Вряд ли в нашей семье когда - нибудь появится пёс, которого мы любили бы также сильно. Причем его любили не только мы, но и все наши родственники и соседи. Один сосед у нас родом с Одессы, так его жена сказала, что мы песика назвали в честь её Сержа. Он был с нами всегда и во всех наших поездках и никогда не доставил никаких хлопот своим присутствием. Ел и пил всё, что дают; чистоплотен, насколько это возможно собаке; поведения легкого, забавного, и хитрости неимоверной. Истинный хохол(да простят меня украинцы всего мира и всех времен, я в хорошем смысле).
Были в очередной раз на отдыхе в Одесской области. Там у нас уже была знакомая местная жительница( к сожаленью, за давностию лет не помню, как её звали), и мы перед отъездом зашли к ней купить какие-то фрукты. А у неё щенки. Вот как звали щенячьих родителей помню. Мама Дося, мелкая и черненькая, а папа почему-то Умка, хоть и кобель, покрупнее и весь белоснежный. И самого интересного песика дочь хозяйки хотела оставить себе, но мать была против, и когда наш Тимошка заканючил взять собачку, именно этот песик был ему предложен. (Надо сказать, что все животные, которых брал в дом наш Тимофей, были с особым прибабахом). Мы в своей однокомнатной квартире зимовали уже последнюю зиму, потом переселялись в новый построенный дом, и я против наличия в семье собаки в принципе ничего не имела. Зимой работы мало, буду выгуливать, а с весны будет гулять на участке. Но! Его еще надо было довезти до Беларуси, домой. У нас в то время были Жигули, шестёрка. На отдыхе жили в кемпинге, в палатке, вещей было много. На заднем сиденье детям был сделан плацкарт, т.е. вещи внизу, затем одеяла и подушки. И все было застелено ярко-лиловым байковым одеялом, на котором мокрые пятна полыхали огнем. И маленький щенок, (на подушках и т.п.). В общем брать его я не хотела. Но хозяйке обязательно надо было его сбыть, детям - забава, в общем они условно победили, потому что я поставила детям условие: при первом же мокром пятне, даже не останавливая машину выбрасываю его в окно. Дети ликовали, потому что знали, что этого я никогда не сделаю. Одну ночь он ночевал с нами в палатке, скулил, то ему холодно, то голодно, то скучно, в общем - ребёнок, хоть и собачий. Все спали, кроме меня, но это были единственные хлопоты, которые он мне доставил за все время своей жизни. И вот дорога. Проезжали какое-то расстояние, тормозили у обочины, я, не выходя из машины, спускала его на землю, он делал свои дела, и за всю дорогу ни одного мокрого пятна. Респект и уважуха.
Дальше зима, без особых происшествий, если не считать мою обгрызенную норковую шапку. Поначалу он не мог залезать на диван, и я, когда приходила на обед, шапку и шарф бросала на диван, чтобы поскорее, ведь мы с ним еще полчаса успевали погулять. А в один прекрасный день он на диван залез. подрос видите ли. И за десять минут, что я была на кухне, искромсал мне дорогую вещь из голубой норки. Думал, что без шапки я на работу не пойду. Но больше в квартире им не было испорчено ничего, ни обувь, ни обои, ни мебель. (а шапку мне купили новую, еще круче, только коричневую).
И еще из этого периода интересны два момента: первый, как мы с ним ходили на участок, где строился наш дом. Он был еще щенком, расстояние около четырех километров: где несли за пазухой, где бежал сам. Вот впереди кот! У Одессита шерсть дыбом, грозный рык, лапами землю роет, командуешь: "Фас"! С места срывается - гроза района! Но по мере приближения к котяре рык потише, шерсть поглаже, вид миролюбивее, рядом с котом моська в другую сторону, в общем ничего не вижу, ничего не слышу! И второй: как этот мелкий определял, перед какой машиной можно перебегать дорогу, а перед какой нельзя - загадка! Чуйка! Вот идем по тротуару к пешеходному переходу. Он спокойно идет рядом, вдруг видит понравившуюся ему машину и начинает шествие на другую сторону. Медленно, паважно, с высоко задранным носом, лапами "чап-чап". Я возмущалась от всей души, но такое повторялось и не один раз. Бывало, большие черные джипы останавливались и пропускали эту мелкопакостную собачонку.
После переезда никуда далеко он не убегал, даже если проникал на дорогу, крутился возле нашего дома. Еще любил ходить к соседу, Прокопычу. Тот ему вынесет вкусняшек, друзья, в общем. На улице, когда дети катались на велосипедах, приучили его играться с ними, в шутку махая ногами, а он хватал их за ноги, не кусая. Но эти игры закончись не очень хорошо, когда он попытался так поиграть с другим нашим соседом - Иваном Иосифовичем, который не понял, что это игра и пнул его по-настоящему. После этого все велосипедисты были у него в недругах, он их облаивал с участка, но никогда не приближался. Один раз он все-таки куда-то сбежал, а мы после работы собрались в гости к моей бабуле. Обыскали все что могли, нигде нет. А это 274 км по спидометру, выезжать надо, вечереет, хоть и лето. Отменить поездку не могли, бабуля ждет. И мы уехали, попросив соседку закрыть его, когда объявится. Он просто лежал, пока нас не было, ждал. И после этого уже никогда и никуда.
Прожил он у нас семь лет. 23 марта 2005 года он ушел за радугу. Его отравили, знаем кто. Первый раз муж его откачал, ну а второй раз всё. Не хочется думать, что специально. Хотя примерно в тоже время погибло еще две соседские собаки. Лабрадор, который тоже периодически вырывался на волю, и московская сторожевая, которая сидела в огромном вольере и никогда нигде без хозяина не была. Я не знаю, как с московской сторожевой, а по лабрадору имеется ветеринарное заключение - отравление.