Когда я медленно пришел в сознание, я почувствовал, как волна тупости захлестнула мой сломанный разум. Я не мог двигаться, не говоря уже о том, чтобы вспомнить, что произошло до того, как я потерял сознание.
Мои глаза загорелись, когда я их открыл. Я провел слишком много времени в темноте, чтобы быстро адаптироваться к непрерывному потоку света.
"Здравствуйте?" Я попытался крикнуть, но то, что сорвалось с моих губ, было всего лишь шепотом.
Как только я наконец смог видеть, я обратил внимание на комнату, в которой проснулся. Стены, пол и потолок были покрыты странной звукоизоляционной пеной.
Я попытался встать на ноги, но ноги отказались слушаться. Они не атрофировались, но значительно ослабли. Этот факт, наряду с моим затхлым умом, заставил меня понять, что я, должно быть, был под наркотиками.
«Есть там кто-нибудь?» - спросил я, на этот раз немного громче.
Нет ответа.
Я пытался вспомнить, цепляясь за собственные воспоминания, надеясь получить хотя бы малейший кусочек информации. Я был под сильным успокоительным, это было ясно, но почему они поместили меня в звуконепроницаемую комнату, я не знал.
После того, что казалось вечностью, мне, наконец, удалось подняться на ноги. Все еще чувствуя себя неуверенно, я начал искать выход. Увы, все вокруг меня было идеально залито этой нелепой пеной.
Я рухнул на пол, все еще вымотанный от сна. Именно тогда я действительно осознал, насколько все было тихо. Помещение не только сохраняло звук, но и уберегало от всего остального. Ни разговоров людей, ни движения транспорта, ни даже звука водопроводных труб, встроенных в стены.
Это было оглушительно.
Я задержал дыхание и прижался ухом к стене… ничего. Все, что я слышал, - это биение собственного сердца и шум кишечника, который трясется от всего, что я ел накануне.
То, что поначалу казалось почти захватывающим, быстро превратилось в мой худший кошмар. В комнате я был единственным источником звука, и в отсутствие каких-либо внешних раздражителей тишина становилась все громче.
«Пожалуйста, выпустите меня отсюда!» Я умолял.
Затем я кое-что вспомнил. Ничего больше, чем слабый намек на далекое воспоминание, взгляд в давно прошедшее время. Это была встреча, разговор с человеком, которого я не узнал.
"Почему ты здесь?" - спросил мужчина.
"Простите, сэр?"
«Это не лучшее место, Райан. Ты молод, здоров. Разве ты не должен быть в реальном мире, может быть, найдешь жену? »
"У меня была одна…"
Краткое воспоминание было прервано парящей в воздухе бумагой. В отвлеченном состоянии кто-то пронес через потолок записку.
«Эй, что это, черт возьми? Выпусти меня!" Я крикнул, ища то отверстие, из которого пришла записка.
Не ответив, я взял бумагу. Она была на удивление мягкой и почти не издавала звука, когда мои пальцы касались её.
На ней была одна строка текста. «День 1. Слушай».
"Что слушать, придурки?" - крикнул я.
Я начал бегать по комнате, отчаянно пытаясь оторвать пену от стен в поисках выхода. Это была бесполезная задача, и вскоре я в изнеможении рухнул на пол. Наркотики все еще оставались в моем теле, и я не мог мыслить достаточно ясно, чтобы составить четкий план побега.
Есть существенная разница между глухотой и абсолютной тишиной. То же самое, что со слепотой и темнотой. Имея функционирующие органы чувств, но без каких-либо сигналов, ваш разум сам придумывает стимулы. Все, что даже отдаленно слышно, усиливается в тысячу раз.
Когда мой разум ускользнул, другое воспоминание встретило мой разбитый мозг.
"Ну это все?" - спросил мужчина. «Ты потерял ее, и теперь ты здесь».
Он сделал паузу.
"Что с ней случилось?"
«Я убил ее», - ответил я дрожащим голосом.
Когда я проснулся еще раз, меня сразу же атаковали звуки, издаваемые моими собственными внутренними органами.
«Черт возьми, заткнись!» Я кричал на себя.
В комнате не было эха. Каждое сказанное мной слово просто растворялось в изоляционной пене. Мне приходилось постоянно разговаривать с самим собой, просто чтобы не слышать звуки собственного тела.
Это первый раз, когда я заметил, как отчаянно мне нужно в туалет.
"Что, если мне нужно поссать?" - спросил я вслух.
При этом одно из вспененных стекол выскочило из земли. Внизу лежал не более чем небольшой, покрытый пеной туннель. Даже моя собственная струя мочи тихо упала в темноту внизу.
Как только я успокоился, с потолка упал еще один листок бумаги. Рядом с ним возникла струя воды. Он ударился о землю почти без звука и сразу же был поглощен пеной. Тем не менее я нырнул под него, иссохший после дня без жидкости.
После того, как поток остановился, я взял вторую бумажку.
«День 2: вы их еще не слышите?» Прочитал я.
«О чем ты, черт возьми, говоришь?» Я ни на кого не кричал.
По-прежнему никакого ответа. Не то чтобы я чего-то другого ожидал.
Большую часть второго дня я исследовал комнату. Когда наркотики были удалены из моего организма, я наконец смог думать. Хотя, несмотря на ясность ума, мои воспоминания оставались туманными.
Выхода не было. На ужасающем фасаде нет трещин. Я был один, в изолированной комнате. Шуршание кишечника - единственное, что составляет мне компанию. Я пробовал лежать в разных позах, чтобы приглушить звуки, но мне показалось, что они просто стали громче.
Сбитый с толку и морально разбитый - так бы я себя сейчас охарактеризовал, воспоминание промелькнуло еще раз.
«Это ангедоническая палата. Самое тихое место в мире. Бетонный блок, опирающийся на пружинную пластину, изолированную звукоизоляционной пеной, чтобы ни один звук не мог проникнуть внутрь или выйти наружу. Один такой же экземпляр существует в Orfield Laboratories, но этот особенный, созданный по моему собственному проекту », - сказал мужчина.
«Должно быть, это было дорого. В чем смысл?" Спросил я.
«Чтобы люди слышали правду».
На третий день я не проснулся, пока не услышал слабый звук ударов воды по пене. Я вскочил на ноги и начал пить из непродолжительного ручья. Пока я пил, они даже скинули какую-то странную буханку хлеба. Она была тяжелой и набита странными кусочками овощей и семенами, что-то вроде пищи, которую подают в тюрьмах.
Записка также упала рядом с едой и водой.
«День 3: примите это», - гласило сообщение.
Это было похоже на чистый экстаз - слышать, как хлеб разрывается, когда я откусываю его. Наконец, слышимый звук, исходящий не из моих собственных кишок. К сожалению, это длилось недолго. Как только хлеб был съеден, я снова погрузился в абсолютную тишину.
Я пытался удержать свои мысли занятным разговором с собой, я это делал так долго, как только мог, пока мое горло не пересохло. Тогда я понял, что они намеренно ограничивали мой запас воды, чтобы предотвратить именно это. Я был бы слишком слаб, чтобы сопротивляться, слишком слаб, чтобы продолжать говорить, но достаточно здоров, чтобы оставаться в сознании.
Я сидел и слушал работу собственных органов. Я ненавидел их, отвратительные кусочки плоти, которые издавали непрекращающиеся болезненные звуки. Затем я услышал что-то новое, слабый голос, скрытый под звуком биения моего сердца.
«Пожалуйста, просто останови это. Я больше не могу этого выносить, - сказал голос.
Он принадлежал женщине. Странно знакомо, но все же так странно.
"Эй где ты?" - крикнул я.
"Это очень ранит. Я этого не заслуживаю, почему это со мной происходит?»
У звука не было конкретного места. Казалось, будто он идет из ниоткуда и отовсюду одновременно.
«Давай, мне нужно знать, где ты, если я собираюсь тебе помочь!»
«Райан? Мне так больно, пожалуйста, помогите мне! » - умоляя сказала она прежде, чем голос растворился в воздухе.
"Линда? О, боже мой, - крикнула я, молясь, чтобы ее голос вернулся.
Это была моя жена, голос, который я так долго хотел услышать. Я почти не мог в это поверить. В безмерной тишине я слышал любовь всей моей жизни, и она страдала. Я плакал, когда воспоминания о ней возвращались ко мне, о том, как она умерла.
«Мне очень жаль», - сказал я вслух. «Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня."
Но она не была настоящей. Она должна была быть плодом моего воображения или галлюцинацией, вызванной тихой комнатой, в которой я жил.
Когда я рыдал в пену на полу, мои мысли невольно вернулись к моим последним, частично нетронутым воспоминаниям.
"Как она умерла?" - спросил мужчина.
«Почему вы задаете мне эти вопросы? Я уже подписал долбанные бумаги для проекта Оркус ».
«Потому что ты сможешь снова с ней поговорить».
Настал четвертый день, и с потолка упал еще один листок бумаги.
«День 4: Не игнорируйте их. Они такие же настоящие, как ты и я », - говорилось в нем.
Я разорвал письмо. Не из-за гнева, а чтобы насладиться еле слышным звуком, который он издавал, когда я разорвал его на части. Я растягивал это удовольствие, чтобы продержаться как можно больше, а в конце удостоверился в том, что от письма остались только тонкие полоски. Я наслаждался каждым мгновением, пока его рвал.
Как только тишина вернулась, я начал слышать шепот вокруг себя. Сначала это были просто непонятные звуки, голоса, не имевшие никакого смысла. Но, помимо всего прочего, я услышал, как Линда позвала меня.
«Райан, держись подальше. Здесь небезопасно! » она умоляла.
Но она была не единственной. Вокруг меня раздались десятки приглушенных перешептываний. Я попытался отфильтровать их, сосредоточившись только на красивом, навязчивом голосе моей жены, но со временем они становились все громче.
Настал пятый день. Я был на грани полного безумия. Шепот не давал мне уснуть в течение нескольких часов, но затем исчез, когда следующая записка тихо упала на землю.
«Голоса освободят тебя».
Это было временное облегчение. После того, как я разорвал бумагу в клочья, голоса сразу же вернулись. Каждый прошедший час делал их громче, и я ничего не мог сделать, чтобы их заблокировать.
День шестой наступил и промчался в мгновение ока, голоса слились воедино. Беспорядок звука, который исходил от меня, не прекращался ни на секунду. Даже когда я кричал хриплым голосом, они продолжали приближаться. Единственное, что я помню из этого дня, - это записка, упавшая с потолка.
«Молчи, и пусть они направят тебя».
Как только я полностью потерял голос, я откинулся на стену и сдался. Я позволяю голосам захватывать мой разум, они становятся все громче, громче и громче.
Тогда я понял, что это вовсе не шепот… это были крики.
Каждый из тысячи голосов, которые преследовали меня, были криками о помощи. Люди, откуда бы они ни прибыли, испытывали постоянную, неумолимую боль. Они умоляли меня найти выход, но я ничего не мог сделать, кроме как слушать их бесконечные страдания.
Среди всего этого я все еще слышал голос моей жены. Не знаю, почему ее голос был громче или четче, чем у других. Я твердо цеплялся за идею, что все это было в моей голове, но мое здравомыслие не могло преобладать надолго. Скоро мне придется уступить.
«Дайте мне выбраться отсюда!» Я крикнул так громко, как мог, своим хриплым голосом.
Моё состояние быстро ухудшалось. Восьмой день был туманом разбитых мыслей, а девятый день не стал лучше. Я перестал читать записи. Крики продолжались, среди них я мог слышать различимые слова и фразы, но только на десятый день я наконец смог их понять.
"Помоги мне, пожалуйста!" плакал ребенок.
«Ты не настоящий, никто из вас не настоящий», - ответил я.
«Но вы же нас слышите!»
«Ты всего лишь вымысел моего разбитого разума, вы все в моей голове».
«Это не значит, что мы ненастоящие. Я ... я могу это доказать! "
"Как?"
«Последние записки, которые скидывали с потолка. Это список имен ».
Я взглянул на бумаги, которые еще не проверил. Подняв одну, я понял, что он был прав.
«Генри Джонс, Питер Доусон, Алекс Мур, Дэвид Лоуренс».
Я уронил записку и взял другую. Тот же список, те же люди, но без инструкций.
"Кто они?" Спросил я.
«Это те люди, которых вы должны найти», - ответил ребенок. «Я один из них. Меня зовут Алекс."
"Что с тобой случилось?"
Но было уже поздно, его голос затих, сменившись непрерывными криками пыток. Я не отрывал глаз от бумаги, и когда я прочитал имена еще раз, мелькнуло еще одно воспоминание.
"Вы знаете, что делать?" - спросил мужчина.
"Да сэр."
«Нам нужно ввести тебе успокоительное, и ты перенесешь электрошоковую терапию. Это единственный способ стать уязвимым для окружающей среды ».
"Я понимаю." Я ответил прямо.
"Это опасно."
«Мне все равно».
«Это также означает, что вы будете дезориентированы, когда проснетесь. Вы можете забыть, кто я, или даже кто вы. Вот почему крайне важно помнить о миссии. Не забывай это, пусть это будет единственное, что ты запомнишь ».
На следующий день я сидел в углу, почти не пил и не ел. Все, что я сделал, это повторил имена в списке, надеясь, что тайна как-нибудь раскроется сама собой.
«Генри Джонс ... Питер Доусон ... кто вы такие, черт возьми?» Пробормотал я себе.
Затем, как будто щелкнули выключателем, я внезапно понял. Крики, шепот, голоса - все, что я слышал за последние одиннадцать дней, имело смысл. Пелена была снята с моей головы, и я смог понять все, что они пытались мне сказать.
"Райан?" моя жена позвала меня.
«Линда, ты все еще со мной», - ответил я с намеком на радость.
«У меня мало времени. Трудно сохранять концентрацию, - сказала она, явно сопротивляясь.
«Что с тобой происходит?»
«Сейчас это не важно. Мне просто нужно, чтобы ты знал, что это не твоя вина ».
Ее слова утешения едва ли скрывали боль, в которой она находилась.
«Я не хотел всего этого. Я был - "
Прежде чем я успел закончить фразу, меня прервал еще один оглушительный крик.
«Тебе пора уходить», - сказала она.
«Подожди, ты в порядке? Я имею в виду, где ты.
Она остановилась.
«Нет, никто из нас не в порядке. Мне очень жаль, - сказала она дрожащим голосом.
С этими словами она исчезла в последний раз, и последний листок упал с потолка.
«День 12: Вы их нашли?»
Я просто слушал. Там, среди бесконечной боли, я услышал, как они зовут меня. Они участвовали в том же проекте, что и я, но с тех пор умерли. Тем не менее, у них были инструкции, необходимые для выхода из комнаты.
Внутри пены что-то было разбросано. Семь кнопок, которые нужно было нажимать в определенном порядке. Судя по голосам, я легко мог открыть дверь. Сам по себе их поиск был подвигом, поэтому определение правильной последовательности наверняка означало бы, что я вступил в контакт с другой стороной жизни.
Я вышел на улицу. Впервые за почти две недели я увидел еще одного человека.
«С возвращением, Райан. Вы сделали это, - сказал мужчина.
Я не ответил, я просто прошел мимо него и прошел по длинным коридорам к концу ангедонической комнаты. Оказавшись снаружи, я просто рухнул на землю и прислушивался ко всем незначительным звукам вокруг себя. Вода, текущая по трубам, тихий гул старых люминесцентных лампочек, шаркающие шаги вокруг объекта - все это было одинаково небесно.
Когда я привык к реальному миру, ко мне присоединился мужчина. Он был моим боссом, я смог это вспомнить, но мои воспоминания все еще оставались туманными из-за того, что меня обработали перед входом в камеру.
«Вы готовы поговорить?» он спросил.
Я сел у стола, слушая, как стулья скребут по твердому полу.
«Имена», - сказал он. «Вы их помните?»
«Генри Джонс, Питер Доусон, Алекс Мур, Дэвид Лоуренс», - ответил я, не пропуская ни секунды.
«И вы знаете, что с ними случилось?»
Я кивнул.
"Скажите мне."
«Генри Джонс, возраст: 75 лет. Умер от рака легких четвертой стадии. Он подписался на проект Orcus за месяц до своей смерти. Платеж должен был быть отправлен его семье ».
"Продолжай."
«Питер Доусон, возраст: 32 года. Ему поставили диагноз БАС, и он сразу же подписался на проект Orcus. Дэвид Лоуренс, возраст: 56 лет. Умер от сердечной недостаточности ».
"А также?"
«Алекс Мур. Он не участвовал в проекте, он был ребенком. Я до сих пор не знаю, что с ним случилось ».
«Мы тоже», - сказал мужчина, улыбнувшись мне, ухмылкой, рожденной завершением эгоистичных намерений.
«Хорошая работа, а как у них сейчас дела?» он продолжил.
Я вспомнил все, что слышал. Из-за криков я улавливал в основном осколки информации. Мне потребовалось время, чтобы собрать все это воедино.
«Им больно. Они говорят, что последний момент сознания, который они постоянно испытывают, - это то, через что они проходили с момента своего ухода из жизни. На другой стороне нет безопасного убежища, нет рая, только вечная боль, которую они чувствовали перед смертью ».
Он сделал несколько заметок на листе бумаги. Улыбка все еще была на его лице, как будто его теории подтвердились.
«Спасибо, Райан. Мы в Artifex в большом долгу перед вами за ваши услуги. Это знаменует конец нашего партнерства. Как и было условлено, вы будете хорошо обеспечены, - сказал он, жестом показывая паре охранников, чтобы они забрали меня.
Когда они проводили меня к выходу, мой босс бросил на меня последний взгляд.
«Наслаждайся остатком жизни, Райан», - сказал он.
Я собрал то немногое, что у меня было. За последний год в моей памяти все еще оставалось множество дыр, но, полагаю, именно поэтому меня отпустили. Я ничего не знаю об ответственных лицах за это, даже мои знания о проекте Orcus скудны.
Вернувшись домой, я начал вспоминать жизнь, которую оставил позади. Грустные воспоминания о моей умершей жене. Я подписался, чтобы избежать моей неудачи, из-за которой я не смог обеспечить её безопасность. И когда мужчина впервые сказал мне, что я могу снова поговорить с ней, я был в восторге.
Это было ошибкой…
Потому что даже сейчас, когда я нахожусь в сотне миль от ангедонической камеры, я все еще слышу их крики. Они никогда не останавливаются, им так больно. И, как только мы умрем, мы все присоединимся к ним в их страданиях.
___________________________________________________________
Хотите больше интересных историй? Подписывайтесь на канал и ставьте лайки!
____________________________________________________________
Больше интересных историй: