Германия стала первой страной, надолго принявшей сотни тысяч русских беженцев. Лишь некоторым удавалось провернуть удивительные аферы и стать миллионерами.
Согласно актуальным исследованиям, около миллиона граждан Российской империи покинули родину в годы Гражданской войны и после образования СССР. Многие считали себя изгнанниками, элитой, наказанной историей за вековой эгоизм. Германия стала страной, первой принявшей на долгое пребывание до 200 тыс. эмигрантов из России.
Немногим удалось вывезти из России достаточное количество драгоценностей или капиталы, на которые они открывали рестораны, издательства, магазины и даже банки в Берлине. Большая часть эмиграции стояла на пороге нищеты. Бывших баронов и графов, офицеров и цвет интеллигенции постигло резкое понижение социального статуса.
Жизнь большинства эмигрантов протекала в погоне за деньгами. Порой они изыскивали невероятные способы заработать — даже на том, что фактически им уже не принадлежало. Писатель Алексей Ремизов просил у коллеги в Берлине помощи с поиском в Берлине покупателя его имения под Москвой, которое «при любом строе, кроме большевицкого, останется в частной собственности».
Перед немцами старались держаться гордо. Но у соотечественников эмигранты просили помощи — в русских берлинских газетах нередко печатались такие объявления:
1. «Если вы человек… Спасите — дайте работу! Интеллигентный, 30 лет, свободно владеющий нем. и фр. языками, отчаявшись, зовет о помощи в последний раз!"
2. «Крайне нуждающаяся группа офицеров б. Российской армии просит предоставить ей работу по набивке папирос. Работа проводится быстро, дешево, аккуратно и добросовестно. Moabit, Krappstr. S. Bel. Fr. Reder, Sokoloff. Расстояние не стесняет».
Не всем удавалось найти и простую работу, чтобы прокормить себя и детей, а благотворительность не всегда спасала. В Германии росла безработица, сигары делали из пропитанных никотином капустных листьев, а кондитерам государство строго запретило использовать для пирожных более 30% настоящей муки, и совсем нельзя было — молоко, сливки и яйца. Вереницы очередей у бирж труда постепенно превращались в толпы. Немцы были недовольны присутствием конкурентов-иностранцев.
И все же, хотя по словам Гессена, «растущая беженская нужда стучалась почти во все двери», эмигранту еще было что «подъедать», он имел средства к существованию — в других странах Европы до 1923 г. было так же плохо, иногда еще дороже и голоднее, и все ждали падения большевиков и возвращения домой. Помогали выживать русское искусство, ностальгия и, конечно, русская водка, которую в большом количестве стали производить предприимчивые эмигранты.
Нужда толкала некоторых на аферы и преступления. Германскую общественность поразила «головокружительная карьера» никому не известного танцора одного из ночных дансингов Берлина, некоего Зубкова, который женился на ближайшей родственнице кайзера Вильгельма (по возрасту годившейся ему в матери) и стал таким образом обладателем императорских миллионов. Другие притворялись князьями. Петроградский актер Николай Малахов выдавал себя за профессора медицины, а затем решился не мелочиться и стал «князем Голицыным».