Земля покрылась инеем и слегка подтаивала под утренним солнцем, хотя в тени еще оставался на траве белесый налет. Холодало, наступала поздняя осень, и вот-вот должен был выпасть первый снег. Листья желтели буквально прямо на глазах, осыпаясь. Опавшие листья валялись то тут, то там, чернели. В воздухе стояла утренняя влажность, погода обещала быть приятной, солнечной и безветренной, но Евгения Степановича она абсолютно не радовала. Несколько недель назад от него ушла жена, прихватив сына. Укатила с каким-то мужиком в город, а Евгений обязан был остался в небольшом населенном пункте по работе. Хотя, он уже привык жить здесь, его не тянула городская суета.
Запил, работу начал прогуливать безбожно. И в это утро так же шел с бутылкой подмышкой вдоль дороги, покачиваясь.
- Степаныч-то все так и пьет, как Нинка уехала - судачили бабы - того и гляди, пьяный свалится под колеса кому-нибудь. что же твориться такое, сглазил что ли кто-то?
- Тьфу ты! Или приворожила его Нинка? А нормальный мужик был, рукастый такой.
Евгений Степанович и правда был мастером на все руки, строгал ребенку игрушки, сам поставил дом, да и пьянства за ним никогда не замечалось, а более ответственного и пунктуального человека было и не сыскать.
А для кого теперь стараться? - думал он - раньше хоть цели были в жизни: ребенка в школу собрать, жену одеть, в дом что-то прикупить. А теперь для чего жить?
Пил Евгений до беспамятства, пока не свалится с ног, и жизнь его больше не интересовала, не приносила радости. Пройдя через весь поселок, он вышел к железной дороге.
- Э! Мужик, железная дорога не для пьянок, шел бы ты отсюда.
Евгений остановился, подняв на них глаза и понял, что лучше, действительно, убраться подальше от железнодорожников, а то пьяному и в бубен дать не побрезгуют. Знал он таких, получал уже здесь.
Отошел от них подальше и снова свернул к железной дороге, покачиваясь пошел по рельсам, с соседних путей ему сигналили составы, а он шел, понурив голову. По правую сторону росла посадка, Евгений прошел и опустился под березку, глядя вдаль уходящих путей. Алкоголь потихоньку выветривался, а открыть новую бутылку он медлил. На душе было прескверно.
- Доволен, Господи? Ну, посмотри на меня! - сказал вслух Евгений Степанович, понимая, что Господь его не видит, да что уж тут таить, ему и самому неприятно смотреть на себя.
Обида разбивала сердце снова и снова, даже на глаза навернулись слезы, так не свойственные суровому мужчине.
- Ну и дура ведь! Все для нее и сына! - бурчал он негромко.
Где-то вдалеке послышалось пищание, Евгений подумал, что это рельсы скрипят под давлением проезжающих вдалеке составов, но пищание становилось все более отчетливым и более жалобным.
Надо проверить - подумал Евгений, поднявшись - что там такое.
Где-то на рельсах показался черный клубок, Степаныч подошел, присев на корточки. Это маленький щенок скулил, метаясь от шпалы к шпале, но, уткнувшись в теплую огромную ладонь мужчины, замер.
- Ты чего здесь один валяешься? - спросил мужчина - негоже малышу на дороге играть - а сам осматривает пути в одну и другую сторону в поисках матери - ну-ка, пошли - он взял щенка и посадил в огромный карман на груди куртки.
Сделав несколько шагов вдоль путей, он увидел комок побольше, лежавший возле лесополосы. И понял, что это мать. Видимо пыталась перетащить щенка через дорогу, но ее сбил поезд, а малыша, в силу его размеров, поезд проехал, даже не задев.
- А ты счастливчик - присвистнул мужик - ну, со вторым днем рождения! Банку варенья я, конечно, тебе не предложу, но мясом накормить могу!
Малыш задрожал в кармане. Видимо, промок от утренней росы.
- Пошли-ка домой - решил Евгений, и побрел в сторону поселка, напрочь забыв про не начатую бутылку водки, оставленную под березой.
Дома они пополам разделили теплую кашу с тушенкой, щенок немного поиграл с рукой Степаныча и засопел, свернувшись на мягком пушистом коврике.
- Как же тебя назвать-то? - думал мужик - так и назову тебя : Шанс.
И в правду, Евгений Степанович стал для щенка шансом на сытую теплую счастливую жизнь, или сам щенок стал шансом для мужчины? Ведь с тех пор он не прикоснулся больше к алкоголю, а жена разрешила общаться с сыном, который с удовольствием стал приезжать к отцу на каникулы, а как он визжал от радости при виде Шанса.
Евгений с улыбкой смотрел, как сын бегал на перегонки с щенком в конце поляны, и доброта сердца его не знала границ, открывая свои объятия миру и жизни.