GPS координаты: N 60° 18' 56.0772" E 47° 3' 4.4352"
Расстояние до районного центра Подосиновец - 6 км.
Смотрите видео, снятое 1 октября 2020 года.
-------
По материалам сайта "Родная Вятка":
Шубинская рамень, а Олебинская тож, впервые упоминается в Боярских и городовых книгах за 1639-1642 гг.
----
Затем деревня упоминается в книге Переписи Подосиновской волости Южской трети Устюжского уезда 1677–78 годов.
Деревня Шубино Раменье, а Олебинское тож, на речке на Шорме и на речке на Корочаевице
- Фетька Иванов РУСАНОВ. У него дети: Антипка, Герасимко. У Антипки дети: Савка десяти лет, Фетька осми лет, Артюшка шти лет, Ивашко трех лет.
- (в) Флорко Иванов РУСАНОВ. У него дети: Максимко, Сергушка, Дениско десяти лет, Левка шти лет.
- (в) Мишка, Антонко Дружинины ГОГАРИНЫХ. У Мишки сын Васка десяти лет.
- (в) Петрушка, (л. 457) Тимошка Еремеевы РУСАНОВЫХ.
РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 15047. Лл. 452 об. – 467. Подлинник. А. Г. Ушенин.
----
Ревизские сказки Устюжского уезда 1747 г. РГАДА, Ф. 350, Оп. 2, Кн. 3763
В деревне Шубино-Раменье, а Олебино тож
Умершаго Ивана Тимофеева Русанова дети Терентей 21, Иван 18.
Сергей Петров сын Русанов 56, сын Николай 19, у Николая сын Григорей 1.
Гогарин, 324/287 Соболев,
Гаврило Тимофеев сын Русанов 29, дети Тимофей 17, Афанасей 2.
Федор Герасимов сын Русанов 42, дети Аким 27, Иван 10, Николай 2, Антон полугоду, у Аврама сын Ефим 2.
325/287об. Федор Федоров сын Русанов 24 за взятием в 747 в рекруты наличным не числить.
Итого - 22
----
Ревизские сказки и переписные книги Вятского края. 1‑я ревизия (1722‑27), РГАДА 350-2-3760, 1722—1727 г.
В деревне Шубном Раменье а Олебино тож при речке Карачавице, Архангелогородская губерния, Великоустюжская [Устюжская] провинция, Устюжский дистрикт. Южская треть, Подосиноская волость. Разряд жителей - (государственые) черносошные крестьяне. Дворов - 5, душ (жителей) - 22.
- --
В деревне на 1795 год проживали семьи крестьян: ОсипаТерентьева Русанова, Николая Сергеева Русанова и его сын Алексей с семьей, Михайло Степанов Гагарин, Антон Степанов Русанов, Гаврило Тимофеев Русанов и его сын Афанасий с семьей, Емельян Григоорьев Соболев его брат Сергей Григорьев с семьями и Степан Михайлов Соболев. Всего: 30 жителей мужского пола и 30 женского.
Великоустюгский архив. Ревизские сказки государственных крестьян Лальской округи 1795 г Ф. 594 оп.1 д. 232 связка 50
----
Кроме государственных крестьян в деревне на этот период жили семьи половников Ивана Ульянова Соболева и его двух женатых сыновей Ивана и Григория, семь человек. Они работали «исполу» на великоустюгскую мещанскую вдову Акилину Митрофанову Шубину.
Ревизские сказки о купцах и мещанах по 6 ревизии 1795 г. Великоустюгский центральный архив. Ф.623, оп.1, д.4, св.1.
----
Список населенных мест Вологодской губернии 1859 г.
Деревня Шубино Раменье на реке Югу, Никольский уезд, По левую сторону Лальской торговой дороги, число дворов - 15, населения мужского – 41, женского - 63. Всего жителей - 104.
----
«Книга Вятских родов» В.А.Старостина. Реестр селений и жителей на 1891 год
Шубино Раменье, Вологодская губерния, Никольский уезд,
Подосиновская волость. Приход село Подосиновец, Спасская церковь.
Проживало 23 семьи, из них 22 семьи с фамилией Русановы и одна Стародворские.
----
По метрическим книгам Подосиновской Спасской церкви за1896-1918 гг. в д. Шубино Раменье упоминалась одна фамилия Русановы.
В ведомости о числе домохозяев, деревень и населения в каждой по 2-ому медицинскому участку, Никольского уезда к 1-му января 1913 года по Подосиновской волости Подосиновско-Княжевского общества в деревне Шубино-Раминье число домохозяев – 29, число душ населения – 157.
Фонды МУ Подосиновский краеведческий музей. Ведомость о числе домохозяев, деревень и населения в каждой и расстояния от села Подосиновеца к 1-му Января 1913 года По 2-ому медицинскому участку, Никольского уезда. Составил Н.В.Отроков
----
По итогам учета населения по Подосиновскому сельсовету Подосиновского района Северо-Двинской губернии на 1 января 1926 года в деревне Шубино Раменье число дворов – 39, мужчины - 81, женщины - 97, населения 178 человек.
Архивный отдел администрации Подосиновского района. Арх. №5. Ф.1, опись 1, ед. хр. 1797. Учет населения по Подосиновскому району.
----
На 1939 год в деревня Шубино-Раменье Подосиновского сельсовета было 133 жителя.
Количество жителей в населенных пунктах района на 1 января 1939 года Газета «Знамя» № 156 от 28 декабря 1989 года
-----
В газете "Знамя" (2010) было упоминание об участнике русско-японской войны 1904-1905 гг.
Русанов Егор Сергеевич — д. Шубино Раменье Подосиновской волости, служил на крейсере 1 ранга «Паллада» машинистом 2-ой статьи, награжден Георгиевским крестом, вернулся на родину после войны.
----
Список населения Подосиновского района на январь 1972 года сообщает, что в графе «перспективы развития населенного пункта» напротив деревни Ш-Раменье Подосиновского с/Совета колхоза им. Калинина написано: «ограниченного развития», в графе численность населения – 65.
Архив Подосиновского краеведческого музея. Список населения Подосиновского района на январь 1972 года.
----
По итогам Всесоюзной переписи населения 1989 года в д. Шубино Раменье Подосиновского сельсовета – 1 житель.
На 1998 год газета «Знамя» от 15 декабря сообщает, что в списке деревень Подосиновского сельского округа д. Шубина Раменья нет.
------
Николай ЛИПАТНИКОВ - ПОДНИМАЯСЬ НА ПОЛУДЕННЫЙ УКЛОН
газета "Знамя" 2014 г.
Устинья - полячка
Рассказывая эту историю, услышанную мною недавно от одной из ее участниц, не лишним будет вспомнить события начала прошлого века, когда в Шубино - Раменье около сотни лет тому назад из далекой Польши вернулся на свою родину солдат Федор Иванович Русанов. Приехал в деревню не один, а с “трофеем» - очень красивой женой-полячкой, отличавшейся статью от всех здешних баб. Как ее величали по паспорту, сейчас уж точно никто не вспомнит, да и не принято было промеж деревенских называть друг дружку по имени - отчеству, поэтому звали ее просто Устьей.
Пришлась ли она ко двору, неизвестно, но молва донесла, что однажды весной, когда она на свой страх и риск пошла по тонкому льду через реку Юг, случилось с ней роковое несчастье. Кто знает, может, его бы и не произошло, и река ее одну бы выдержала, но на свою беду несла в своих руках Устья предназначенную для семейного очага чугунную плиту. С ней и пошла, словно камень, ко дну, оставив на том берегу реки мужа и сына - двух ненаглядных Федоров. Случилось это незадолго до революции. Малышу тогда было три года. А маму его как ни искали, не нашли.
Высоко над рекой была та деревня, в которую спешила полячка Устинья, чтобы доказать: она не хуже других. Если пройти еще три версты от деревни, можно было попасть в места и покруче: Ермаково, Помелиха, Мокрая и, разумеется, Малеиха. Красивы эти места, расположенные на высоком угоре, взбираться на который в жаркий летний полдень довольно тяжело. Оттого, наверное, Малеиху раньше именовали Полуденным уклоном. Вот и сейчас, стоит лишь, переведя дыхание, взобраться на него и перейти на ровный размеренный шаг, как сразу захватывает дух от синих горизонтов и подернутых дымкой загадочных далей, открывающихся с высоченного косогора. Как знать, но может обитателям деревеньки казалось, что живут они не на островке земли, а сразу во всем целом мире.
Елизавета
Здесь, в самом его начале, в крайней избе, в тридцатых годах проживала когда-то вдова, которую деревенские промеж себя звали Лизкой Олешихой. А все потому, что была она в свое время замужем за Олешей, то бишь Алексеем Васильевичем Тестовым. И жили бы они счастливо, растя двоих детей, но прокатился по деревням странный мор. Что-то вроде дизентерии. Многих он тогда прибрал. Оплакала в его черные дни Елизавета Тимофеевна смерть мужа и двух детей. Осталась у нее одна радость – сын Николай, который переждал беду в материнской утробе. Был он ей утешением и смыслом дальнейшей жизни. Однако не весь же бабий век слезы лить.
Однажды на деревенских посиделках в том самом Шубино - Раменье она и повстречала Федора. Того, чей отец с войны жену–полячку привез. Елизавете в то время было чуток за тридцать, а вот глянувшийся паренек младше лет на восемь. По понятиям того времени, шансов создать семью у них не было никаких. Подумать только: кто возьмет в жены женщину значительно старше годами да еще с ребенком! Однако нет таких пересудов, которые не смогли бы преодолеть возникшие тогда между ними чувства. В 1937 году они расписались и зажили вместе, а в октябре тридцать девятого у них родилась дочь Галина. В мае сорокового Федор ушел в армию, как тогда говаривали в деревне: «на действительную» (военную службу, - Авт.). Вскоре началась война. Нависли над страною свинцовые тучи. Доползли они и до малеихиного угора. Хотя открывались с него вроде те же самые горизонты, но теперь за ними были скрыты боль и смерть, горе и разрушения. И полнились сердца тревогой, страхом за отцов и братьев, которые оказались где-то там - на фронте. Беспощадное было время. В деревне хоть и не слышали орудийной канонады, но тягот испытали с лихвой. Елизавета Тимофеевна с утра до ночи работала на колхозном дворе, детей видела крайне редко. Однако, как-то умудрялись держать корову – комолую Ягоду, которая была их чудесной спасительницей в той мрачной, беспросветной и голодной жизни, потому как давала она в день целое ведро молока. Ее дочь Галина помнит, как мать, сдувая с края пену, наливала ей кружку еще теплого парного молока, и эта пузыристая порция часто служила завтраком, обедом и ужином. Остальное шло «на сдачу». Молоко везде по деревням собирали и увозили.
Зимой с братом Колей, который был старше ее на четыре с половиной года, ходили они к колхозным стогам, чтобы за пазухой принести корове пучок сена. Если их не замечали и не заворачивали с клочком пожухлой травы на колхозный двор, то ребята доходили до дома и тщательно прятали корм на повети, чтобы добраться до него могла лишь маленькая Галя, а проверяющие, сколько бы ни лазили, так ничего и не находили.
Все равно к весне Ягода была настолько слаба, что еле держалась на ногах, и ее подвязывали на веревки. Зато летом, вдоволь наевшись молодой травки, она входила в силу и с бодливой ненавистью бросалась на любого проходящего мимо нее мужика. Сильно, видимо, не любила мужское племя, которое вместо того, чтобы воевать, шастало по поветям и отбирало последнее. И во двор никого не пускала. Бригадир и тот, приходя с нарядом на работы, покорно ждал Тимофеевну у изгороди.
С фронта от отца приходили редкие весточки – сложенные в треугольник солдатские письма. Гале в то время было совсем немного лет, но она хорошо помнит, как зажав эти письма в кулачок, забиралась на подоконник, всматривалась вдаль, брала в руки палочку, лист бумаги и «писала» свое письмо для тяти.
Дорога, проходящая через Малеиху, из окна их дома была видна версты за две, и много народу прошло по ней за военные и послевоенные годы, но Федор Федорович, как ни всматривалась Елизавета Тимофеевна, промеж них так и не встретился. И все - таки она верила, что если ждать, муж вернется.
«Все ему прощу, пусть у него даже будет другая женщина, ведь он моложе меня, но только бы вернулся», - не стесняясь, признавалась она в своих чаяниях деревенским женщинам. Галина вспоминала, что мама садилась на скамейку возле дома и, часами всматриваясь в голубые дали, ждала, что однажды появится небольшая, обметающая дорожную пыль полами солдатской шинели фигурка, и в этот самый миг у нее сложится редкая, улыбчивая судьба.
Однажды из-за горизонта белым маревым облачком появилась призрачная надежда. Повзрослевшая Галя в ту пору была уже сама на сносях, и пригрезилось ей во сне: будто спускается она с Полуденного уклона, а навстречу ей поднимается отец. Лица его было не разглядеть, он только спросил: «Чья же ты будешь?» И узнав, сказал, что сегодня они вместе будут отмечать день его рождения, и пусть она бежит в Подосиновец за сводным братом Геной. Откуда же ему было знать, что Гена лежит в могиле, ведь он утонул! Что значило это виденье? Тогда, в 1968 году, Галина Федоровна попыталась разыскать могилу брата отца, но так и не нашла. А спросить было не у кого. Его семья: Федор Иванович Русанов, вторая его жена Нина, на которой он женился после смерти Устьи, к тому времени тоже умерли. Шли годы. Елизатета Тимофеевна замуж больше не вышла. Захаживал было в их дом из соседней Помелихи один мужчина, да маленькой Гале он как-то не приглянулся, на том и расстались.
- И зачем я тогда вмешалась в их отношения? Просто не хотела, чтобы был у меня отчим, а, может, если бы не мое упрямство, сложилось у нее по-другому, - размышляет сегодня о том своем «взрослом» решении Галина Федоровна. Причина его была даже не в ревности, просто жил у них тогда рядом сосед, которого все звали Проня Петембур, и был он не особо ласков со своими четырьмя дочерьми - вот это и повлияло. Меньше чем за год до своей кончины, Елизавета Тимофеевна покинула Малеиху и перебралась в Подосиновец, так как твердо считала, что доживать свой век мать должна у сына. Запас прочности по мужской линии вышел у ней как в той поговорке: один сын – не сын, два сына – пол-сына, три сына – сын. Ведь, и вправду, было у нее трое, а остался только один.
Дом Николая окнами тоже выходил на дорогу, и старушка последние месяцы жизни проводила подле него. Чтобы было видно, кто, куда, зачем и в какое время ходит. Ведь это про нее в молодости говаривали, что видит на три аршина под землю. Одного взгляда бывало достаточно, чтобы понять, какой человек перед ней и чего он на этом белом свете стоит.
Перед тем как умереть, вдова завещала, чтобы ее могила на кладбище была поближе к дороге, потому, что даже на том свете ей хотелось видеть, кто и за какой надобностью пойдет мимо. И еще она распорядилась, чтобы рядом оставили место для Федора, словно чувствовала, что должен и он упокоиться рядом. Так и сказала: «Может, найдется еще».
Федор
Похоронили ее на подосиновском кладбище зимой 1978 года. А спустя тридцать пять лет, но только летом и уже в Смоленской области, при обследовании поросшей мелколесьем низинки, что находится близ урочища Мокрое - Каплуны, поисковый металлодетектор дал ясный и сильный сигнал. Осторожно разгребая листву и дерн, командир поискового отряда «Рейд» Роман Лукашев обнаружил сначала фрагмент солдатской каски, а затем две гранаты и несколько патронов к винтовке системы Мосина. Почти сразу стало ясно - здесь прах погибшего на поле брани бойца. Следующей большой и главной удачей стала находка солдатского медальона – небольшой черной капсулы, внутри которой содержался стандартный вкладыш с личными данными. Типографские шрифты бланка сохранились хорошо, а вот то, что вписывалось рукой, время пощадило не очень. Полуистлевший клочок бумаги отправили на экспертизу.
В конце августа, начале осени 1942 года на Смоленщине части 20й армии Западного фронта проводили Погорело – Городищенскую операцию. Старший сержант 1079-го стрелкового полка Федор Федорович Русанов принимал в ней участие и, как следует из архивных документов, погиб 2 сентября. Тогда его полк шел в атаку через заболоченный луг и попал под минометный огонь противника. Видимо, мина разорвалась совсем рядом, потому что даже немногие останки пехотинца были сильно испещрены осколками.
Казалось, война постаралась сделать все, чтобы стереть его из памяти ныне живущих, но в итоге она просчиталась. Неровные, вписанные во вкладыш строчки в итоге прояснили и как зовут солдата, в чьих руках на привале оказался лишь простой карандаш, и что родом он из Шубино - Раменье, а семейный дом стоит на Малеихе, и живет там его жена - «Русанова Елизавета Т.».
Полдень пятого октября прошлого года выдался для Елизаветы Тимофеевны совершенно особенным и даже каким-то хлопотным. В этот день со всеми воинскими почестями к ее оградке, за которой она смотрела на дорогу, были доставлены останки ее мужа. Пришла дочка и ее родственники. И еще много – много совсем разного незнакомого народа подошло на кладбище: люди старые и молодые, в погонах и без, со слезами на глазах и суровыми складками губ. Как же все они узнали о ее Федоре? Вот смолкли голоса и речи, прозвучал гимн, эхом откликнулся в небесах прощальный оружейный салют, и свершилось то, чего она всегда так хотела: теперь уже навеки оказалась рядом со своим суженым.
Ну а нам узнавшим об этой истории и живущим в этом мирном, вечно куда-то спешащем, но по большому счету, все же счастливом времени, остается лишь сказать: Вечная память всем тем, кто отдал свои жизни за свою страну, семью и правое дело. Да упокоится их прах с миром.
-----
Вспоминает Пуртова Валентина (1961 г/р), проживающая в посёлке Демьяново Кировской области:
"Деревня Шубино Раменье Подосиновского района когда-то это была большая деревня, насчитывалось более 30 домов, работали начальная школа, магазин, клуб. Но жизнь потихоньку замирала: пожилые умирали, а те, кто моложе, уезжали из деревни, и в 1998 году Шубино Раменье перестало существовать. Но мы, родившиеся здесь, ежегодно встречаемся у памятного камня, вспоминаем жителей и места, где прошло наше детство. Нас всех объединяет любовь к нашей малой родине, мы не забываем её и передаём свою любовь детям и внукам".
-----
Воспоминаниями о своей жизни в деревне Шубино-Раменье делится Кира Ивановна Русанова (1931 г/р), их записала корреспондент районной газеты "Знамя" Нина Звездочетова, статья "Оглянись, здесь была деревня" была опубликована в газете в 2019-м году.
"Кира Ивановна Русанова родилась в д. Шубино-Раменье 19 ноября 1931 года в многодетной семье. Она была самым младшим, седьмым, ребенком. Деревня в те времена была еще большая: по итогам учета населения по Подосиновскому сельсовету одноименного района Северодвинского округа на 1 января 1926 года насчитывалось 39 дворов, 217 человек. В 1939 году в Шубино-Раменье было 133 жителя. В деревне, которая жила и развивалась были контора, клуб, магазин, позже — школа. Со временем построили новую школу и сад возле нее разбили.
«В школу ходили целой гурьбой на Городок. Весело было. По дороге строили снежные землянки. А еще брали с собой хлеб, но почему-то не ели его в первую дорогу, а закапывали под елками, чтобы на обратном пути полакомиться замороженными кусочками, — вспоминает Кира Ивановна. — И вот однажды возвращались, а хлеба, как обычно, на месте не оказалось — все мальчишки забрали. С тех пор не стали больше оставлять».
В их семье, впрочем, как и в других, дети были приучены к труду с самого раннего детства. Дома всегда держали скот. Надо было корма заготовить, а сенокос — за рекой, на Слободке. Вспоминает Кира Ивановна, как надо было на сенокос идти, а в доме ни кусочка хлеба. «Все равно пошли. Отстояли в Подосиновце очередь за хлебом, не хватило. Как же без еды да на работу? Пришлось обратно, на Раменье, возвращаться».
Дом у них по тем меркам был большой — две избы: летняя в десять окошек и зимняя поменьше. Во дворе — раскидистая черемуха, стайка, баня, которая топилась по-черному, то есть печка без трубы. Получалось, что баня натапливалась не только огнем, но и дымом. Копоти на стенах, конечно, много, но запах в такой бане был не передаваем. Мебель в доме вся самодельная: буфет, стол, лавки.
В огороде у них ни единого клочка земли не пустовало — от ствола черемухи до бани, все засажено хотя бы картошкой, ведь семью большую кормить надо было. А раз есть что на стол поставить — богачи, значит. Вот и пришли как-то с обыском, даже в подвал слазили. «Что искать, одни ребенки у нас», — причитала мама, а Кира с братом Виталием сжались комочками на полатях и не могли сдержать громких рыданий. Забрали тогда отца, и целый год он под следствием был. Потом отпустили, когда так и не смогли ничего «накопать». Но здоровье Иван Семенович тогда крепко подорвал.
Окончив начальную школу, Кира стала работать в колхозе.
Ей не было и одиннадцати, когда девочку поставили принимать молоко у жителей деревни. Потом сама возила его под Городок на маслозавод. Еще с Мокрой дед возил, старый-старый. Вот и помогали друг другу старый да малый — фляги вдвоем таскали.
Все без исключения трудились от зари до зари — рано утром и ребятишки, и взрослые были уже кто в поле, кто на ферме. Кира кормила поросят, телят, в то время как ее мама Мария Егоровна работала на птичнике.
После работы молодежь собиралась на «пятачках» возле конторы или у амбара. Там плясали под гармошку, частушки пели.
На всю жизнь запомнила Кира Ивановна пасхальную неделю 1945 года. «Установили, как водится, качели в центре деревни, жерди для этого парни с огородов сняли. Качаться начинали обычно в Пасху. В середине Светлой седмицы, мы, как обычно, на качелях, бежит Валя из-под угору и кричит: «Война кончилась, война кончилась!». Мы не поверили, а когда осознали, что произошло — радости не было предела!».
К сожалению, далеко не все вернулись с фронта. Брата Рафаила проводили в армию, и он сразу же был направлен на передовую. Писем с момента отправки от него родные так и не дождались.
Брат Николай был призван Пинежским райвоенкоматом в июле 1940 года. Потом началась война. За время пребывания на фронте проявил себя мужественным, смелым и инициативным радистом-разведчиком, награжден медалью «За боевые заслуги». 24 раза в тыл врага ходил, находясь там иногда по полторы-две недели, каждый раз обеспечивая бесперебойной радиосвязью разведгруппы, сообщая ценные сведения о противнике. Действуя совместно с группами захвата, командованию дивизии из глубокого тыла доставил четырех пленных немцев. Начальником связи дивизии Николай направлялся на самые ответственные участки с отрядами 72 пограничного полка и с диверсионными группами (Карельский фронт), всякий раз обеспечивая устойчивую связь с ними. В боях под Б. Князево и Цемено работал на личной рации, позволив комдиву иметь радиосвязь до батальонов включительно и централизовать управление боем. В последних частных боевых операциях 66 гвардейского саперного полка действовал вместе с разведротой, обеспечил бесперебойную радиосвязь, вынес поврежденную рацию, немецкий автомат и катушку кабеля; в боевой операции 68 гвардейского саперного полка также обеспечил бесперебойную связь с действующими рациями до рот включительно. За личное мужество и отвагу Николай Иванович Русанов представлен к награждению орденом Отечественной войны II степени. А до этого уже были медаль «За боевые заслуги», два ордена «Красной Звезды». «Он у нас до Берлина дошел, — гордится Кира Ивановна. — Посылки нам оттуда посылал: сахар такой прозрачный, большими кусками на веревочке, платья. Людмилка бегала по деревне, форсила».
Виталия направили в школу ФЗО, он отбыл на Урал и больше не возвращался. Сестры Зина, Тоня и Людмила тоже уехали из родных мест, одна в Архангельск, другая в Киров, третья в Апатиты.
Со своим будущим мужем Николаем Кира выросла в одной деревне. В школе фабрично-заводского обучения в Лузе он получил профессию рамщика, здесь и работал. Впрочем, вся жизнь Николая Семеновича — кавалера ордена Ленина, была связана с деревообработкой. И здесь, на Раменье, он пилил доску на небольшой пилораме, и потом трудился на Подосиновском лесоперерабатывающем комбинате. Рабочий поселок, возводящийся за рекой, он знал с первого колышка. Еще живя в деревне, сменами ходил на Стройку, как тогда называли Демьяново, а когда переехали сюда жить, напротив, не бросал ту маленькую лесопилку. Кира Ивановна устроилась на работу в детский сад.
Лес в то время сплавляли по реке, его накопилось много, а вот-вот мороз ударит. И из садика стали по два человека снимать на выкатку леса. Потом бригадир убедил девушку остаться тут: зарплата неплохая, и работа летом — на берегу, зимой — по цехам. Кира в первом цехе трудилась, где муж был рамщиком.
Так и жили они душа в душу, трудились рука об руку, детей растили..."
------------
Нина Звездочетова - ГЛАВНОЕ БОГАТСТВО — УВАЖЕНИЕ ЗЕМЛЯКОВ
Газета "Знамя" (2019)
9 сентября свой 90-летний юбилей отметит замечательный скромный житель поселка Демьяново, труженик тыла Анатолий Иванович Русанов.
Родился он в 1929 году в деревне Шубино-Раменье. На непростое время выпали его детство и юность. В 1938 году в девять лет он пошел в школу. Находилась она на Городке, поэтому ходили туда и обратно все вместе, так как не близко, да еще и через лес идти.
В этом же году умерла его мама. Весной отец женился вновь, а осенью, когда началась советско-финская война, ушел на фронт. Конечно, никто и представить не мог те трудности, которые она принесет. Все были уверены, что это ненадолго. Поэтому, когда отцу предложили остаться писарем в воинской части, он отказался: «Война долго не продлится. На фронт, только на фронт!».
Всего несколько писем получили от него родные, а потом пришло извещение: пропал без вести. Случилось то, чего боялся каждый, но каждый надеялся, что его дом эта беда обойдет стороной. Не обошла. И только сейчас, в 2019-м, удалось выяснить, что вовсе он не пропал без вести, а был ранен и умер от ран. Удалось даже узнать место его захоронения.
Так десятилетний мальчишка остался с женщиной, которая и женой-то успела побыть меньше полугода. Клавдия Игнатьевна воспитывала Толю как родного сына. Она старалась дать ему любви и заботы и за отца, и за мать, на судьбу не жаловалась и выживала как могла. Толя продолжал учиться, она следила, чтобы все у него было в порядке, а коль с уроками что не выходило, могла всю деревню обежать в поисках правильного ответа.
Дети тогда рано взрослели, играть было некогда да и нечем, игрушек не имелось, поэтому делали их сами из подручных материалов: дерева, бумаги. Окончив четыре класса, мальчик пошел работать в колхоз «Красный путиловец», да ведь и матери нужно было помогать по дому и в поле. После ухода мужчин на войну все трудности тыловой жизни легли на плечи женщин, стариков и детей. Тем, чье детство выпало на годы военного лихолетья, пришлось на себе испытать все тяготы и лишения — зачастую они работали наравне со взрослыми от зари до зари, и спрос за результаты труда был такой же.
Потом его отправили в школу фабрично-заводского обучения на Урал в город Карпинск. Получив профессию, он вернулся домой. Именно трудом рабочих, прошедших эти школы в годы войны и в послевоенное время, создавалась и мощнейшая советская промышленность, и поднималось сельское хозяйство.
Срочную военную службу Анатолий Иванович проходил на Дальнем Востоке в железнодорожных войсках. Их часть вела работы на берегу небольшого озера Хасан, расположившегося у границ с Китаем и Кореей.
Дальнейший период его жизни вновь связан с колхозом «Красный путиловец», который позже был переименован сначала в колхоз имени Калинина, а затем в совхоз «Подосиновский». Всю свою жизнь, которая была подчинена смене времен года, Анатолий Иванович трудился на земле. Каждому делу своя пора: посевная, сенокос, уборка, заготовка леса — и так из месяца в месяц, из года в год. Косить ходили по росе, чтобы легче было, да и мошкары под утро уже нет. А коль везло с погодой, заготовка сена превращалась в настоящий праздник — сытный обед, нарядные женщины с песнями, мужчины с шутками да прибаутками. Своими силами сооружали сельскую ГЭС на маленькой речке Шорме, куда деревенская молодежь возила лес, камни, которая была построена, пожалуй, одной из первых. В то же время появилась ГЭС в Щеткине, на речке Торе. Обе — раньше, чем в Подосиновце.
А между тем время шло. Близкие Анатолия Ивановича считали, что ему пора бы уже не только о работе думать, но и свою жизнь устраивать. Поехали как-то в гости на Мальцево к Александре Евлампиевне Коносовй. У нее было три дочери и сын. Приглянулась им старшая, Софья, которая совсем недавно, подхватив свой сундучок, вернулась из Котласа в родную деревушку. Предложение руки и сердца решили не откладывать надолго и поехали сватом: парень скромный, труженик — чем не жених?
Так и познакомились Анатолий Иванович и Софья Серафимовна. В 1958 году сыграли свадьбу и прожили душа в душу свыше пятидесяти счастливых лет. «Любая моя», — так говорил Анатолий Иванович о своей жене окружающим, так обращался к ней.
Когда семья дружная, тогда и дети растут в любви и внимании: Сережа, Вова, Лена, Ваня. Троих из них вынянчила бабушка. Лене было годика четыре, когда не стало их любимой Клавдии Игнатьевны. Потом с детьми помогала теща Александра Евлампиевна.
Трудностей в жизни, конечно, встречалось немало, но люди были доброжелательные по отношению друг к другу. У кого-то корова растелилась, всех угощали свежим молозивом. Кто-то мед выкачал — то же самое. А какой праздник был в девятую пятницу (девятая неделя после Пасхи), когда всем миром гуляли?! И работали так же — дружно, сообща. Анатолий Иванович все свои сорок с лишним лет трудился с огромной ответственностью, никогда не подводил ни словом, ни делом. И разве это не великое счастье — жить на родной земле, никуда не отлучаясь, никому не завидуя?
Сейчас уже дети выросли, сыновья давно отслужили в армии: Сергей на Балтийском флоте в морской авиации, Владимир в Казахстане, Иван на Курилах. И когда они встречаются все вместе — дети со вторыми половинками, шестеро внуков и столько же правнуков — мужчинам есть о чем поговорить, что вспомнить. К сожалению, случается это не часто, ведь судьба разбросала семью по разным уголкам нашей необъятной России.
Дожив до почтенного возраста, Анатолий Иванович по-прежнему остается добрым и светлым человеком, сохранившим живой интерес и любовь к жизни. Помните стихи Андрея Дементьева?
Быть стариками —
не простая штука.
Не все умеют стариками быть.
Дожить до старости —
еще не вся наука,
Куда трудней достоинство
хранить.
Не опуститься,
не поддаться хвори,
Болячками другим
не докучать,
Уметь остановиться
в разговоре,
Поменьше наставлять
и поучать.
Это о нем, о нашем Анатолии Ивановиче, который не потерял бодрости духа, не отгородился от мира. Несмотря на годы, он не сидит сложа руки. Или сделает, что по силам, или просто погуляет по двору, по улице, потому как твердо уверен: движение — это жизнь. Может быть, именно в этом и кроется секрет его долголетия?
-------------------------------
Поблизости располагались деревни, а некоторые существуют и сейчас, это:
- д. Алебино (↗ 1.6 км)
- д. Ермаково (← ≈1.9 км)
- д. Прислон (↙ 2.2 км)
- д. Пожар (↘ 2.3 км)
- д. Стригино (↓ ≈2.5 км)
- д. Анфалово (↗ 2.7 км)
- д. Аксентьевская (↙ 2.7 км)
- д. Слободка (↘ 3.2 км)
- д. Вайканица (↑ 3.3 км)
- д. Малеиха (← 3.4 км)
- д. Кузнечиха (→ 3.5 км)
- д. Нижнее Чуприяново (↓ 3.7 км)
- д. Мельмина Гора (↗ 3.8 км)
- д. Мокрая (← 3.8 км)
- д. Дорожаица (↑ 3.9 км)
- д. Калиниха (↗ 3.9 км)
- д. Перхино (↙ 3.9 км)
- д. Верхнее Чуприяново (↓ 4.3 км)
- д. Помелиха (↖ 4.3 км)
- д. Байкалово (↗ 4.5 км)
Расстояния указаны по прямой.
.