Негромкие разговоры, кажущиеся бесцельными переходы с места на место, всё давило и выворачивало душу наизнанку. Пётр Савельевич был морально не готов к такому в тихом посёлке Верещагино. Да, вообще, на его участке такого не было уже много лет. В самом начале работы, когда принимал дела у прежнего участкового, тот рассказывал, что когда-то в Савеловском была попытка убийства. И та не удалась. Тихий участок достался по наследству от ушедшего на пенсию дяди Саши, как мальчишки посёлка Верещагино, где родился и вырос Пётр Савельевич, называли участкового. Год назад его не стало. Хороший был человек! Его уважали. Хулиганы боялись, но тоже уважали. С ним считались, советовались, просили о помощи. Нет, такого уже и не найти. Пётр Савельевич старался, как мог, но раз уж чувствовал, что не его это дело, то и не получалось у него стать даже бледной тенью дяди Саши, не то, чтобы заменить бывшего участкового. Да, и Тасю он знал. Не учился, конечно, с ней в одно время. Когда она пришла в первый класс, Петя уже школу заканчивал. Не до мелких было. Но была ему эта женщина симпатична. Она притягивала к себе, была женственна, красива, но не рекламно красива, а по-русски, тихою божественной красою. У кого рука только поднялась?
Весть о преступлении облетела не только Верещагино, но и соседние деревни, посёлки, поселения. Таисию знали, любили, к ней ходили, чтобы поговорить, посоветоваться, просто полюбоваться ею. А она принимала всех. Каждому доброе слово находила, каждого могла словом утешить, понять, посоветовать. Мудрость у ней была какая-то неземная. Павел, её муж, гордился своей женой, на руках носил, пылинки сдувал. Всё у них было, как надо, и любовь, и уважение.
Вопросом «за что?» в посёлке был озабочен каждый. Без преувеличения, каждый предлагал помощь. Каждый грозился лично закатать убийцу и лично отыскать и … А вот дальше мнения расходились. Самые мирные собирались сдать виновного в полицию, другие устраивали суд Линча, третьи просто грозились «не знаю, как» наказать.
Пётр Савельевич и сам готов был линчевать того, кто это сделал. Он, конечно, должен быть терпимей, выдержанней и, уж тем более, не поддаваться эмоциям, но что сделать, если каждый, к кому участковый приходил с опросом, как дознаватель, искренне сожалел, что произошло такое зверство, каждый хотел наказать убийцу, у каждого находилось много тёплых слов о Таисии и только одно пожелание преступнику.
Последней в его списке была ближайшая соседка Таисии и её семьи – тётя Маша. Та самая, которая щёлкала хитромудрые загадки преступников, как семечки.
- Приветствую тебя, Пётр Савельевич! – встретила тётя Маша своего посетителя. – Рассказывай, что узнал. Поделись с тётей Машей своими идеями. А я потом с тобой поделюсь своими.
У участкового глаза полезли на лоб. И, чтобы хозяйка дома не поняла его удивления, он уткнулся в свои бумаги. Всё дело в том, что, обойдя весь посёлок, он накопал много всего, но всё мимо. Ему рассказали, что Степан, местный алкаш, срезал электрические провода возле заброшенной фермы и сдал их в скупку в райцентре, поэтому уже неделю бухает со своими дружками, не выходя из дома. Так же он узнал, что этот ворует лес, тот шерстит огороды, кто-то сдаивает молоко у коров в стаде, а пастух смотрит на это сквозь пальцы. Но по делу ничего не было! Совсем! Будто, доска сама взлетела и разбилась об голову Таисии. Будто, это какой-то Барабашка, в которого Пётр Савельевич уже готов был поверить, обойдя посёлок Верещагино.
- Тётя Маша, я, откровенно говоря, даже не знаю, как и подступиться к этому делу, - начал гость, но тут же осёкся. – У меня есть работа – обойти каждого в посёлке и опросить по делу. Кто что видел? Знает? Какие имеет соображения? Поэтому, давайте, вы мне расскажете, что знаете. А уж потом обменяемся своими мыслями и идеями.
- Нет, Петя! – покачала головой хозяйка. – Ты мне сперва расскажи, кто что видел и знает, а уж потом я тебе выдам свои соображения. Всё дело в том, что я пришла туда после всех экспертов и любопытствующих. Поэтому, давай, выкладывай, что у тебя там накопилось.
Пётр Савельевич глубоко вздохнул и начал свой отчёт. Уж с кем, но не с тётей Машей надо быть протокольным служакой, она для участкового – больше, чем начальство. Она – палочка-выручалочка, которая всегда видит ясней, слышит больше, понимает отчётливей.
Весь рассказ участкового закончился за пару минут, в которые он вместил и всеобщую любовь к покойной, и нелюбовь к преступнику, и полное отсутствие информации по делу.
- Ну, а что накопали ваши эксперты? – задала свой вопрос местная мисс Марпл. – Они то что могут прояснить?
- А эксперты что? Удар был нанесён тупым предметом, а именно доской из берёзы, которая от удара разлетелась в щепки. Смерть наступила почти мгновенно. Она только успела крикнуть и всё. На крик выбежал из дома её муж Павел, от момента крика до его выхода из дома прошло не более тридцати-сорока секунд. Следов нет. Что и не удивительно, площадка возле бани забетонирована, вокруг мягкая сухая трава, участок вокруг дома обнесён забором высотой …
- Это всё я знаю, какой там забор, что за место, - перебила тётя Маша своего гостя. – Ты уж прости нетерпеливую старушку, но у меня жизнь не такая длинная, чтобы слушать очевидные вещи. Ты скажи, куда ведут следы за баней? Их осмотрели? Куда делся обломок доски, который был у убийцы в руках? Что говорит эксперт об этом всём? И о том, что за клок ткани зацепился за куст крыжовника, что растёт за баней слева, и чья там кровь?
У Петра Савельевича взгляд стал таким, будто его вызвали на ковёр к начальству и ткнули носом в преступника, которого он, участковый, не смог найти. Эксперт сказал, что забор высотой метр семьдесят, что площадка вокруг места преступления бетонирована, следов нет… Но за баней… За баней бегло осмотрели и пришли к выводу, что там просто заброшенное место, что там нет следов – это точно. Он извинился перед хозяйкой и вышел из дома на крыльцо, чтобы позвонить криминалистам. Он только сейчас вспомнил, что все соседи, как один, утверждали, что хозяйка была до такой степени аккуратной, что у неё ничего не могло быть случайного на участке и вокруг, что она даже дорожку, что идёт вдоль забора по всему периметру выметала и пропалывала, чтобы людям было удобней ходить. А ведь там совсем не так было после того, как уехали эксперты. Все эти соображения он высказал тут же по телефону коллегам из райцентра. Да, к тому же почувствовал себя на голову выше, важней, умней. Ведь это он ткнул пальцем в косяк коллег. Боже! Сколько раз его тыкали носом в пропущенные факты, когда он недосмотрел, недоглядел. Он даже забыл, что это его только что так же ткнула в эти упущения простая деревенская бабушка, просто более наблюдательная, чем они, профессионалы, все вместе взятые.