Эта война не отпускает меня, хотя я родилась почти через 20 лет после её окончания.
Война звучит во мне через мамины воспоминания, которых накопилось немало и повторялись они так часто, что я порой злилась и огрызалась. Не хотела больше слушать, не всегда выдерживала. Особенно слёзы.
Она родилась в 1937году, значит, когда началась война, ей было четыре. А младший брат Валерик ( или попросту Лерик) - в полночь с 21 на 22е июня сорок первого, четвертым ребенком в семье.
Сорок первый прошел голодно и холодно. Печка в недостроенном доме грела плохо. Как говорили, плохо была сложена. Окна от бомбёжек на железной дороге повылетали, поэтому их заложили камнями . Улица Тимошенко . Ближайшая к ЖД вокзалу.
В 42м в город вошли немцы.
Мама их пропустила. Наверное, оттого, что в её воображении немцы должны были войти непременно в касках с рогами. А эти прикатили на велосипедах. И не все были немцы, а какие - то румыны.
Они ходили по домам и требовали: Шеснок! Шеснок! Сипулькин прат!
На всякий случай, переведу: Чеснок! Чеснок! Цыбулькин брат!
С самого начала войны она бегала в церковь, небольшую, уютную, "домашнюю".
Самое любимое для мамы было подойти к причастию. Как она говорила, "просвирка" и ложечка кагора.
Пыталась пролезть не раз, но не всегда получалось.
Сначала булочка была целая, потом только половинка. Так она поняла, что времена стали тяжелее.
Всю войну церковь работала, и службы велись. А после войны, в какое - то утро, церковь исчезла. Её взорвали ночью накануне. Естественно , не немцы.
Потом построили другую, позже, из дерева, как из картона. И мама несколько раз пыталась туда входить, но не могла выдержать больше десяти минут. Почему - не знаю. Могу только предполагать.
Во время войны мама знала, что "рама" - самолет разведчик, не опасен, но что за нею обязательно прилетят бомбить.
Воздушные бои она наблюдала часто, даже любила разглядывать, как самолёты кувыркаются.
В ночь, когда освобождали город, сильно бомбили. Как обычно, во время бомбёжки, все сбегались в один дом, вернее, в самый безопасный подвал. На улице Тимошенко отказу никому не было.
Мама вспоминала, что ждали они всю ночь, пока грохот закончится, а утром, выйдя из подвала, они увидели, что на подоконнике расцвела красная лилия. В феврале.
Ни один дом на этой маленькой улице не пострадал. Хотя лес, вдоль которого эта улица тянулась, сплошь был изрыт воронками от падающих бомб. Воронки зарастали потом много лет. И я сама их видела.
Мама говорила, что зимой дети съезжали в них , как с горок, по снегу.
Я стишок написала . Не знаю, уместно ли. Но предложу его вам :
Дом
Расположен
У вокзала.
Бомбёжки.
Шансов
Было
Мало.
Их четверо.
Она
Одна.
И очень
Страшная
Война.
По хуторам
Зимой
Ходила.
Судочек
Супа
Приносила
( Одежду
На еду
Меняла).
Потом
Садилась
И читала.
Если
Случалась
Тишина.
За мир -
Высокая
Цена.
Чтоб
Спасена
Была
Семья,
Сражалась
Бабушка
Моя!