Из открытого доступа интернета. Героиню оперировали другими инструментами
После рассказа "Съешь мою конфетку, детка " появилось неожиданно много различных откликов от моих читателей, которые тоже, оказывается, очень различные люди: одни ставили под сомнение присутствие волшебства в истории, другие, наоборот, доказывали его полную реальность и приводили убедительные примеры, третьи жалели героиню, пережившую такой ужас.. И вот среди этой бури мнений меня привлек тихий острвок тонкого такого, очень интеллигентного юмора... Это Татьяна Геннадьевна Королева, с которой мы несколько лет дружим , рассказывает о своем собственном приключениии. Если вы помните, у моей героини все обошлось без врачебной помощи. Была помощь свыше. А вот тут операции не удалось избежать...А ведь реально пережитое- всегда самое интересное. С ее доброго согласия я использовала идею, обработала сюжет и вот, предлагаю вашему внимани Не жалейте своих улыбок и поделитесь ими с другими! Жизнь сейчас такая невеселая, что просто необходимо ее немного приукрасить блестками юмора!
"Летом, когда я собирала с колючих кустов ягоды, какой-то злобный шип вонзился мне в руку. Он прожил у меня в руке до поздней осени, время от времени напоминая о себе колючей болью. И вот результат – это надо резать. Так мне сказал пожилой хирург в районной поликлинике. Он был похож на доктора Айболита в своих огромных очках и белой шапочке, сдвинутой на лоб. Но резал исключительно людей. В помощь в этом благородном деле имел здоровенную хирургическую сестру. Она тоже была в шапочке, но лихо сдвинутой на затылок и цвета зелени. Вместе они составляли очень живописную и хорошо спевшуюся, но несколько зловещую парочку. А мне и так было страшно, от одного вида операционной... но делать нечего, жить хочется и день назначен. И я прошу дочку сопровождать меня, так, на всякий случай.
Доктор долго моет руки, сестра протирает операционный стол и сообщает, что это ради меня она даже надела такую красивую хирургическую шапочку. На хромированном подносике лежат хирургические инструменты, от вида которых мне стало холодно в животе. Но они весело шутят, ведь им-то хорошо шутить , их резать не будут! А у меня от этих профессиональных их шуточек мороз по коже. Так, на мой осторожный вопрос, долго ли продлится операция, доктор строго смотрит на сестру и спрашивает: «Как ты думаешь, часа за два с половиной управимся?» И та весело отвечает: «Думаю, что да!». Им бы на сцену...Хорошее было бы медицинское шоу!
Она готовит инструменты и шприц. Я сижу в белой рубашке на белой табуретке, вытянув руку на белый операционный стол. «Не пугайте, – говорю я. – Там за дверью сидит моя дочка, которая переживает больше меня». Сестра крепко вцепливается мне в руку, налегая солидным животом на стол. Доктор делает несколько уколов, после которых рука у меня как бы отмирает, во всяком случае я ее до локтя не ощущаю, хотя и вижу краем глаза- есть еще, лежит на столе. Сверху лежит медсестра. И операция начинается. Я смотрю в сторону. Оглушительно пахнет спиртом, которым сестра периодически стирает кровь с моей руки.
Я уже внутренне примиряюсь со своей участью и даже несколько успокаиваюсь. И вот в тот самый момент у нее в кармане халате начинает звонить сотовый телефон. То есть не звонить, а он начинает издавать звуки. Но очень странные при этом: это такие скрипуче-пищащие жалобные звуки,не похожие ни на что. Разве что какая-нибудь надтреснутая дудочка могла бы издавать такие. Они длятся долго, наконец затихают.
И вновь вскоре кто-то пытается дозвониться до сестры, и телефон опять жалобно, но требовательно и настойчиво голосит. Сестра бормочет что-то себе под нос, но трубку взять не может. "С того света что ли им так звонят отправленные туда пациенты", - промелькнула у меня невеселая мысль.. Но при этом операция все еще продолжается, и доктор, ковыряясь в моей омертвевшей руке, говорит: «Ну, что там им от тебя надо?» «Да ну их», – говорит сестра. Никак есть не могут научиться". "Кто? "- внутренне ужасаюсь я. Кто не может научиться есть? Там разве тоже едят?" Вместо ответа телефон издает свои запредельные звуки в третий раз..
У меня начинает кружиться голова от пережитого и услышанного , но доктор, к счастью, уже накладывает швы. Я перебираюсь на кушетку и нюхаю теперь уже нашатырный спирт. «Да перезвони ты им!» – говорит доктор. «Мне тут сначала надо убрать», – говорит сестра. Она убирает со стола лоток с окровавленной ватой и вытирает стол. Мне кладут на руку повязку и залепляют крест-накрест пластырем. И сестра с улыбкой ангела поясняет, что записала на телефон плач своей новорожденной племянницы. Так значит, это младечик так жаловался на непонятную новую жизнь, а вовсе не бывшие пациенты с того свете, оказывается...У меня отлегло от сердца, а руку я все равно не чувствовала, так что и боли не было никакой.
Я готова была принять жизнь и даже утешить маленькую племянницу улыбчивой толстухи-сестрицы. И вот я выхожу из кабинета бодрой походкой и с улыбкой на устах. Чего нельзя сказать о тех, кто ожидает своей очереди на экзекуцию (операцию, то есть, простите). Там пять человек, и у всех какое-то странное выражение мертво застывших ооочень бледных лиц. Дочка моя тоже бледна, и глаза ее полны ужаса. «Ты хоть жива?» – спрашивает она,-я уже туда войти хотела. Вот люди не пустили. Ты чего так там плакала что ли? Больно было ? А где шип? Шип взяла на память! -Да я и так не забуду" ... -Слушай, а почему от тебя так алкоголем несет? Вы там пили что ли ?- интересуется дочь... И уже перестань улыбаться, как в цирке на арене!" При этих словах с ожидающих пациентов сходит столбняк, и они вновь оживают, начинают шевелиться и тоже начинают улыбаются.... А я еще долго не могу избавиться от намертво прилипшей к губам веселой улыбки... И дочь так и уводит меня под здоровую руку - смеющейся...