Потеряла себя
Подходил конец недели, а вместе с ним - и конец моего терпения.
Конечно же, я поговорила с Пашей насчет его чрезмерной любви к запрещенным веществам, на что он пообещал курить реже, раз меня это так пугает. Жаль, что это оказалось очередным враньем: реже курить он не стал, просто перестал это делать на глазах у меня. В пятницу к нам (точнее, к нему) приехал Игорь, и они преспокойненько занимались своими веселыми делами под моим навесом. Еще мне очень не понравилось, что он даже не посоветовался со мной и не уточнил, не против ли я, что заедет Игорь, а просто поставил перед фактом. Интересно, не забыл ли он, что дом вообще-то мой?
Последние две недели словно высосали из меня остатки души, и по дому скиталась лишь моя пустая оболочка. Я стала настолько равнодушной ко всему и инфантильной, что даже не хотела что-то решать, с кем-то ругаться и выяснять отношения. Хотелось просто лежать и смотреть в одну точку. Дома я больше не чувствовала себя, как дома: Паша уже как будто считал себя здесь полноправным хозяином, а я была там словно тень. Саша погрузилась в новую работу, и я стала видеть ее гораздо реже. Она в принципе не замечала, что что-то не так, а я только радовалась этому, максимально стараясь оградить подругу от своих проблем. Все, что происходит, знала в деталях только Машка. Она так же приходила каждый день, прихватывая с собой пару бутылок пива, и оно хотя бы немного отвлекало меня от того, что происходит в моей жизни. Меня уже даже не беспокоило то, что я стала употреблять слишком много алкоголя, да никто и не пытался меня останавливать.
В субботу шел сильный ливень, Маша как раз сидела у меня, а Паша, снова обкурившись, крепко спал. На часах было четыре часа вечера, но его это не смущало.
-Маш, я не знаю, что мне делать. Такое впечатление, что я потеряла саму себя здесь, - сказала я.
-Не понимаю, о чем ты, - отозвалась подруга.
-Паша ведет себя так, как будто это я у него живу, а не он у меня. Конечно, я всячески старалась, чтобы ему было комфортно, все-таки он никогда ни с кем не жил, многое спускала на тормоза, закрывала глаза. Но с каждым днем мне все больше кажется, что он сел мне на шею.
-А чего ты хотела? Сама разбаловала его, вот тебе плоды. Тебе надо поговорить с ним так серьезно, чтобы он понял, что здесь ты устанавливаешь правила, а если он не будет по ним играть, то пусть проваливает обратно к маме.
Память услужливо подсунула мне все воспоминания о наших с ним разговорах, когда я пыталась наладить ту или иную ситуацию. Паша не воспринимал критику не в какой форме, и почти все мои попытки разговоров с ним заканчивались его истериками и самобичеванием, где я пыталась донести ему, что это не он плохой, а просто у него неправильное поведение. Как-то раз я попыталась воздействовать на него через жалость, плакала и просила помочь мне, на что парень отреагировал достаточно прохладно, просто гладил по спине и соглашался со всем, что я говорила, но результата не было. Но вот грозить ему выселением я не пробовала ни разу, считая, что это слишком жестко.
-Что я должна ему сказать? Что выгоню его, если не будет по-моему?
-Да, Юля. Именно так и сказать! Иначе твой дом превратится в чертов наркопритон!
Я сидела и тупо смотрела в одну точку. Такое ощущение, что Маша сидит и рассказывает мне про какую-то свою подружку, но это точно происходит не со мной, нет. Жизнь словно шла мимо меня, а я молча смотрела, что же будет дальше.
-Маш, честно? Мне уже так пофиг на все. Гори оно все синим пламенем. Да и дом этот как кость в горле, никто его не покупает. Так и сдохну здесь в окружении животных, все равно у меня больше никого нет, - отозвалась я.
-Эй! Ты что, сбрендила? Купят твой дом, чего ты переживаешь? Просто пока еще не время. Где твой настрой, подруга? Три недели назад вся светилась, а сейчас? Глаза пустые, смотреть страшно! Что за депресняк? Короче, я сама возьму и поговорю с твоим балбесом.
-Говори. Делайте, что хотите, - так же безэмоционально ответила я. - Только он закатит тебе истерику и начнет орать. Ему нельзя ничего говорить, человек вообще не желает ничего о себе слышать, кроме хвалебных од.
-Если ты ему действительно нужна, то послушает! - уверенно заявила Маша.
В ее словах был резон. Почему-то Паша считал мою подругу авторитетной личностью, к которой можно и прислушаться. На этой почве у нас тоже пару раз возникали разногласия: по каждой мелочи Паша бегал к Машке за советом. Если у меня что-то не получалось, он и мне говорил: "Лучше бы Машку спросила, как это надо делать!" У меня не было ни грамма ревности, я была уверена в своей подруге на двести процентов. Я знала, что даже если Паша стал бы проявлять к ней симпатию, я узнала бы об этом первая. И даже если не принимать во внимание факт нашей долгой дружбы, у меня все равно не было сомнений в Маше, потому что Паша совершенно не ее типаж, к тому же она сходит с ума по такому же идиоту Вове, с которым никто не может конкурировать. Обижало меня именно то, что мнение другого человека имеет для Паши больший вес, нежели мое.
Паша проснулся часа через полтора, и Машка тут же взяла быка за рога:
-Казаков, а ну поди-ка сюда, поболтаем с тобой.
-В чем дело? - спросил сонный парень, но послушно пошел на улицу.
-Скажи-ка мне, дружочек, ты где живешь? - ласково, как несмышленого ребенка, спросила его Маша.
-Тут живу, - удивленно ответил Паша.
-Где тут? Это чей дом?
-Юли. Что за дебильные вопросы?
-Нормальные вопросы, Паша! Ты все правильно говоришь, это дом Юли. А ты себя ведешь так, как будто это Юля у тебя живет, а не ты у нее! Может, пора уже прикрыть свою наркоманскую лавочку? Ты хочешь быть, как мой Вова? Ему трава уже неинтересна, он вовсю таблетки жрет, без них уже не те ощущения!
-Че? - поморщился Паша. - Не собираюсь я никакие таблетки жрать, дура что ли, Махач?
-А тот тоже не собирался. Только факт остается фактом. Короче, слушай сюда внимательно: или ты прекращаешь заниматься этим дерьмом, или ты идешь отсюда на все четыре стороны, ты понял меня?
-Слышь, а ты вообще кто? С фига ли ты мне условия ставишь? Ты пришла в гости? Вот и гости, ко мне чего пристала? Сам разберусь, что мне делать! - разозлился Паша.
-Ну как это "кто"? Ее мнение же для тебя важнее моего, поэтому и общается с тобой она, а не я, - подала голос я, выходя на улицу.
-Да какое, к черту, мнение? Вы че пристали ко мне вообще? Вы хотите, чтобы я ушел отсюда, или что?
-Я просто хочу, чтобы ты не курил каждый божий день, да еще и у меня дома! Вот и все, чего я хочу, Паша, - ответила я.
-Окей, каждый день не буду. Все? Или еще какие-то жалобы, предложения, претензии? Может быть, список моих недостатков? Ты же любишь меня с дерьмом мешать, а теперь еще и подругу позвала, - язвительно сказал Паша.
-Чего? Я тебя мешаю с дерьмом? Ты в своем уме вообще? - ахнула я. - Маш, расскажи-ка ему, как вы с Вовой отношения выясняете. Я просто хочу, чтобы он понял, что такое "мешать с дерьмом".
Машка выдала поток нецензурной брани, в котором содержались оскорбления и посылы в известное место на букву х.
-И че? Ты мне то же самое говоришь, только без мата, - пожал плечами бессовестный Паша.
То же самое? При том, что я вообще никогда его не оскорбляю, не повышаю голоса, а просто мягко объясняю ему, что он не прав? Обида захлестнула меня так, что я еле устояла на ногах.
-Да пошел ты, Казаков. Не приближайся ко мне, - тихо сказала я и убежала в дом. Из глаз брызнули слезы.
-Вот, я же говорил! - воскликнул Паша, направляя в мою сторону указательный палец. В эту же минуту к нему вплотную подошла Машка и влепила смачную пощечину, после чего с абсолютно каменным лицом пошла за мной, словно ничего не произошло.
Я лежала на своей кровати и с наслаждением рыдала, обнимая подушку. Уже несколько дней мне хотелось поплакать, эмоций накопилось на целую цистерну слез, но почему-то заплакать никак не получалось. Теперь же меня словно прорвало, и я оплакивала все, что происходит: Пашины накурки, свой дом, который никто не покупает, свою никчемную жизнь. Маша тихонько присела рядом со мной и стала гладить меня по голове.
-Я ему леща дала. Видела бы ты его лицо! - с улыбкой сказала подруга.
-Да, жаль, что я не видела, - всхлипывая, ответила я.
-Ну все, все, моя хорошая. Успокаивайся, не стоит этот кретин твоих слез.
-Сказал мне человек, который рыдал из-за Вовы.
-Так и он моих не стоит. Но реву-то сейчас не я.
В комнату зашел Паша.
-Махач, выйди, пожалуйста, - очень вежливо и тихо попросил он.
Маша молча встала и вышла, посмотрев на его розовую щеку и усмехнувшись.
Паша лег рядом со мной, обнял и стал целовать в шею, плечи. От этой непрошеной ласки я разрыдалась еще сильнее. Я не хотела, чтобы он видел меня такой: зареванной и слабой. Но раз пришел, пусть смотрит.
-Зайка, ну прости меня. Прости меня, пожалуйста! Я сам не понимаю, что творю, - вполголоса говорил Паша.
Я повернулась к нему спиной, сжавшись в комок и словно пытаясь защитить себя от него. Я чувствовала себя малышкой, которая хочет к маме на ручки. Словно мама вот-вот придет и унесет меня отсюда, крепко прижимая к себе. Но она не придет. Нужно помочь себе самой.
А Казаков тем временем продолжал меня гладить и целовать, шептать просьбы простить его, и я с ужасом чувствовала, что его прикосновения находят четкий отклик в моем теле. Мне хотелось отшвырнуть его от себя и закричать, чтобы он шел отсюда вон, однако по телу бежали мурашки и разливалось удовольствие. Ну вот, даже мое тело уже принадлежит ему, а не мне. И это по-настоящему страшно.
Постепенно мои рыдания сходили на нет, становясь все тише и тише. Голова словно разбухла до гигантских размеров, и мне казалось, что она вот-вот разлетится на мелкие кусочки. Я лежала с закрытыми глазами и вздрагивала от собственных рыданий, и даже не заметила, как уснула.
Начало