Люба и Коля расписались, будучи студентами, в силу страстной африканской любви. Родители у них были люди обеспеченные и молодые финансовых трудностей не испытывали. Потомством Люба и Коля, в силу юного возраста, обзаводиться не торопились. Шли годы. Николай, в силу хорошего образования и природных талантов, получил солидную должность. Люба защитила диссертацию. Любовь их с годами не притуплялась, а становилась все более крепкой и осознанной. Через восемь лет супружества у них родился чудный карапуз, дочка Настя.
Настя росла здоровым, веселым ребенком, на радость родителям и бабушкам с дедушками. Росла она, окруженная заботой и лаской. Говорить Настя начала в один год. Ну как говорить, более, менее внятно лопотать. Ближе к двум годам за Настей Люба начала замечать странности. Была у девочки любимая кукла Зоя. Настя ставила на игрушечный стол четыре чашки и говорила маме, что одна чашка для Зои, две чашки для девочек, ее подружек, а четвертая для мальчика. Родители стали замечать, что Настя начала играть и разговаривать с воображаемыми друзьями. Они вначале не обращали на это внимания. Ну, играет и играет. Чем бы, дитя не тешилось, лишь бы не плакало.
Первыми забили тревогу бабушки. Обратились к лучшим в городе специалистам, детской психиатрии. Доктора тщательно обследовали Настю, но никаких патологий в развитии ребенка не обнаружили. Вынесен был вердикт, что девочка физически и психически абсолютно здорова. Предположили, что воображаемые друзья Насти, плод детских фантазий и со временем он исчезнет. Но общение Насти с воображаемыми друзьями продолжалось.
Начались походы бабушек к колдунам и ведуньям. Деньги они брали немалые, клялись, что нечисть из Настеньки изгнали, на деле от них толку не было. Только две старенькие бабушки честно сказали, что рядом с девочкой никого не видят. Настя, со временем, научилась скрывать своих друзей, чтобы не расстраивать родителей. Те и рады были, что фантазии дочки прекратились.
Однажды Люба решила сварить Насте кашу. Сунулась в холодильник, а молока нет. Видимо Коля утром выпил. Дело было зимой. Тратить время на одевание дочери Любе не хотелось, и она решила сбегать в магазин, оставив Настю впервые одну дома. Прибежав домой, Люба увидела спокойно играющую дочь.
«Солнышко, тебе не страшно было оставаться одной дома?» - спросила она обеспокоенно.
«Совсем не страшно, Мамочка» - ответила Настя, не отрываясь от игры. «Со мной Коля оставался. Он большой. С ним не страшно. Он мне истории рассказывал» - невозмутимо добавила она.
У Любы пронеслась в голове мысль: «Опять начались фантазии». Неожиданно для себя она спросила дочь: «А сколько годиков Коле?»
Настя, немного подумав, показала Любе семь пальчиков. Такая конкретика добавила Любе беспокойства.
На семейном совете решили обратиться к другу семьи дяде Мите. Вообще его звали Митуп, но для своих он был дядя Митя. Дядя Митя женился на тете Зое, студентом автомобильно - дорожного института. После его окончания, остался работать в городе, потому что у мамы тети Зои было больное сердце и ее нельзя было оставлять одну. Сейчас дядя Митя большой начальник. Заместитель директора «ДорСтроя». Он потомственный шаман, но занимается этим делом крайне редко и с большой неохотой. Обычно отшучивается: «Узнает начальство, доложит губернатору. Тот вместо фондов покажет дырку от бублика. Скажет, что Минап подшаманит и дороги в области станут ровные, как стол».
Но отказать Любе, которую с ее отцом забирал из роддома, он не мог. Сказано, сделано. На выходные родители Любы повезли Настю на дачу дяди Мити. Вечером Минап достал из сундука необходимые атрибуты и начал обряд. Он долго камлал, войдя в транс. Закончив, он обессиленно покачал головой. Утром, закрывшись в кабинете, долго и бурно общался по скайпу с братом, уважаемым в своих краях шаманом. Закончив разговор, Минап сообщил, что будет проводить обряд повторно. В этот раз он будет камлать вместе с духом брата. Вечером обряд повторился.
Придя в себя, Минап сказал: «Бесовщина какая-то. Не смогли мы с братом никого возле Насти обнаружить. Непонятно, что это за сущности, и как им удается скрываться».
Недели через две, когда Николай ушел на работу, в дверь настойчиво постучали.
«Звонка будто нет» - подумала Люба, и пошла открывать дверь. От неожиданности она потеряла дар речи, когда на пороге увидела бабушку Николая Фиму.
«Чего рот раззявила. Принеси табуретку. Стоять сил нет» - голосом не терпящим возражений, сказала она Любе, опираясь на подог.
«Баба Фима, почему же Вы не предупредили, что собираетесь приехать?» - растерянно спросила Люба - «Как Вы добрались в даль такую?»
«Как, как? Каком» - равнодушно ответила баба Фима: «До Берлина дошла. А тут чего. Два дня на поезде».
«Пойдем на кухню. Чаем напоишь и расскажешь, что у вас тут творится. Дочка мне звонила, сказала, что у Насти снова видения начались» - заявила она.
Из детской комнаты выбежала Настя и с ходу выпалила: «Здравствуй, бабушка Фима. Я тебя знаю. Мне твою фотокарточку папа и мама показывали».
«Здравствуй, внученька. Я тебе подарочек привезла» - ответила баба Фима и достала из внутреннего кармана тужурки, завернутое в носовой платок, золотое кольцо с крупным изумрудом: «Я отдам колечко на хранение твоей маме. А когда вырастешь, будешь носить и бабушку Фиму вспоминать».
Настя довольная побежала в детскую с криком: «Мне бабушка колечко подарила!»
Баба Фима и Люба остались на кухне чай пить. Через некоторое время из детской послышался плач Насти. Люба бросилась к дочке. Следом захромала баба Фима.
«Что случилось, Солнышко мое?» - взволнованно спросила Люба дочь, оглядывая ее со всех сторон, чтобы убедиться, что Настя не поранилась.
«Мама хорошая! Ты бяка! А мама хорошая! Не дружусь я с тобой!» - захлебываясь слезами, кричала Настя.
«Родная моя, кто тебя обидел?» - в смятении спросила Люба дочь.
«Она! Она сказала, что ты плохая! Мне дала молочка, а ей нет!» - кричала Настя, указывая пальчиком в пустоту.
Кое-как Люба и баба Фима успокоили девочку. Когда от пережитого стресса, Настя забылась во сне, женщины прошли на кухню.
«Когда мне дочь позвонила и сказала о том, что с Настей оставался Коля, я поняла, в чем тут дело» - негромко сказала баба Фима: «Помнишь, ты десять лет назад письмо мне написала, что забеременела, а Колька, дурак, тебя рожать отговаривал. Рано мол. А ты ребеночку уже имя придумала. Коленька. Не смогла я тогда приехать, тебя поддержать. Болела шибко» - и помолчав, добавила: «Не к Насте они приходят. За подол твой цепятся неродившиеся детки».
«Что - же делать?» - в отчаянии спросила Люба.
«Для того и приехала» - ответила баба Фима: «Послезавтра я помру и заберу ребяток с собой. Только все нужно будет сделать, как я скажу».
На вечернем совете семья обсуждала план действий. Мать Николая горько рыдала на плече бабы Фимы. «Не реви, дуреха. Я уж пожила достаточно. Девяносто шестой год пошел. Уж песок из меня весь высыпался. Не обо мне нужно сейчас печалиться, а о том, чтобы дело сладилось» - ласково успокаивала она дочь.
«Слушать сюда. Диспозиция такая» - продолжила командным голосом баба Фима.
Было решено на сорок дней Настю с Николаем эвакуировать на дачу. Люба, ни под каким предлогом эти сорок дней не должна выходить за пределы квартиры. Продукты ей будут подвозить сваты. Решили, сделали.
Через день баба Фима умерла. Легла спать в зале на диване и не проснулась. Родня все сорок дней неукоснительно выполняла инструкции бабушки. На сороковой день, Люба услышала доносящееся из детской тихое удаляющееся детское всхлипывание.
«Простите меня! Простите меня, дуру грешную» - обливаясь слезами, шептала Люба, вслед бабе Фиме и своим не рожденным деткам.
Через несколько дней вернулись с дачи Николай с дочкой. Настя долго ходила, озираясь по квартире и не находя своих брата и сестренок.