В заголовке слова из стихотворения Зинаиды Александровны Миркиной. Им поделился с нами подписчик канала Роман Перельштейн, включив его в пространный комментарий, который и составит содержание этой статьи. Автору канала особенно приятно получить столь звучный отклик от человека, позиционирующего себя как ученик Померанца и Миркиной и протягивающего тем самым нити духовной связи с узловыми элементами нашей богатой культурной ткани.
Но прежде всего – о контексте, в котором образовался публикуемый комментарий. Роман отреагировал на фразу «из отношений “я – Ты” сплетается ткань нашей будущей жизни в Боге» («Сокровенные уголки Откровения»). Тот его первый комментарий был размещен под статьей «Святые на марше». На него последовал отклик автора (там же), и уже в продолжение диалога появился этот текст.
Ниже – текст Р. Перельштейна.
Больше спасибо Автору за ответ! За ответ развернутый и обстоятельный. Я очень благодарен Вам за тот общий миролюбивый тон, за то по-настоящему уважительное отношение к Вашему слушателю, а в перспективе и – к собеседнику, которые подделать невозможно. И очень дорого для меня Ваше напоминание в посте «Непрошенная ценность». Цитирую Вас: «Ибо обратиться к Богу словами «Отче наш» означает признать, что у Небесного Отца есть и другие дети, то есть наши братья». Бесценное напоминание.
Ваш ответ на мой комментарий, что, наверное, вполне естественно, породил и новые вопросы. Сразу хочу оговориться, что я ни на чем не настаиваю, и решительно не представляю, как можно спорить о тех вещах, которых мы коснулись. Мы искренне делимся своим опытом Встречи, стараемся быть честными, и я безмерно рад, что такая возможность существует. Эмоциональность не помеха такому общению, однако, я могу Вас заверить, что она всегда направлена на предмет разговора, но никак не на оппонента.
Сначала мне хочется обратиться к Вашей статье «Непрошенная ценность», которая мне особенно понравилась. «В Царстве Небесном нет равенства», – пишете Вы. Это так. Позвольте еще вот что к этому добавить. В Царстве Небесном нет разделения, нет обособления одной души от другой, а, значит, нет и повода для выяснения отношений и отстаивания прав. В Царстве Небесном мы становимся единым Целым, причащаясь состоянию Христа, говорящего: «Я и Отец – одно». Тем самым Он решительно противопоставил единство равенству. Именно об этом Вы и сказали прекрасно. Цитирую Вас: «В чем надо уравнивать людей, желающих жертвенно послужить друг другу?» Конечно же, людям, которые желают жертвенно послужить друг другу, делить нечего. Однако Царство Небесное это не место, это – глубокое сердце человека, которое и есть «небеса небес». А глубокое сердце это – каждую секунду бьющий ключ Жизни. Для чего откладывать это биение на будущее? Для чего отодвигать Царство Небесное, Незримое и Неуничтожимое в будущее? Ведь оно ни на одно мгновение не перестаёт быть. Оно не отдыхает от самого Себя, не бежит от Себя в прекрасное далеко, оно всегда в Себе самом, поэтому и мы призваны всегда быть в себе самих, а это и значит – в Нем. Как видите, я снова возвращаюсь к нашему разговору о «будущем».
Отвечая мне, Вы пишете: «В размышлении о вечности мне представляется более важным вопрос о том, насколько то, что “здесь”, может переноситься “туда”». Дело в том, что для меня между «здесь» и «туда» не пролегает черты. Всё это – целое, единое и неделимое пространство глубокого сердца или нашего «внутреннего человека». Как я могу распилить «внутреннего человека» или «сокровенного сердца человека» на «здесь» и «там»? Евангелист Иоанн говорит о Христе, что не было времени, когда бы Его не было. Это относится и к нашему «внутреннему» или «внутреннейшему человеку». Не было времени, когда бы не было нашего внутреннейшего человека, и не настанет такого часа, когда он исчезнет. Потому что он вне времени.
Пока категория «будущего» относится ко времени, к миру времени, она лишена духовного содержания. В «Третьей книге Ездры» Ангел говорит Ездре: «И сделались входы века сего тесными, болезненными, утомительными, также узкими, лукавыми, исполненными бедствий и требующими великого труда. А входы будущего века пространны, безопасны, и приносят плод бессмертия» (3 Езд. 7: 12-13). О каком будущем говорит Ангел? Не о новом же историческом периоде. Не о пространстве же человеческой истории. Но и не о пространстве метаистории. «Будущий век» лежит за пределами времени, а так же за пределами любой воспринимаемой нами формы. «Будущий век» – это наша пробудившаяся душа, это состояние души, осознавшей, что она бессмертна. Отсюда и – «плоды бессмертия». Всё говорит за то, чтобы мы, в контексте Откровения, понимали будущее как исключительно духовную категорию.
Мне представляются чрезвычайно важными слова Григория Померанца, который заметил, что «вечность не после жизни, а внутри жизни». Вот и будущее как духовная категория, как состояние «изменившейся», то есть преображенной души находится внутри жизни. Да, «все мы изменимся» по слову апостола Павла, но лишь тогда, когда душа пройдет через тесные входы сего века, а век этот есть наша сегодняшняя сердечная черствость, ограниченность, которая сегодня же может и должна быть превозможена по милости Божьей. Не завтра, не послезавтра, не когда-нибудь, а сегодня, прямо сейчас, в «вечном теперь» и – ни минутой позже.
Вы пишите «Будущее – это то, что за чертой, а сама эта черта – смерть – составляет едва ли не самую незыблемую, универсальную и жизнеопределяющую характеристику человеческого способа бытия…» Да, память смертная – великий учитель. Ведь она напоминает о том, как недолговечно наше тело, как мимолетно то, что подвержено изменениям. Но есть в нас то, что неизменно, что вечно, что вне смерти, что не может ни при каких обстоятельствах быть затронуто смертью. Это наше богоподобие. Это наша негасимая искра, которой мы и являемся, ведь именно она составляет нашу суть.
Для тела черта есть. За чертой тело исчезает. Но мы, перешагнув черту, не исчезаем, потому что мы – не тело. Мы не можем никуда исчезнуть. Некуда исчезать и некому. Мы – Божественный огонь, а разве Он может погаснуть? Угасают лишь наши представления о самих себе. Вот я такой-то и такой-то. Этот такой-то непременно исчезнет, возможно, его даже никогда и не было. Но как может исчезнуть Образ, по которому мы созданы, и помнить о котором не менее важно, чем о быстротечности земных дней.
Апостол Павел говорит: «Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится». (1 Кор. 13: 8-10) А что такое «совершенное»? «Совершенное» означает Целостное. Совершенное – это полносердечие, это сердце, исцеленное Любовью. Это, когда часть в нашем глубоком сердце соединяется с Целым, и уже нет никакого «отчасти». Когда это происходит? Сейчас. Где это происходит? Здесь. Можно ли сказать, что здесь и сейчас – это и есть «будущий век», чьи входы пространны и приносят «плод бессмертия»? Безусловно! Ведь мы имеем дело с духовными категориями. И было бы недальновидно понимать их буквально. И как здесь не вспомнить слова Силуана Афонского, который сказал, что написанное Святым Духом может быть прочитано только Святым Духом.
В завершение я бы хотел привести стихотворение Зинаиды Александровны Миркиной. Ведь только поэзия священной глубины способна передать то духовное напряжение в сочетании с удивительной лёгкостью и простотой, без которых разговор на подобные темы может превратиться в диспут, а мне бы этого, по совести сказать, не хотелось.
***
В день рассиявшийся, весенний
Прорвется лист из почки тесной,
Не говорить о воскресенье
Сегодня надо, а воскреснуть.
Не знать, что было и что будет,
А лишь наполнить светом лица.
Не говорить о Божьем чуде,
А Божьим чудом становиться.