Прибыл как-то в начале лета к нам на участок взвод инженерно-сапёрной роты из отряда. Задача простая, но достаточно трудоёмкая: заменить отработавшую своё линейную часть электро-сигнализационного комплекса. Системы, проще говоря. Разместились «сапёры» в двух больших палатках как раз за системой. На обед и ужин приходили строем на заставу, а ночевали у себя.
Отношения между заставой и ИСР сложились, мягко говоря, натянутые. Потому что не успели они всего один день у нас постоловаться, как у отдыхающего после службы Славки Кондакова пропал с куртки «хэбэ» нагрудный знак — «второй погранец», между прочим. Честно заслуженный. А на второй день ещё у кого-то «Старшего пограннаряда» свинтили. Ну да не о том речь. Это так, для общего сведения.
…В пять часов солнечного тёплого утра сработал четвёртый участок левого фланга, который не был пока отключен, поскольку «сапёры» работали на правом. А я только три часа назад пришёл с ЧГ. Но делать нечего. Оделся мигом, схватил автомат (они тогда стояли в пирамидах прямо в спальном помещении) и вот уже вместе со всеми грохочу сапогами по коридору и слышу, как кто-то, уже залетев в «дежурку», спрашивает у дежурного по заставе:
—Какой?
—Четвёртый левый, — сообщает ДЖ по ПЗ, выкладывая на стол тревожные мешки, подсумки, радиостанции, СПШ и МТТ. Короче, весь «джентльменский» пограничный набор, с которым выезжают по сработкам.
Навьючиваюсь, а сам думаю: «Четвёртый левый — это хреново. Как раз напротив села. Если к нам кто-то из-за Амура пожаловал, то никуда он не денется. Тут все всех знают. А вот если из села кто рванул… Там рубеж упреждения совсем маленький, протока сухая и узкая, до берега Амура рукой подать. Метров пять от берега отплывёт, а там течением подхватит, и поминай, как звали. Течение-то быстрое…»
А, между прочим, я сегодня, согласно боевому расчёту, вхожу в состав тревожной группы. Так что особо рассусоливать некогда. Тревожный мешок за спину и — вперёд.
И вот уже трясёмся в кузове «шишиги». За рулём — Мишка Медведев, и это значит, что большую часть пути мы будем вовсе не сидеть на откидных скамейках, а зависать над ними. Медведь у нас отчаянный гонщик и стопроцентный пограничник. Когда он выезжает по сработке, то для него в кузове вся тревожная группа — «дрова». В смысле, нечего миндальничать, когда каждая секунда дорога! Это он прав, конечно. Насчёт секунд. Только до четвёртого левого совсем недалеко, в общем-то. Особенно, если на машине.
Мишка лихо тормозит у самого начала участка, и мы привычно, через задний борт выпрыгиваем на дорогу. За системой — сонное мирное село. Тихо. Но вот где-то на другой его окраине залаяла вдруг собака… Бежим вдоль КСП. Она пока чистая. И тут наш Байкал глухо зарычал и наддал, буквально потащив на поводке инструктора Айрата Идрисова. Через пятьдесят метров на рифлёной поверхности контрольно-следовой полосы мы обнаруживаем очень чёткие, свежие отпечатки кед. Кто-то невольно присвистнул: все знают, что китайцы поголовно ходят в кедах. И тут у Генки Алгаева, который сегодня с радиостанцией, раздаётся сигнал тон-вызова.
— На приёме! — немедленно отзывается Генка, а в следующий момент у него вытягивается лицо: — Товарищ лейтенант, только что снова сработал четвёртый левый!
Шумилов чертыхается. Его понять можно: участок не прямой. Сначала до крутого поворота метров триста, а там — ещё повороты, и ничего не увидишь с места. Замполит коротко отдаёт распоряжение:
— Алгаев, свяжись с заслоном. Скажи: возможен прорыв в сторону границы. Пусть там бдят изо всех сил. Медведев, заводи! Так, Каризонов, остаёшься у следа, понял? Если что, дашь сигнал «прибыть тревожной группе». Да не стой столбом, замаскируйся вон в кустах.
Каризонов очень серьёзно отвечает «Есть!» и для чего-то поправляет ремень коричневой кобуры сигнального пистолета. Парень всего месяц на заставе, а с тревожной группой вообще первый раз выехал. И тут сразу такое приключение. Но ничего, он толковый такой, обстоятельный.
— Остальные — в машину!
Снова летим вдоль КСП. Метёмся! И вдруг Медведь резко сбрасывает скорость, «шишига» мучительно шуршит шинами по грунтовке, мы чуть не валимся на дно кузова. Но уже азарт погнал кровь по жилам с удвоенной скоростью. Прыгаем на дорогу и сразу видим следы. Кеды! Причём те же. Отчётливо видно отсутствие половины рисунка на пятке правой подошвы.
— Ни хрена не понял, но интересно, — бормочет Шумилов и тут же командует: — Медведев, охраняешь след, машину и себя. И бдишь! Если что — у тебя триста девяносто вторая в кабине, свяжешься с нами. И вообще — будь постоянно на связи. Идрисов — собаку на след!
А Байкалу уже ничего не надо говорить. Он, поскуливая от нетерпения и натягивая поводок, весь устремлён в сторону Амура.
— Вперёд, Байкал, ищи след! — Айрат не успел ещё договорить, как пёс рванул в кустарниковые заросли. Мы побежали следом.
— Товарищ лейтенант… — на бегу говорит Идрисов, — он близко… По Байкалу видно. Может, спустить его с поводка?
— Пока не надо. Раз, говоришь, он близко…
Вдруг пёс останавливается и, виновато заскулив, начинает вертеться на месте, шумно втягивая воздух у самой земли.
— Чёрт, след потерял… — с досадой поясняет Идрисов. — Ищи след, Байкал, ищи след!
И пускает собаку с точки потери следа как бы расширяющейся спиралью. Мы начинаем пятиться. Через минуты две-три, Байкал, торжествующе взвыв, снова устремляется вперёд, но почему-то не в сторону Амура, а параллельно берегу, да к тому же в направлении заставы.
—Он правильно бежит? — выдыхает лейтенант.
Но ответа не требуется, потому что в следующий момент мы видим на свободном от травы пятачке земли чёткий отпечаток кеда — всё того же, с пяткой. Прямо-таки образцово-показательный след! И мы бежим, бежим, бежим, неумолимо начиная отставать от инструктора. Но тут главное не потерять его из виду совсем. Лично мне уже не до азарта. Я просто поймал нужный ритм бега, насколько это вообще возможно на заросшей пересечённой местности, и механически переставляю ноги. Бежим, бежим, бежим… Солнце начинает припекать, под ремешком фуражки, опущенном под подбородок, уже так мокро и скользко, что она начинает съезжать набок.
Неожиданно мы выбегаем к каким-то палаткам. Ну не совсем к ним, конечно. Метров триста до двух каких-то больших зелёных па… Твою-то за ногу да об пол! Это же исээровские палатки! А вон за системой на взгорке наша застава! А к палаткам Идрисов с Шумиловым подбегают. Тут уж и мы наддали, из последних беговых сил.
…Весь взвод выстроился перед палатками. Во главе со своим старлеем. То есть, тот-то не в строю, а о чём-то разговаривает с нашим Шумиловым. Да, в принципе, понятно о чём. Наш уверен, что «китаец» служит в ИСР и только что ходил в самоволку в село. Старлей стоит на своём. «Мои все на месте». «Не пойман — не вор», ну и дальше в том же духе.
— Да поймать-то, я думаю, не проблема. Идрисов!
Айрат с Байкалом идут вдоль строя заметно притихших «сапёров», до того недовольно ропщущих. Ещё бы они не притихли! К Байкалу, чтобы по спине его погладить, наклоняться не надо. И весит он 72 кило. Пёс останавливается возле одного из бойцов и вовсе переставшего дышать. Лицо его, красное и потное, становится потным и белым. Байкал глухо и очень угрожающе рычит, подаваясь всем корпусом вперёд.
— Фу, Байкал, фу, сказал! — Это Идрисов. И тут же: — Харр-рашо, Байкал! Харрашо-о. Сидеть!
Шумилов подходит к бледному «китайцу».
— Ну-ка, товарищ солдат, если вам не сложно, сделайте шаг назад.
«Сапёр», не сводя глаз с Байкала, охотно отшагивает. В сухой пыли отчётливо виден след с полустёртой пяткой.
— Что и требовалось доказать, — удовлетворённо говорит Шумилов. — И вот что, бойцы, верните заставе знаки. А то ведь мы можем и сами найти. А тогда душеспасительной беседой не отделаетесь.
Потом наш лейтенант ещё немного поговорил в сторонке с исээровским офицером. А потом мы пошли на заставу. Пока дежурный открывал ворота системы, Шумилов связался с Медведем:
— Медведев, отбой! Давай, исправь ошибки в строке и возвращайся. Подбери Каризонова и первую ошибку тоже исправь. Как понял? Ну всё, действуй!
Тут понятно всё, да? Строка — КСП, ошибки — следы, исправить их — значит, попросту заделать и поставить рядом личный знак. (Обычно затыльником приклада оттискивали на песке свой служебный номер). Потом замполит дал отбой заслону. Потом, «усталые, но довольные», мы вернулись на заставу. А что, внеплановая тренировка по поиску и задержанию нарушителя границы прошла успешно.
А вечером, после ужина, на столе дежурного по заставе «таинственным образом» появились «второй погранец» и «старшак».
Источник Погранец.ру http://www.pogranec.ru/showthread.php?t=20157
