После безумной литургии и разоблачения Мартена, жена его, Шарлота с дочерьми не смогла жить в доме, и без всякого объяснения, однажды ночью, они покинули городок. Из-за недоплаченного кредита, дом ушёл во владения банка, а тот, в свою очередь, выставил его на продажу. Но, несмотря на броскую цену, оставленную добротную мебель бывшими владельцами и отличное расположение — никто не торопился выкупить Йоргенскую фазенду. Жители Манти обходили стороной дом, а молодёжь по ночам регулярно краской на заборе писала одно лишь слово - «чудовище». Даже тот факт, что Мартен был казнён в техасской тюрьме, отношение местных к вурдалаку в человечьем обличии, не поменялось. Нанятые банкирами маляры, каждую неделю закрашивали корявые буквы, но надпись появлялась вновь и вновь.
Однажды, по осени, дом Йоргенов сняла молодая итальянская пара, видимо приехавшая издалека, так как никто из местных не знал этих людей. На чистом английском языке они рассказали работникам банка, что приехали в Манти просто отдохнуть в столь прекрасных провинциальных местах, вдали от шума и гама мегаполисов. Естественно, вскоре почти все местные знали, зачем они приехали к ним - в маленьких городках особо сконцентрировано внимание к чужакам. На счёт «прекрасных мест» людей терзали сомнения, но парочка была приятная и улыбчивая, поэтому жители отнеслись к чужакам со снисхождением – постоянная обличительная надпись на заборе перестала появляться. Читоллини Альберто и Сильвия на фоне серых горожан, отличались статью и жгучей иноземной красотой, как в одежде, так и в физическом плане. Она - с карими глазищами, стройной фигурой и высокой грудью, он – крепкими бицепсами, высоким ростом и с обаятельным лицом, внушающее доверие. Они стоили друг друга, это признавали все, кто их видел вместе. Машина у них была под стать, красивый белый «Порше» с литыми колёсами и хромированным бампером, всегда вычищенная и блестящая в лучах ютавского солнца. Естественно, люди понимали, что эта итальянская семейка «кучерявая», при деньгах, тем удивительней было, что они не покупали продукты в дорогом супермаркете «Американ Стори» у парка Манти, а стали постоянными покупателями небольшого магазинчика Харвеллов.
— Сильвия, солнышко, ты сегодня прекрасно выглядишь, как в принципе и всегда, — Мери засияла, увидев входящую в магазин брюнетку, немного нескромно одетую в коротковатое чёрное платье в обтяжку, подчёркивающее шикарные женские округлости. Для маленького городка и местных жителей считался бы такой наряд на грани фола, но мисс Харвелл была современной женщиной, такой в крайнем случае сама себя считала она, поэтому от души восхищалась смелостью девушки. — Сегодня ты без мужа?
— Мери, дорогая, нам, девчонкам, надо иногда отдыхать от наших мужчин, — игриво подмигнула Сильвия и улыбнулась, подходя к прилавку, — он сегодня решил порисовать вашу церковь в парке, она у вас величественно смотрится, такая, что ли классически гротескная… Ты тоже очень красиво выглядишь!
— Ой, что ты, солнышко, — зарделась Мери, немного краснея, — куда нам «провинциалам» до вас, городских… Но по секрету тебе скажу, скоро всё изменится! Ты думаешь, мне охота заниматься этим магазином? Спину гну, как рабыня, перетаскиваю эти ящики да связки этих чесночных колбас… а ещё надо, чтобы всё вокруг сияло, покупатель должен наслаждаться чистотой в магазине…
— А как же муж? — удивилась Сильвия, сочувственно качая головой.
— А что Джон? Джон хороший, прошу – помогает! Но он вечно в разъездах, по округу, продукты закупает. Всё ищет что подешевле... милая, ты не торопишься? — спохватилась Мери, — а то я тебя своими проблемами заваливаю…
— Что ты, нет конечно! Я-то бездельничаю целыми днями пока мой герой наслаждается вашими видами…
— Он наверно у тебя известный художник? Машина у вас вон какая, мы даже такие не видели у нас…
— «Порш»? Да старенькая уже эта груда металла, а мой Альбо никакой не художник, это он рисует в своё удовольствие…
— А как же…
— Брокер он, по ценным бумажечкам больше… — весело подмигнула итальянка, — но рисует он не плохо…
— Понятно, — кивнула Мери, не совсем понимая, как можно зарабатывать «бумажками» и при этом так хорошо жить, — может Сильвия, если ты не торопишься, пройдём в дом, чай попьём, о нашем «женском» поговорим? Купить продукты всегда успеешь…
— С удовольствием, милая, если же конечно не отвлеку тебя от твоего бизнеса…
— Ха, очень смешно! — улыбнулась Мери, обводя жестом пустой зал магазина, — в ближайший час никто не придёт, в это время у меня всегда пусто! Маленький у нас городок, покупатели приходят как по часам!
— Хорошо, Мери, спасибо! Только я бы кофе лучше, чай не люблю…
— Кофе, так кофе, у меня ещё печенья с вечера остались, мой сын со своими друзьями их обожает…
— Ох, мучное… сто лет не ела, боже мой… — обречённо вздохнула девушка кокетливо улыбаясь, — Мери, ну ты и соблазнительница… я просто обожаю домашнее печенье!
* * * *
— …знаешь, мои мальчики хорошие, только вот совсем не хотят меняться… деревянные они у меня! — постучала по своему лбу Мери, показывая степень «деревянности». Женщины сидели на небольших уютных креслах, перед журнальным столиком, накрытым дымящимися чашками, вареньем из клубники и тарелкой печенья, с горочкой. — Есть у нас возможность из Манти уехать. Продать к чёрту дом с магазином и купить в Калифорнии жильё, в Лос-Анжелесе там или Сан-Франциско… а Санта-Барбара? Чем не город? Так нет же, упёрлись в эту свою Юту – «это наша родная земля и нам тут жить!» И всё! Бестолочи!
— А нам у вас нравится, Альберто говорит, тут у вас тихо и уютно! Я согласна с ним, — Сильвия с наслаждением вдохнула запах рассыпчатого печенья и откусила небольшой кусочек, — ммм, какая прелесть… а в городах больших лишь головная боль. Мы живём в Нью-Йорке — вечная суета, грязь и кругом машины! Не уверенна, что в Лос-Анжелесе лучше.
— Не в этом дело, милая моя, не в этом, — задумалась на пару секунд Мери, вспоминая давнишние угрозы мэра Солт-Лейк-Сити, — просто на сердце не спокойно, были у нас проблемы пару лет назад… Ты ничего не слышала про наш Манти по новостям?
— Вроде бы нет, — соврала Сильвия с невинным лицом, — я не очень люблю новости смотреть, у меня мало времени на такую глупость там. Я занимаюсь благотворительными фондами по озеленению Нью-Йорка и приютами для брошенных собак и кошек. Всё свободное время трачу на благотворительные вечера, так сказать, выбиваю денежки с наших «сильных мира» сего.
— Какая ты молодец! — с восхищением посмотрела на девушку, Мери, — ну и правильно, что не смотришь эти новости…
— А я что-то интересное пропустила про ваш городок? — сощурила глаза итальянка.
— Удивительно, надо же… а ты не знаешь разве, в какой дом вы заехали? Вам ничего не рассказывали? — Мери была возмущена Банком - ничего не рассказать съёмщикам дома про бывших хозяев.
— Мама! — хлопнула дверь и зазвенел подвешенный звонок в магазине, — мама! Ты где?
— Это мой сын! — мягко улыбнулась Мери, забывая о своём возмущении на работников Банка, — ангел для нас, посланный небом… у вас с Альберто есть дети?
— Нет ещё, мы не торопимся…
— Ох, Сильвия, дорогая моя, не оттягивайте! Смысл жизни людей успеть воспитать детей, а всё остальное – не важно!
— Ма, сегодня мы на рыбалку… — в зал ворвался чернявый юноша и замер перед сидящими женщинами. Он с удивлением уставился на восхитительную, улыбчивую гостью.
— Сынок, это мисс Сильвия Читоллини, они с мужем сняли дом Йоргенов, — Мери увидела, как у сына «загорели» глаза на красивую итальянку. Немного стало неуютно в душе, что мальчик растёт, но и приятно от того, что он превращается в мужчину со вкусом к женской настоящей красоте, а то эта его девочка Алиса, одни кости да мослы. — Это Марк, мой ненаглядный сын!
— Какой красивый у вас мальчик, приятно познакомиться! — встала с кресла Сильвия и протянула свою руку, чувствуя свою магическую силу над юношей.
— Аааа, ээээ, мэм… — Марк с трудом выдавил из себя что-то нечленораздельное. Её ладонь была приятно-тёплая, и восхитительно нежная. Парень почувствовал, как сердце в груди подступило в своём диком ритме к горлу, а в голове закружилось.
— Ну ладно, мисс Харвелл, мне пора собираться, — Сильвия пронзительно посмотрела в глаза Марка и понимающе улыбнулась.
— Милочка моя, идёмте... ещё ведь покупки вы не сделали…
Женщины скрылись за дверью, пройдя внутрь магазина и оставили парнишку в одиночестве.
— Дурак! — Марк зло прошипел себе под нос, улавливая смутный аромат чужих духов. Перед глазами всё ещё стояла эта восхитительная итальянская красотка с полуоткрытой грудью и сногсшибательной фигурой. — Вот же идиот… немой придурок… «аааа, ээээ, мэм»… — сам себя передразнил Маркел, — тьфу, даун…
продолжение здесь
