Одна милая женщина, 82 лет, как-то поделилась со мной, что ее всю жизнь, едва ли не со школы, любил "один хороший мальчик", на 2 года младше. Но узнала она об этом только тогда, когда "мальчика" на 76-м году жизни свалил паралич. Он лежит, такой беспомощный, рассказывала она, седенький весь, щупленький, ручки трясутся.
Зоя, говорит, принеси мне с кухни тепленького молочка, а я тебе тайну одну расскажу. Я молока принесла, подушечку ему поправила, а он рот утер и ласково так мне в ухо шепчет: "А ведь я тебя, Зойка, всю жизнь любил. С того самого момента, когда ты в нашей деревенской школе заглавной пионеркой стала. Ох, любил я тебя! Я и женился-то, чтобы тебя забыть. И на заработки уехал, чтобы тебя с Петром не видеть. И когда ты овдовела потом, прийти хотел, замуж позвать. Но побоялся что прогонишь. Ты же в школе-то командиршей была! А сейчас вот...сказал. Сейчас-то какой из меня жених?
Ну...и не выдержали нервы у Зойки. Взяла она алюминиевую кружку, в которой молочко соседу принесла, и по башке его, седенькой, огрела! Как следует! Чтобы знал, паразит, что такое для одинокой женщины - ждать!
А он после этого, как ни странно, на поправку пошел. И четыре года они все-таки прожили. В полнейшей любви.
В ближайшем к дому продуктовом магазине - демократичной "Пятерочке" на Загородном - работала всего лишь одна касса, поэтому возле нее в мгновение ока возникла стихийная очередь. Пока люди переругивались между собой, что "народу полно, а персонала в зале нет", к кассе стал прорываться без очереди седенький дед - щупленький, полутораметрового роста, обреченно хватающийся за сердце.
- Давайте пропустим дедушку, господа? - предложил очереди татуированный снизу-доверху парень. Очередь одобрительно закивала, и дед трясущимися руками достал из штанины кошелек.
- Мне "беленькую" за 75 пробей, дочка, - прошептал дед кассирше и пальцем показал на стоящий за ее спиной водочный пузырек. Из гудящего, как улей, магазина он выбежал радостно и легко!
Мужчина и не должен быть интеллектуалом, говорит мама, мало я с твоим папашей намучилась!..
- А что ты читаешь? - спрашивает меня очередной претендент на мои руку и сердце, чинно вышагивая рядом со мной по Дворцовой площади. - Ницше, - отвечаю я. - Всегда, когда мне не очень, я читаю его. - Ницше не читал, - признается претендент. - Я читаю КастанЬеду. - Извините? - переспрашиваю я. - Ну, КастанЬеду. - уточняет претендент. - У нее очень интересное учение. О том, что скоро мы все умрем.
Скорее бы. Я пойду в первой партии.
А некоторые приезжают к нам только из-за того, чтобы сойти здесь с ума.
- Ой, я от этого города с ума схожу, - сказала, стоя на мосту, одна женщина другой и решила не прикуривать сигарету. От "чуЙств".