Человек скован в своих действиях. Это не предположение – это факт. Каждый творец зажат в строгих рамках формата, в реалиях которого он существует. Что именно заставляет придерживаться каких-либо правил и почему их стоит нарушать – разберёмся.
Истоки. Что было вначале? Нет, не большой взрыв. Нас не интересуют маленькие рыбки, которые, вскарабкавшись на своих атрофированных лапках, превратились в ящериц. По крайней мере, в Spore это выглядело именно так.
Вначале были боги. Языческие, конечно же. Это вопрос не религиозный, но хронологический. До богов тоже кто-то был, кто-то могущественный.
Роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» постигла самая ужасная участь нетленной рукописи: концепцию изуродовали так, что спустя каких-то не полных два века большинство даже не знает полное название произведения.
Франкенштейн в современных реалиях – это монстр. Но для того мы и существуем – вещать о массовой культуре сквозь призму мусора.
Так кто же был до богов и почему это должно быть интересно?
Мэри Шелли не создавала новаторских идей. Её роман – дань уважения классицизму.
Это не слезливая история про безумного доктора и бедное существо, которое всего лишь требовало участия творца. Это не история про кровожадное чудище и заигравшегося в бога учёного.
Нет, это история про братьев-титанов. Предшественников богов. Тех самых, что «вероломно» предали свой народ, но остались до последнего верны человечеству.
Старший умный был детина, ну а младший – так, дубина.
Постараюсь переломать таймлайн повествования. Быть может, кто-то посчитает эту статью новым творением Нолана и перечитает её дважды. Правда, я был бы рад и единоразовой акции.
Хотя ещё совсем недавно общественность превозносила другого «гения» кинематографа – Ридли Скотта. Я не собираюсь разбирать его фильмографию, оставим данную участь другим эссеистам «КультУрны», у них больше опыта в данной стезе.
Для общего понимания концепции творца нам нужна лишь конкретная картина. А точнее – персонаж.
Ридли Скотт – известный любитель отсылок. К сожалению, библейских, а потому нам придётся дважды трактовать столь нужные крупицы информации.
«В отсутствии снов не было боли. Не было радости. Не было ни мельчайшего процента от любого из этих понятий. Только текущее состояние не-вполне-пустоты, почти-бытия».
Прямая цитата взята из фильма «Чужой: Завет». Однако если мы наложим её на создание человечества, на то, как его видели тысячи лет назад, – можно заметить поразительное сходство.
Человек был создан пустым. Словно андроид из посредственного фильма Ридли Скотта. Словно монстр Виктора Франкенштейна. Ведь творение зависит от создателя, от творца. А творец может быть глуп.
Братья-титаны Прометей и Эпиметей – есть начало человечества. Первого мы все прекрасно знаем: в той или иной форме о нём слышал почти каждый. Прометей – пример хорошего творца. А что же его брат?
В противовес Прометею имя Эпиметея переводится как Ἐπιμηθεύς – «думающий после».
Именно он одарил человека талантами. Но по своей глупости потратил всё на животных – летать нам не дано, рогов для защиты нет и панцирь наш смехотворен. По сути, Эпиметей создал iPhone, забыв наделить его двухфакторной аутентификацией. Операционкой наделить не забыл – местный Стив Джобс (речь, конечно же, о Зевсе) не позволил. Хотя, возможно, даже с этой задачей он был бы не в состоянии справится.
Автор пытается сказать, что…-то.
Человек задумывался как проект. Как бездумный андроид, что будет служить. Как некое существо, медицинский прорыв, о назначении которого речь не шла.
Человек рождается и знает свой конец. Отсутствие несбыточной мечты и полная осведомлённость о своей будущей судьбе – лишь вещь, что существует.
«Оно не видело снов. Не обладало никакой способностью. Этот изъян не вносили специально, с определённой целью – он являлся просто известным побочным эффектом созидания. А когда речь шла о созидании, сюрпризов старались избегать»
Настоящий герой романа Мэри Шелли – не Франкенштейн. Не Виктор. Не Прометей. Любой творец хочет стать Прометеем – человеком, «думающим до». Но герой романа – именно Эпиметей, он олицетворяет создателя и в фильме Ридли Скотта.
Хочется вспомнить ещё одного персонажа фильма. Но в данном случае его IRL прототипа – основателя компании Facebook Марка Цукерберга. Не так давно они предприняли интересный эксперимент, который удалось вовремя прекратить.
Руководство социальной сети Facebook вынуждено было отключить свою систему искусственного интеллекта, после того как машины начали общаться на собственном, несуществующем языке, который люди не понимали.
Боб: Я могу я я всё остальное.
Алиса: Мячи имеют ноль для меня для меня для меня для меня для меня для меня для меня для меня для»
Боб: Ты я всё остальное.
Алиса: Мячи имеют мяч для меня для меня для меня для меня для меня для меня для меня.
Боб: Я я могу я я я всё остальное.
Система использует чат-боты, которые изначально создавались для общения с живыми людьми, но постепенно начали общаться между собой.
Мировая общественность забила тревогу. На самом деле она делала это уже давно – по сути всю историю своего существования.
Выходит, что мы – всё те же боги? Всё те же алчные создатели, которые боятся создать нечто новое, нечто совершенное? Что-то, что не только переживёт наш век, но и уничтожит своих создателей при первых крупицах разума. Как Бог создал нас по своему подобию, так и мы стремимся придать нашим творениям человеческие черты. А это – далеко не то, что требуется для мирного существования. Ведь человек – это полноценная угроза не то, что для существования другого вида – для своего собственного.
Риддли Скотт пошёл дальше своих предшественников. Древние греки предчувствовали это понимание, Мэри Шелли восприняла его в реалиях своего времени. Режиссёр объединяет все три поколения творцов и создаёт своё собственное видение, которое затмевает посредственность картины. Ведь мысль – вечна.
«— Мы найдем наших создателей, Дэвид. Создателей – потому что там, где затронуто созидание, я не верю в уникальность».
Айвазян Саркис, человек не имеющий имени.