Хочу рассказать одну историю, которая кардинально изменила мою жизнь, меня и мой взгляд на мир.
Примерно полтора года назад родился мой третий сын, Тимофей. Никаких патологий в роддоме выявлено не было. Только желтуха новорождённых держалась долго. Под лампами малыш загорал почти сутками. Но в итоге нас выписали домой и сказали наблюдаться у участкового педиатра.
Желтуха не проходила чуть больше месяца, но всё же постепенно сдалась. В остальном малыш развивался нормально, а в 3 недели даже поднимал голову, лёжа на животе.
Но вот пришло время проходить врачей, а вместе с ними и УЗИ головного мозга и брюшной полости. С врачами мы справились быстро - ребёнок здоров. Осталось УЗИ.
По правде сказать, я не волновалась, только уж больно долго пришлось стоять в очереди. Наконец, мы зашли в кабинет.
Животик оказался в норме. Теперь голова. И тут молчаливая узистка выдала: "Ничего себе!" Она стала что-то измерять и записывать. Я смотрела на экран и ничего не понимала.
Вскоре она объяснила, что в мозгу много жидкости, показала на тёмные пятна на экране. Я была в растерянности, только спросила, что с этим делают. Она успокоила: "Не переживайте, сейчас много чего делают. Съездите в Калугу (в областной центр), попьёте таблетки".
С той минуты жизнь больше не была прежней. Конечно, я прочитала много информации в интернете. Заболевание называется гидроцефалия или водянка головного мозга. Везде писали, что это грубый порок, что медикаментозному лечению поддаётся слабо, и единственный радикальный выход - это шунт. Слово шунт засело у меня глубоко внутри с самого начала. Я боялась. Ведь это операция на мозге.
После УЗИ мы были у нашего педиатра и у местного невролога. Обе говорили, что с ребёнком всё в порядке, скорее всего УЗИ ошибочное. А если что там и есть, пройдёт само. Мои опасения насчёт операции они сочли преждевременными и напрасными. Вот съездите в Калугу и всё разъяснится.
И мы отправились в Калугу, где сделали ещё одно УЗИ. На него было столько надежд. Но нет, по результатам нового УЗИ жидкости стало ещё больше. А ведь мы уже пили таблетки к тому моменту.
"С ребёнком что-то случилось. Очень большой прирост жидкости. Вам нужно сделать МРТ. Я подготовлю бумаги для госпитализации", - так сказала областной невролог. Госпитализация была назначена через неделю. А пока она увеличила дозу таблеток, которые мы пили.
Та неделя прошла в слезах. Я даже не хотела ни с кем общаться.
Не буду описывать все "прелести" пребывания в областном стационаре. Осталось очень много печальных воспоминаний, связанных с грубостью младшего медицинского персонала и непрофессионализмом некоторых докторов.
МРТ было сделано, по его результатам у ребёнка выявили "невыраженную окклюзионную гидроцефалию головного мозга". Нас отправили домой на месяц и сказали контролировать объём жидкости по УЗИ каждую неделю. Если жидкости будет становиться больше, необходим шунт.
Конечно, мне не хотелось верить в необходимость этой операции. В тот момент я подумала, что мы будем консультироваться с лучшими специалистами. И только если они подтвердят, что без операции нельзя, придётся это пережить.
Дальше было очередное УЗИ. И снова прирост. Я была очень напугана. Тем более, что ребёнок действительно стал хуже держать голову, уже не поднимал её, лёжа на животе. На лбу и под глазами всё более явно проступали вены. Иногда он начинал сильно плакать ни с того ни с сего и очень плохо спал.
Мы решили ехать в Москву. Записались на платный приём в РДКБ. Там нас осмотрел заведующий отделением нейрохирургии и предложил госпитализацию.
Доктор немного успокоил, сказал, что голова у малыша хорошая, не большая. Он посмотрел запись МРТ, объяснил, что желудочки мозга действительно очень сильно расширены. Это значит, что скорее всего операция понадобится. Но у них в больнице шунт ставят крайне редко, чаще делают эндоскопию. Это менее травматичная и более современная операция. А для начала нужно будет переделать МРТ. Калужское МРТ было очень плохого качества.
Госпитализация была назначена через месяц. С одной стороны, я ждала этого, с другой, очень сильно боялась. Я не представляла, как можно это пережить. При всей тяжести своего состояния, малыш был очень спокойным и улыбчивым. И его на операцию? Сердце сжималось и болело. Но где-то глубоко внутри я понимала, что на кону его жизнь. И если без операции нельзя, то мы выдержим это испытание.
Продолжение нашей истории читайте в следующем посте. И подписывайтесь на канал, чтобы ничего не пропустить!
P.S: постаралась ответить на частые вопросы из комментариев здесь