. Дело в том, что дефицитный товар чаще всего отпускали по принципу «больше двух в руки не давать». То есть 3 человека могли купить в 3 раза больше, чем 1. Иногда в очередях детей сдавали в аренду, типа «ой, я столько стояла, а дают всего полкило, дайте мне вашего мальчика, моя очередь буквально минут через 10 подойдет». Меня эти плантаторские замашки советских провинциалок возмущали до глубины души. К чести родителей надо сказать, что они не разу не отдали в рабство чужим теткам из очереди.
Впрочем, и тех унизительных очередей, что я отстоял ради пропитания родной семьи, мне хватило с лихвой. Так что со времен "развитого социализма" очереди ненавижу люто, до дрожи, до судорог в мышцах. И с тех самых пор никогда в очередях не стою, спасибо капиталистической конкуренции и порталу «Госуслуги».
Постскриптум
Я сам подвержен ностальгии. Я про это замечательное чувство целую книгу написал. Про то, что когда жить здесь и сейчас не получается, молодые живут надеждой на неземное счастье в будущем, а люди постарше принимаются идеализировать собственное прошлое. И ничего в этом плохого или страшного нет, разумеется. Однако когда в угоду тоске по молодости люди начинают искажать общеизвестные факты, хочется об этих фактах самому высказаться.