Могут ли быть прошлые жизни у собаки? Нет. Как не может их быть и у человека.
Долгие годы скитаний приводили меня то ко двору фермера, то мудреца, то философа, то учёного, а то и священника, более остальных разглагольствующего о мистическом, но более путанного и бездоказательного в своих убеждениях.
Так или иначе, все люди много или мало, говорили о непонятном и странном, тем более, для меня - живущей одну единственную долгу жизнь и ни в кого не перерождающуюся. Все эти люди говорили о каком-то неизвестном им прошлом, карме и прочем. И ни разу я не слышала никаких доказательств тем выдумкам, о которых они говорили и которые с остервенением и даже иногда злобой, вызванной непомерным человеческим желанием правоты - друг другу доказывали.
«О чём спорят эти Люди?» - думала я, наблюдая со стороны за их жаркими беседами. И, как позже выяснилось, ни-о-чём.
Однажды, после долгого изнурительного пути из большого каменного города, дома которого до самых крыш были покрыты яркими разноцветными черепками, играющими на солнце и создавая присутствие радости своими отблесками, я направлялась вдоль низкорослых кустарников, по пути редко встречающихся колодцев, навстречу закату. Встреча заката была образной, так как сам закат был виден только моему хвосту. Бежать строго в направлении от солнца было более короткой дорогой к прохладе и новому ночлегу.
Здесь я хочу оговориться и донести до Вас лишь то, что Вы способны услышать и понять - вашим человечьим языком. Описывая разноцветность домов большого каменного города, могу лишь сказать, что Ваши представления рисуют не столь точную картину того, что могла видеть я и даже близко не то, что видят бабочки, порхающие меж этих домов над ещё более изысканными и бесчисленными оттенками цветущих садов. Если Вы человек японский, то в своём арсенале найдёте больше оттенков, чем найдут европейские человеческие детеныши, чей взор ярок, но цветов и оттенков в нём мало.
Я же цвета совсем не вижу, а воспринимаю широкий диапазон черно-белых оттенков. И это мне совсем не мешает любоваться этим миром во всём его разнообразии. Однако, самое замечательное развитие получило моё обоняние, о чём я вообще ничего Вам сказать не могу. Даже, если скажу - представить не сможете. А сравнивать то Вам с чем? Ваши ясновидящие, медиумы и экстрасенсы поймут чуть лучше, но и их восприятие энергий и эфиров слишком бедно и ущербно. Сравните это с тем, что Вы, опустив руку в воду, можете лишь сказать, что она ледяная, холодная, тёплая, горячая или кипяток. И всё. Но у воды, от льда до пара, есть каждый градус , описание которого без труда даст любое животное, и это описание ограничится не одним только градусом.
Темнело. Зрение обострялось, но слух и ощущения на подушечках лап далеко уступали тому, на что способен нос в восприятии пути и пространства. Когда стало совсем темно и долгожданная влага опустилась на появляющуюся траву, я почуяла запах дыма и пищи где-то далеко, в подножье горы, от которой исходило дыхание дремучего леса и хлебных полей. Пахло детьми, домашними животными и птицами. Запахи сгущались и смешивались, а звуков всё ещё не было слышно.
После долгих шагов и множества упавших звёзд, осветивших дорогу, появились строения, где готовились к ужину либо ко сну жители горного людского поселения.
Выбранный больше интуитивно, чем по запаху настроения этой семьи, дом - решительно стал для меня прибежищем на ближайшую ночь. Отсутствие собак в этом дворе отметилось ещё издали отсутствием запахов следов, оставленных сородичами в последние сутки. Выбрав место возле ступенек, в нише глиняной стены с хранящимся в ней свежим сеном, я протиснулась в струи тёплого воздуха, путающиеся и оседающие в этом сене почти до самого утра. Соединившись с теплом моего тела, покой, исходящий от земли, призван был быть моим ночным покоем. А Духи пространства надежно хранили всех здесь обитающих большое количество лет. Обмануть в этом можно достаточно легко профессора-историка, но никак не собаку.
Миллиард самых разных еле уловимых звуков опускались на веки, закрывая глаза и отбирая у них утопающие в сне образы.
Быстрый сон покорил утомленное тело.
Резкий, но мягкий шипящий звук, похожий на звонкую игру травяных струн, столь же резко и неожиданно отделил сон от утра, залив ярким солнечным светом вздрогнувшие от неожиданности веки и вскочившие вслед за этим уши. На мгновение замерев, я видела перед собой человека, держащего сено на вилах прямо над моим носом, столь же пойманного неожиданностью и замеревшего в одной позе. Секунду мы смотрели друг другу в глаза. После чего вилы и сено опустились на оземь и человек совершенно спокойно и даже, с легко уловимыми удивлением и радостью новому гостю, произнёс: Ну, что ж, пошли завтракать!
Сидя под огромным дубовым столом, накрывающим собой оставшиеся от тёплой вкусной домашней еды испарения запахов с вылизанной дочиста тарелки, я слушала разговор двух взрослых, спокойных, уверенных в себе и по всему, достигших немалого в жизни мужчин, один из которых был добрым хозяином. Второй же больше походил на священника. Он не был как-то странно, смешно и неудобно,одет - как это обычно делали обычные священники. Но запахи жилища, откуда он пришёл, с полной чистотой передавали количество хранящихся в том доме свечей, масла и того непонятного порошка, который имеет странный и слишком звонкий запах. Им люди изгоняют каких-то духов, не понимая точно, что, кого и куда они «изгоняют».
Вообще, в людских головах бродит слишком много различного-странного, и по количеству этого можно судить о том, например, на сколько человек добр или спокоен, и может ли его испугать любой неожиданный звук.
Данные люди отличались совсем небольшим количеством содержания подобного странного в их головах, что делало им честь.
И видно было, что говорили они об этом много раз за свою жизнь. А разговор их был таков.
Один из них предлагал второму нарисовать на листе маленький кружок и написать в нём «я». От кружка вверх и в стороны две чёрточки как рожки. А на концах их так же по кружку. В левом «отец», в правом «мать». И так от каждого кружка снизу-вверх расходился треугольник из этих маленьких кружков всё больше и больше становящийся вверху. В этих кружках появлялись прапрабабушки и прапрадедушки и количество прапрапра.. увеличивалось.
После того, как были нарисованы сорок строчек, сорок прямых поколений, мужчины выпрямили спины и довольно посмотрели друг на друга. Негласный вопрос, посетивший одновременно обоих исследователей своих родовых корней, висел над этим листочком, усыпанном кружочками, заключающими в себя целые жизни и судьбы. Ни один из кружков-представителей Рода не мог быть исключён и ни один - добавлен или выдуман. Все они - исключительно самые реальные и единственно конкретные люди, носившие свои имена и, конечно же, свои Отчества.
И этими живыми «кружочками» во все времена и в каждую секунду на Земле жили конкретные люди. И каждый из них рождался у конкретных людей. И никаких других не было. И никто не мог никаким выдуманным образом переместиться в чью-нибудь настоящую, и уж тем более, «прошлую» жизнь.
Фактически научное исследование поставило рисовавшего в позитивный тупик.
Я подняла глаза и чуть наклонившись в сторону, чтобы видеть из под стола сидящих на скамье, увидела освещённое через открытое окно лучами солнца лицо человека, удовлетворённого своей находкой. Второй также довольно и по-доброму улыбался.
Они больше ничего не говорили. А только с неким совершенно новым, доносившемся до моего чутья, удовольствием и обновлённой ценностью и уважением к жизни, неспешно ели ароматный свежий утренний хлеб, запивая душистым молоком.
Наконец-то, в моих долгих путешествиях, впервые я встретила людей, многовековые рассуждения и споры которых о прошлых жизнях завершились конкретным ответом: их попросту нет и не было..
И как бы там у Вас не было - мы принимаем Вас такими какие Вы есть и любим Вас безусловной и преданной Собачьей Любовью!