Глава, из которой мы узнаем о ресторанном изобилии московских клубов. А ещё о том, что подслушивать нехорошо, особенно, если ты – царевна-лягушка.
Весна в тот год выдалась бурная, пышная.
Майского цвета было так много, что, казалось, даже дубы зацвели сиреневой, вишнёвой и черёмуховой пеной. В день торжества с самого утра собиралась гроза. Тучи ходили низко, чуть ли не цепляясь за городские крыши чёрными беременными животами. И это вполне устраивало Верочку: она надеялась, что в полумраке хмурого дня её «лягушиные» пятна на лице будут не так заметны.
Сергей заехал за ней, позвонил в дверь. Она впустила его. Он увидел её в платье оттенка «отражение в пруду» с открытыми плечами и застыл на пороге.
– Что же ты не входишь? – спросила она. – Зайди хоть на минутку. Я сейчас.
Сергей безмолвно шагнул в прихожую. Она пошла за пелериной в комнату, долго возилась перед зеркалом с брошью, которая никак не хотела закалываться у горла. В этом хрустальном сердце брильянтовой огранки, пронзённом позолоченной стрелой, что-то не ладилось с застёжкой. Наконец, Верочка взяла маленькую сумочку и вышла к Сергею. Спросила:
– Мы сейчас за цветами?
Он кивнул, по-прежнему молча, не спуская с неё глаз. Верочка улыбнулась: она видела по его лицу, что он потрясён ею настолько, что даже слова выговорить не может, и ей было приятно. Она строго посмотрела на него «мохнатыми» глазами, от растерянности коснулась рукой высокого узла волос на затылке и отвернулась, чтобы скрыть смущение. Её лицо залилось румянцем, она знала это и сердилась на Сергея за то, что под его взглядом она вся теперь – словно другая, не такая, как прежде.
Ехали быстро, без пробок – Москва на тёплые, почти летние выходные осталась стоять пустая, без дачников. По дороге нашли цветочный магазин. Когда открыли дверь, где-то зазвонил колокольчик. Они спустились по лестнице, с каждой ступенькой ощущая нарастающую прохладу и свежесть, и начали оглядываться в этом благоуханном саду богини Флоры. Цветы смотрели на них отовсюду.
Самыми царственными казались розы – огненные, пионовидные, кустовые, миниатюрные и даже зелёно-розовые. Лилии – и трубчатые, и махровые, и кудреватые – источали знакомый, губительно-пьянящий аромат. Пионы лотосовидные, пионы махровые и полумахровые, даже пионы розовидные гордо высились на прямых и крепких стеблях. Гвоздики поражали буйным разнообразием. Они были розовые, сиреневые, белые, красные, жёлтые, пёстрые, с глазком и каймой, бархатистые и странно бородатые.
Но Верочка почему-то быстро прошла к ведру с ослепительно-белыми каллами.
– Цветок калла очень популярен при создании свадебных букетов! – воскликнула цветочница, бросаясь к ней. – Эти цветы из-за своего величия и красоты …
Верочка глянула на неё, и цветочница растерянно смолкла.
– Белокрыльник болотный, – почти беззвучно произнесла Верочка, рассматривая каллы. – Растёт по топким берегам водоёмов, на болотах и других влажных местах…
Потом она повернулась к Сергею и добавила:
– Почему-то мне кажется, что эти цветы, как подарок от нас твоему отцу на юбилей, будут наиболее уместны.
– Да, да! – поддакнула обрадованная цветочница. – На юбилей мужчине – тоже очень хорошо!
– Пожалуйста, нам девять штук, – сказала Верочка, не глядя на неё, она опять повернулась к ведру с каллами, заговорила быстро, словно для себя: – В нумерологии число 9 представлено планетой Нептун, её девиз – прощение. Девятка символизирует начало и конец духовного пути человека, который должен научиться прощать.
Сергей молчал, и Верочка даже боялась взглянуть на него. Она боялась, что он скажет ей: «Мои отношения с отцом – не твоё дело».
Отрывок из романа Нины Запольской "Офисное кресло и вуду-жаба"
