1.Пролог войны.
Осень 1988года. Обилие фруктов и овощей. Ещё не начали желтеть листья. Всё как обычно. Кроме десятка одержимых в сквере у театра оперы и балета им. С. Айни с самодельными плакатами «Забони точики!» ( Таджикский язык). В газетах также тиражируемая многократно мысль: в Таджикистане должен быть только таджикский язык. В республике сложилась традиция - учить детей в русских школах, да и вся интеллигенция, получавшая образование в Москве и Ленинграде, говорила исключительно на русском. В отделе философии Академии наук шли бесконечные споры о дальнейшем развитии республики. Например, почему Таджикистан выращивает так много хлопка по указке Москвы? Кому нужна Рогунская ГЭС, её строительство надо остановить? Несправедливо что Самарканд и Бухара не входят в состав Таджикистана. Как обычно нас отправили со студентами собирать хлопок в Кумсангирский район. Моя задача состояла не только собирать хлопок, главное, что бы не было драк между памирцами и кулябцами.
Сбор хлопка тяжелый труд, колючие коробочки рвут кожу рук, сбор идет с 7 утра до 7 вечера с перерывом на обед. Почти 12 часов полусогнувшись, под палящим солнцем надо собрать 35-40 кг хлопка. Через неделю тяжелого труда я решила постирать рубашку и помыть голову в арыке. Однако это сделать мне не удалось. Местный учитель подошёл ко мне и пригласил поехать с ним на мотоцикле посмотреть интересные места. Согласно законам гостеприимства откладываю свои дела. Едем по пыльной проселочной дороге, говорим мало, чувствуется напряженное состояние учителя. Поездка затягивается, уже луна появилась на небе. Мы приехала к старому мазару (кладбищу) кругом пустынно не кустика, ни деревца, только верблюжья колючка. Мой сопровождающий ведет меня внутрь мазара, здесь он зажигает керосиновую лампу и начинает говорить. Он показывает мне зелёные ящики. Они не имеют надписей, но внутри автоматы, рожки к ним. Оружие новое в масле, ящиков много. Как поясняет мне мой спутник это оружие приходит из-за границы, оно увеличивается каждую неделю. Долго находиться в мазаре не имеет смысла и опасно. На обратном пути учитель стал разговорчивым. Все изменилось в кишлаке. Раньше уважаемые люди были председатель, учитель, врач. Сейчас с нашим словом никто не считается. Председатель не имеет авторитета, все идут советоваться к мулло. Клуб не работает, заставили закрыть. Все собираются и чего-то читают. Когда пришли в их компанию, то сказали, что учат арабскую графику, но это не так. Не бывает теперь весёлых свадеб, праздников. Что-то нехорошее готовится, ты в Душанбе иди к большому начальству, надо что - то делать. Однако учитель боится за себя и семью. Анонимно ему никто не поверит, а раскрывать себя он не решается. Может у тебя получится, но только здесь молчи, учитель подносит палец к губам. Может только в Душанбе скажешь нужным людям. Я по приезду в Душанбе написала письмо подробное о положение складывающееся в приграничье, пошла в КГБ, рядом был памятник «железному Феликсу» и улица носила его имя. Меня принял молодой безусый лейтенант, был вежлив, выслушал меня, взял моё письмо. Ответа не последовало.