События 63 - нач. 62 гг. до н. э., получившие еще в античности название «заговор Катилины», приходятся на период кризиса Республики и принадлежат к числу наиболее ярких страниц древнеримской истории.
В год окончания войны Помпея с Митридатом (63 г. до н.э..) Риму угрожала страшная опасность от одного из его аристократов, Луция Сергия Катилины. Опасность эта, выразившаяся в составлении заговора с целью захвата власти, была вызвана неслыханною роскошью жизни римской знати и происшедшим вследствие того финансовым расстройством в высших классах. Вместо простых шуток и сельских праздников, увеселявших предков, любимыми удовольствиями народа сделались триумфы, гладиаторские игры и звериные травли. Простые пиры старины заменились у римлян-современников заговора Катилины роскошными пирами Лукулла. Древняя глиняная посуда с простою живописью, приготовлявшаяся этрусками, была заменена драгоценною каменною посудою восточного изделья и сосудами, украшенными серебром, золотом и драгоценными каменьями. Одним словом, вся жизнь приняла восточно-греческий оттенок, вместо прежнего простого самнитского.
Распутство и роскошь вошли в моду, так что даже такие современники Катилины из среды аристократии, как, например, Цицерон, которые не находили никакого удовольствия в распутстве и не имели для этого средств, должны были из приличия следовать безрассудной моде. Расточительность не ограничивалась частной жизнью. Высшие государственные должности были сопряжены со значительными издержками для лиц, занимавших их. Народ требовал от эдилов, обязанных устраивать увеселения на собственный счет, более и более пышных общественных игр. Нужно было иметь громадные богатства тому из эдилов, который хотел сравняться со своими предшественниками, не говоря уже о том, чтобы превзойти их. Так Марк Эмилий Скавр Младший, сын Марка Эмилия, прославившегося в Югуртинской войне, будучи эдилом в 58 г. до н.э., через пять лет после заговора Катилины, построил театр, стоивший ему несколько сот тысяч и воздвигнутый только на короткое время его службы – театр был разрушен, когда Скавр сложил с себя звание эдила. Этот театр мог вмещать до шестидесяти тысяч зрителей и был украшен между прочим тремястами шестьюдесятью мраморными колоннами и тремястами бронзовыми статуями.
Конечно, только у немногих фамилий были средства для такой расточительности, и долги сделались самым обыкновенным явлением. Высшие должностные лица, делаясь наместниками или полководцами, поправляли свое состояние на счет подвластных им народов; но все поборы и военные контрибуции были для большинства из них недостаточны. Почти вся аристократия впала в долги, не будучи в состоянии умерить своей роскоши, и все более и более запутывалась в них. При тогдашней распущенности, должники нисколько не стеснялись в средствах добывания себе денег. Консул 86 г. до Рн. э. не побоялся издать закон, по которому задолжавшие представители высших классов освобождались от уплаты трех четвертей своего долга. Часто повторявшиеся при Сулле примеры легкого обогащения посредством грабежа на войне или участия в городских беспорядках и убийствах должны были оказывать самое вредное влияние на народ. Что делал в больших размерах Красс во время проскрипций Суллы, то в меньших размерах делали возвысившийся благодаря участию в тех же проскрипциях Катилина и другие, пользуясь ими для присвоения себе имущества горожан. По примеру Лукулла, который, будучи главнокомандующим, набрал бесчисленные сокровища, и второстепенные начальники, как например центурион Суллы, Лусций, приобретали иногда одним походом богатое состояние.
Вот какие обстоятельства вызвали в 63 г. до н. э. заговор Катилины. Изменение форм государственного устройства и введение нового порядка вещей не было единственною целью заговорщиков. Им прежде всего хотелось освободиться от долгов, обогатиться за счет граждан и уничтожить своих врагов. Луций Сергий Катилина, зачинщик и руководитель заговора, принадлежал к числу п аристократов, которые, как и в XVIII веке Мирабо, боялись огромной массы своих долгов больше, чем правительства и его суда. Еще до того как составить заговор Катилина совершил несколько убийств и умертвил своего родного брата. Но, несмотря на это, в 69 г. до н. э. он был назначен претором, а в 63 г. до н. э., соперничая со знаменитым оратором Марком Туллием Цицероном, искал консульства, питая надежду достичь своей цели.
Одиннадцать сенаторов, пять народных трибунов, два квестора и даже один знаменитый претор соединились с Катилиной. В сочувствии к заговору подозревают и Гая Антония Гибриду, бывшего консулом вместе с Цицероном, хотя впоследствии он силою оружия содействовал подавлению заговора. То же думали и о Крассе. Гай Юлий Цезарь, бывший в том году верховным жрецом, не слишком ревностно противодействовал заговору и мало заботился о наказании виновных.
Целый год Риму угрожала опасность, – и опасность эта не была тайной: она была известна всем. Часть аристократии знала, что некоторые из первых государственных людей находились в Каталиной, что заговорщики в самом городе имеют свои тайные собрания и что Катилина не теряет даже надежды на получение консульства. Необходимо было положить конец его заговору, и для этого избрать в консулы человека беспристрастного, не принадлежавшего к аристократии. Поэтому аристократы, до того столь завистливые, сами оказали содействие выбору в консулы Цицерона, который был врагом Катилины и принадлежал к числу немногих честных людей в Риме.
Цицерон, избранный вместе с Антонием Гибридой, тотчас же направил всю свою деятельность на подавление заговора. Главная трудность состояла в том, что по существовавшим в Риме законам Цицерон не мог без формального обвинения перед судом ни привести к ответственности главных виновников заговора, ни остановить их. Катилина и другие заговорщики уже условились о вооруженной помощи с галльским племенем аллоброгов, и успели расположить в свою пользу поселенных в Италии ветеранов Суллы, а против них нельзя было найти требуемых улик. Цицерон наконец воспользовался одним действенным средством. Он находился в хороших отношениях со многими знатными дамами легкого поведения, и чрез одну из них успел выпытать у одного заговорщика, кто были его сообщники. Таким образом, он нашел желанную юридическую улику и смог, 20 октября 63 г. до н. э., открыто восстать в сенате против Катилины и изобличить его. Согла Но несмотря на назначение сената, дававшее консулам почти диктаторскую власть, положение дел не улучшилось. Катилина, по своей необыкновенной дерзости и храбрости, ничего не боялся. Солдаты Суллы, в соединении с другими отчаянными людьми, взялись уже за оружие в Этрурии, а заговорщики в Риме ожидали только их прибытия, чтобы поджечь Рим со всех концов и умертвить самого Цицерона с большею частью сенаторов.
Риму угрожала ужасная участь, но красноречие великого оратора Цицерона сделало чудеса. Своими знаменитыми речами против Катилины он умел возбудить древний римский дух даже в тех гражданах, в которых погасло всякое чувство чести и любви к отечеству. Из боязни показаться участниками в заговоре, люди, сочувствовавшие Катилине, подали голос против него. Первая речь, произнесенная Цицероном в сенате, произвела такое действие, что Катилина вынужден был оставить город в тот же день и с толпами заговорщиков удалился в Этрурию, где и возложил сам на себя знаки консульства. Вскоре после того послы аллоброгов объявили консулу о своих переговорах с Катилиной. По совету Цицерона, аллоброги продолжали сношения с заговорщиками, доставляя правительству сведения об их гибельных замыслах, и наконец сообщили подписи знатнейших заговорщиков. Посредством этих документов главные участники заговора Катилины были изобличены в своих замыслах. Цицерон приказал арестовать их и настоял в сенате на том, чтобы они были осуждены на казнь без всякого дальнейшего следствия.
Но это предложение противоречило древнему закону, по которому всякий гражданин, присужденный к наказанию за преступление, имел право апеллировать к народному собранию. Этим законом воспользовался Юлий Цезарь и в длинной речи старался доказать несправедливость мнения Цицерона, требуя, чтобы заговорщики были присуждены только к пожизненному заключению и потере своего состояния. Большая часть сенаторов согласилась с мнением Цезаря, и все красноречие Цицерона не имело бы успеха, если бы на его сторону не стал человек, пользовавшийся влиянием более по своему характеру, чем по талантам. Это был Марк Порций Катон Младший, правнук Катона Старшего (Цензора). Катон Младший, или, как его обыкновенно называют, в отличие от его славного предка, Катон Утический (Утика провинция Африки), один из всех современников занимался государственными делами из чистых побуждений, без всяких корыстных видов. Римляне эпохи заговора Катилины, даже держась честного направления, не были тверды и постоянны в своих убеждениях. Ими руководила или минутная зависть, или же, как Цицероном, страсть к почестям и славе, а не истинно благородные намерение. Напротив, Катон, держась строгих правил стоической философии, был, среди своего времени, образцом древнего римлянина. Несмотря на всеобщую испорченность, он сохранил простоту чувств и нравов предков и, обладая истинным величием духа, всегда был в состоянии противостоять влиянию времени, которому все подчинялись.
Чего не мог достигнуть Цицерон при всем своем таланте, того достиг Катон влиянием, которое имели на народ чисто римские нравы. Согласившись с Цицероном во мнении о Катилине, Катон решил дело. Сенаторы произнесли смертный приговор против заговорщиков, и Цицерон не замедлил исполнить его. Народ с торжеством встретил Цицерона, когда он вечером в этот знаменитый день возвращался домой: собравшись бесчисленными толпами на площади, граждане как бы с триумфом проводили Цицерона до его дома и почтили его, как спасителя государства, именем отца отечества.
Дальнейшее преследование заговора было совершено военной силой. Здесь действовал уже не Цицерон, а его товарищ по консульству, Антоний, выступивший с войском против Катилины. Кровавая битва решила спор. Катилина и его солдаты сражались геройски, но после отчаянного сопротивления были разбиты: большинство из них и сам Катилина, пало на поле битвы (начало 62 г. до н. э.). Однако поражение заговорщиков не привело дела к концу. Приверженцы Помпея, пользуясь тем, что Цицерон казнил римского гражданина без апелляции к народу, хотели извлечь выгоды для своего покровителя. Легат Помпея, Квинт Цецилий Метелл Непот, возвратившийся из Азии и в 62 году избранный в народные трибуны, еще до победы над Катилиной называл решение Цицерона противозаконным. При содействии Цезаря он даже предложил немедленно вызвать в Рим Помпея для того, чтобы принять меры против Катилины и восстановить нарушенный Цицероном порядок. Это предложение имело целью ещё больше поднять значение в государстве и так уже неслыханно возвысившегося Помпея. Ещё не вернувшись из Азии после разгрома Митридата, Помпей, тем не менее, уже искал способ добиться в Риме положения, близкого к монархическому. Ради этого он завязал связи с партией демократов и с, возможно, бывшим в числе соумышленников Катилины Цезарем – тактика, которая привела вскоре к образованию первого триумвирата.