(подробности по тегу "закреп")
Ощущение была такое, будто я провожаю гигантскую, в человеческий рост, сосиску, только что снятую с гриля торговца хот-догами. Я всё ещё был голый по пояс, и нисколько не сомневался в том, что в результате этой прогулки получу массу обширных ожогов, которые будут, по крайней мере, первой, а может быть, кое-где и второй степени. И хотя я понимал это столь же ясно, сколь ясно сознавал не просто невыносимый, а невозможный для человеческого тела жар, идущий от кожи моей «новой знакомой», меня это на данный момент беспокоило меньше всего на свете.
Я всё ещё не мог понять, что происходит вокруг меня, потому что с одной стороны это выглядело, как вполне привычная, нормальная для меня реальность, но с другой... С другой стороны эта самая «вполне привычная и нормальная» реальность крошилась вокруг меня, как старая, отсыревшая побелка, откалываясь целыми пластами то тут, то там, заставляя меня думать даже не о загробном мире, а о чём-то, вообще находящимся за гранью восприятия нормального, имеющего возможность существовать человека.
Хотя, в принципе, я прекрасно понимал, что эта оценка происходящего может оказаться весьма далёкой от окружающей меня объективной реальности. Во-первых, мне могло так казаться просто потому, что я должен был сейчас быть мёртвым. И не просто мёртвым, а расплющенным в лепёшку, в нечто такое, что иногда можно видеть в сводках новостей по кабельным каналам, когда речь идёт о какой-нибудь страшной автомобильной аварии, в которой водители и пассажиры превращаются в мясной фарш в сплющенной консервной банке, а неосторожные пешеходы - в невразумительный набор из кусков сырой человечины, разбросанный по мокрому от крови асфальту. В данный момент моё тело должно было быть не здесь, живым и здоровым, а лежать на столе у паталогоанатома, где его, в свою очередь, должны были пытаться как-то опознать — пытаться, потому что я «погиб» в чужой стране, и каких-то конкретных ориентировок у местных властей на меня, наверное, не было - возможно, по зубам (что навряд ли, потому что от такого удара все мои зубы должны были раскрошиться в пыль, или на два метра уйти под камни), или по отпечаткам пальцев на руках, которые, если повезло, остались целыми - хотя бы от кончиков пальцев и до запястья... Но, тем не менее, на данный момент я не чувствовал себя не мёртвым, ни травмированным, ни больным, и уж тем более, не нуждающимся в каком-либо опознании, наоборот, даже ещё более здоровым, чем это было до того жуткого происшествия с катером... И ещё — потому что я оказался ни где-то, а именно здесь, словно неведомый некромант, решивший воскресить меня, по каким-то понятным одному ему причинам решил переместить меня именно сюда, в это дурацкое общежитие, вместо того, чтобы проводить меня в больницу или хотя бы просто-напросто отпустить восвояси... И не в мою комнату на четвёртом этаже, а в эту, на пятом. И зачем-то переставил всю мебель. И куда-то подевал компьютер, телефон, телевизор и всю остальную бытовую технику, оставив мне только электрочайник, и тот, как кажется, никогда не мне не принадлежавший. Зато зачем-то повесил рядом с дверью в соседнюю комнату мой плакат с Depeche Mode – словно бы это имело Бог весть какое серьёзное значение... И зачем-то присоединил меня к капельнице... К капельнице с чем? С глюкозой? С каким-то наркотиком, который лишает организм чувствительности? Второе было более вероятно, потому что, хотя я и выглядел вполне себе живым и здоровым, я ощущал себя так, как будто все мои ткани накачали новокаином или, по крайней мере, чем-то очень на него похожим... А ещё эта девчонка которая вот-вот должна была свариться заживо... По неведомо каким причинам... Что с ней происходило? Почему с ней это произошло — ведь она явно не выглядела подготовленной к тому, что с ней происходило, иначе бы она была выбрита налысо и была бы одета не в тонкую ночную рубашку из хлопковой ткани, а во что-нибудь более огнеупорное, что не стало бы обугливаться и дымиться от воздействия с её кожей...