Всевышний балдел в СПА-салоне. Процедуры, проделанные для пробы, не сильно привлекали. Но вот обслуживающий персонал вызывал у него сильный интерес. Вокруг него суетились очаровательные девушки: одна краше другой. Они хотели казаться очень вежливыми и изысканными.
Обласканный их вниманием Всевышний пребывал в великолепном настроении. И ему самому захотелось сделать что-то приятное для них и вообще для жизни. Он осыпАл всех представительниц женского пола лестными комплементами, касающимися исключительно их профессионализма, снимая взглядом приветливые улыбки с их лиц. Жизнь казалась прекрасной.
Осуществив все услуги прайса и сполна пополнив кассу спа-салона, Всевышний вышел на свет божий. Его обдало жаром полуденного зноя. Улица шумела многообразным шуршанием шин и разнообразием сигналов клаксонов. ТТ-1, то бишь «Бентли», тревожился, припаркованный на длительное время. Улицезрев Всевышнего, его плаксивая мордочка на панели ту же секунду расцвела в улыбке.
– Что так долго? – спросил недовольный женский голос ТТ-1.
– Девчата больно хороши, любовался.
– Можно было любоваться хоть столетие, но предупреждать надо. А то стой тут и переживай.
– Ну, извини. Исправлюсь, – улыбнулся Господь.
– Опять-таки синица в руках лучше журавля в небе.
– Ты это о чём?
– Ждут дела великие, а мы тут нежимся…
– У меня безграничный отпуск по собственному желанию, отдыхать тоже надо. А мне отдыхать здесь понравилось, и моря никакого не надо… Ты же не любишь море?
– У меня от солёной влажности ржавчина начнётся. Стану пластмассовым, тогда и на море можно.
Всевышний заметил девушку за стеклом магазина. Она выставляла обувь на витрину.
– Пойду-ка прикуплю себе что-нибудь.
– А посох на что? Закажи, что представляешь. Или разучился? А-а-а… Опять девушки? Сколько ждать-то? Тысячелетие? Или пару часочков? Спа-салона мало показалось?
– Что-то ты совсем землянин… На тебя здешняя атмосфера так действует?
– А на тебя?
– Так я ж, в отличии от тебя, по образу и подобию. Иль забыл?
«Бентли» сменил улыбающуюся рожицу на печальную. Но ждать пришлось не так долго.
В «Герде» суматошились генеральной уборкой, будто бы пребудет инспекция Санитарно-эпидемиологической станции, хотя никакой проверки не ожидалось.
Виктория, выходя из номера, заметила Ивана Ивановича. Она широко улыбнулась, приветствуя его, и ведро с водою, ожидавшее мытья коридора, опрокинула прямо ему под ноги.
– Ой, какая я неловкая! Простите, простите, простите, пожалуйста – запричитала она. Я не хотела. Я нечаянно. Да на Вас же и засмотрелась. Ну, как на Вас не посмотреть? Вы такой брутальный сегодня. Прямо Джеймс Бонд. Извините, пожалуйста.
Стоя в лужи, Всевышний смотрел на свою только что купленную обувь.
– Давайте я Вам туфли почищу. У меня и крем есть. Ну, очень хороший, водостойкий. Ой, я Вам сейчас тапочки принесу.
– Не надо! Не утруждайтесь! Сам справлюсь. Бывает. Не корите себя.
Всевышний вошёл в свой свежевымытый номер, благоухающий ароматом роз. Виктория явно перестаралась с освежителем воздуха.
– Чем бы заняться? – спросил сам себя Всевышний. Взял свой любимый посох в виде портмоне, и тут же его туфли приобрели внешность, будто их только купили.
В дверь постучали.
– Входите.
– Я крем принесла. Давайте заглажу свою вину.
– Нет, нет. Спасибо, не нужно. Виктория, Вы лучше скажите, как там Семёнович поживает? Давненько его не видно было.
– Так все дела переделал, в подсобке сидит, чаи гоняет. Позвать?
– Нет, нет. Не нужно. Я просто спросил. Вы великолепная с ним пара.
– Вы так думаете?
– Ну, это же видно невооружённым глазом. Он с Вас взгляда не сводит. Да и мужчина хоть куда. Военная выправка налицо. Он для Вас синица ручная.
– Вот это Вы правильно сказали. Синица в доме полезнее журавля: и места меньше занимает, и споёт, как надо, то есть гвоздь забьёт, и нескучно, всё ж живая душа без претензий. Угу, согласна. Раз Вы так говорите, то со стороны виднее. Придётся мне бутылку коньяка Маринке покупать. Она давно мне Семёныча сватает. А я всё гляжу, да, видно, не туда. А Вы уезжаете? Вон сумку собрали.
– Да. Но я вернусь… к вечеру.
Виктория шла к Марине. Настроение было приподнятое.
– Как будто гора с плеч упала, – вслух произнесла она.
– Что за гора? – поинтересовалась Таша.
– Да Иван Иванович.
– Что с ним не так было? – удивлённо заинтересовалась Таша.
– Да с ним всё так. Это со мной не так. Ведро перевернула, обувь ему облила. Нехорошо вышло. Но он, слава Богу, не обиделся.
– А Семёныч в подсобке.
– Что вы все мне его сватаете? Хоть замуж выходи…
– А ты бы и вышла. Всё одна да одна. Семёнович не то, что мой.
– А что с твоим не так? Он такой положительный во всём.
– Сегодня он сказал, что ему нужна жена толстая и тупая, чтоб пирожки пекла.
Ну, понятно! У тупой никаких проблем. Она кроме дома, мужа и детей ничего не должна знать. Короче, ему нужна домработница с интимными услугами. Чтоб без всяких претензий, чтоб молчала и только на вопросы отвечала, главное – коротко. Времени и желания выслушать жену у него нет! У него футбол и прочие важные мужские дела, например, по скайпу поговорить или видео посмотреть, так как он устал после работы. А жена его не интересует! Она же женщина! Должна все тяготы жизни мужественно терпеть! Таково её предназначение: готовить, стирать, убирать, детей воспитывать да мужа ублажать. К тому же какие такие тяготы жизни у толстой и тупой? Только пожрать и чистоту в доме блюсти! Вот все её желания и обязанности в одном флаконе. Вот и спрашивается, а зачем женщине такой муж, если он только собою и занят? Как учатся дети – его не интересует! Скажешь, что что-то надо купить, то сразу же сам купит и принесёт самое дешёвое и некачественное, то есть одноразовое. А потом сокрушается, что это у нас что-то испортилось или вышло из строя, так не войдя в строй. И ещё ворчит, типа, второй раз покупать не буду, так как я не миллиардер. А себе всякую всячину лучшую покупает, так как для работы нужны качественные инструменты. И чего только у нас нет! Молотки, лопаты, топоры, стамески, свёрла, пилы я не считаю. Вот электродрель большая и маленькая, лобзик стационарный и ручной, электропила ручная и пилорама, электроточилка для ножей, электрокосилка для травы – две, одна сломанная, починить некому, жена же не тупая и не толстая. Деревообрабатывающий станок, бетономешалка… – как же без этого жить-то? Перфоратор и отбойный молоток тоже где-то имеются, только долбить нечего. А надо-то было всего сарай новый поставить.
Автомобиль, на работу ездить, у него есть! А вот жену на рынок свозить, так, то электрика барахлит, то аккумулятор разрядился, то бензина мало.
Говорю мужу, постельное надо бы заменить, а то зашивать устала, уже латка на латке. Приносит он на следующий день синтетическое из одноразового искусственного шёлка! Красивое – не спорю. Но после стирки!.. Рисунка не осталось, сплошное пятнистое разлепяшество земляного цвета, да ещё всё в катушках и затяжках. Наша стиралка даже в режиме ручной стирки умудрилась из этого шёлка поверхность кожуры каштана сотворить. Хорошо, что старое постельное залатать можно, мне его на свадьбу подарили.
Уже внуки в школу пошли, а оно всё держится, мягенькое, приятное, ещё советского качества, ни то что это одноразовое. Так муж ещё на меня наехал, типа стирать я в нашей стиралке-автомате не умею! Как всегда, я виновата. А я у него всегда и во всём виновата. Как же он на мне женился-то? Выбирал тупую и толстую? Но я весила тогда пятьдесят килограммов и работала бухгалтером, вроде в нужную ему категорию не входила. Ох! Высказалась!
– Тебя послушать и замуж перехочется… Как ты всё терпишь? А я думала, что ты самая счастливая женщина на свете.
– Так ты ж тоже с дежурной улыбкой не расстаёшься. Тоже, наверно, счастливая. Хорошо там, где нас нет… Ой, заболталась я. Прорвало называется. Убегаю. А Семёнович-то в подсобке один.
Марина привычно скучала.
– Знаешь, Марин, а я за коньяком побегу.
– Что празднуешь?
– Своё прозрение. Иван Иванович мне не пара. Такого непонятного мне не понять. То он, как пацан, то как граф, то как Джеймс Бонд… А я постоянство предпочитаю.
– Обрати свои взоры на Семёныча. Он постоянен в своём отношении к тебе.
– Что-то я его так сильно зауважала, прям коньяк тебе задолжала. Так я пойду в магазин? Парой бутылок обойдёмся? Ташка тоже не откажется.
– Одной достаточно будет.
Продолжение следует.