Автор произведения - Александра Рудэн.04.07.47.
Зоя, незамужняя девятнадцатилетняя девушка, долго всматривалась в зеркало. Свое лицо ей никогда не нравилось. Глаза маленькие, как черные пуговицы, рот маленький и узкий, а овал лица у нее круглый, как луна в полнолуние. Внешность ей досталось от любимого папочки, интеллигентного анта с историческими корнями от шамана. А от мамы, должно ей достаться нрав донской казачки? Она всегда полагала, что адская смесь таких генов, которыми ее наделили родители, дает пространству великому счастью в любви или наоборот, к унылому невезению. Первое отсутствовало, а второе ее преследовало и мешало жить. Внешний вид не позволял ей делать резкие суждения или отстаивать свою правоту в чем – то, и поэтому мамины гены у нее не дремали, а спали крепким сном.
Екатерина, мать Зои, женщина с крупным бюстом, всю свою трудовую жизнь работала водителем автобуса. Катя не стеснялась в выражениях и могла свое мнение всегда отстоять, за это ее уважали работники автопарка. Но, когда она возвращалась домой, то нрав казачки оставляла в водительской кабине. Дома она была любящей женой и заботливой мамой. Когда Зоя училась в техникуме, то Екатерина волновалась над тем, чтобы дочь ее из местных «мерзавцев» не испоганил. И она строго следила за жизнью дочери. Но, когда Зоя закончила учиться в техникуме, мать стала волноваться по другой причине - парней у дочери не было. Вечерами она гнала Зою сходить к подругам или на дискотеку. Та, отмахивалась от нее, как от назойливой мухи и по вечерам плела бисером разные диковинки, утром шла на работу в магазин, где работала товароведом. Шел в ту пору Зое уже двадцатый год. Маленькая ростом и худенькая, Зоя походила на девочку подростка, но никак - на молодую девушку. Она была пропорционально сложена. Этакий – эталон изящности с размерами семьдесят – сорок – семьдесят при росте метр пятьдесят пять. Екатерина недоумевала и часто спрашивала себя, почему эту «красотку» не видят мужчины.
«Если бы не это блинное лицо, то мою дочь можно сделать моделью. Как бы мне ее замуж выдать? А то завянет эта красота в доме, сидя у окна», - думала Екатерина, тревожась за свою дочь.
Отец Зои, после окончания строительного техникума, работал чертежником в проектном институте. Он был замкнутым и молчаливым человеком и то, что дочь его не востребована женихами, его мало тревожило. «Она, ведь похожа на антейку, и поэтому в городе ей трудно найти пару. Там, в родной тайге природа располагает объединиться мужчине и женщине быстрее, чем в городе, где везде стоят ограничения. Ничего, поломается Екатерина и отпустит дочь в урман. Нужно нам с дочерью терпеливо ждать», - думал Виктор Петрович. С женой он выяснил давно, почему она не признает родственников из далекого урмана и поэтому ссориться у них не было причин. Катя не пускала дочь с отцом к его родственникам, которых она называла «все на одно лицо». Виктор смирился с решением жены, и последние годы только и сообщал ей о том, что скоро у него отпуск и он уедет в урман к своим родным и далеким братьям. О том, что его дочь уже давно засиделась в девках, он уныло усмехался в усы, ничего не отвечая на причитания жены. Зоя тайно от отца молилась иконе и просила Бога послать ей любовь. Бог не торопился с ответом, как будто забывал о ней, или давал ей урок Большого терпения и Долгого ожидания. Негласно он говорил ей о том, что в ожидании может зародиться семя надежды, а потом, придет желанный жених. Зоя знала то, что ожидание имеет в себе магнит, рано или поздно магнитное поле, созданное вокруг нее притянет то, что она желает. Однажды, поздним вечером к ним в гости пришел ант, по имени Борис Трофимович, далекий родственник Виктора Петровича, в дорогом твидовом костюме и в кожаных ботинках. На улице стояло лето, но анту такой весенний наряд был по душе, так как он был у него единственный на случай торжества. Екатерина, скрипя сердцем приняла гостя, который к тому же был председателем антейской общины в городе. Он был грамотным человеком, так считали все анты, потому, что он закончил бухгалтерские курсы. Борис четко знал о том, кто из антов ему должен и кому он не доплатил за рыбу или зверя. Все цифры расхода и прихода он держал в памяти. А для бумажного отчета он нанял экономиста с высшим образованием. Борис Трофимович не был «румын с нагайкой», он был хозяином, который радел за своих соплеменников и не давал их в обиду. Но, Екатерина его не любила, за его мутный взгляд, прикованный к ее груди. «И этот туда же», так она его назвала, когда речь заходила с мужем о Борисе. Видя как муж засуетился, принимая гостя, Катя решила его поддержать. Время было для ужина, и она накрыла стол в маленькой кухне. Борис никогда не приходил с пустыми руками. И на этот раз, он привез дары из урмана от родственников Виктора. Большая сетка с рыбой муксун осталась лежать у порога квартиры. Екатерина перенесла ее ванную и решила, что позже засолит эту рыбу. А пока она выставляла еду из холодильника. Борис из кармана вытащил коньяк и с громким звуком поставил его на стол. Он желал, чтобы Екатерина отвернулась от плиты, и увидела какой к ней щедрый гость пришел. Зоя оторвала взгляд от зеркала и решила примкнуть к семье. Она зашла в кухню.
- О, Зоечка, радость ты наша и надежда наша. Вся в бабку пошла, а та, была первой красавицей урмана.
Екатерина от негодования услышанного, зафыркала, садясь за стол.
- Зойка ни на кого не похожа. Только, сама на себя.
Борис пожал плечами и стал им рассказывать о жизни антов в тайге, то и дело заглядывал Зое в глаза и изредка останавливал взгляд на груди Екатерины. Обеих дам пристальный взгляд гостя развеселил и через некоторое время они уже дружно болтали о молодежи в городе, о тайге, о проблемах антов. Они засиделись за столом до ночи. Когда заговорили о политике, то Зое стало скучно, и она решила уйти. Когда Зоя уходила из кухни, она услышала, как Борис Трофимович спросил отца:
- Витя, ты сказал Екатерине, что мы скоро пришлем сватов?
- Нет. Скажи сам ей об этом, - с испугом попросил Виктор.
- В общем Катя – так. У вас товар, а у нас купец. У нас соболь, а у вас дама. Соболь моложе Зои на три года. Возраст женщины для нас никогда не имел значение.
- А, мы никуда не спешим. Товар наш образованный и не залежалый. Так что извините, - сказала Катя и поперхнулась картошкой.
- Это так. Но и без паспорта, Зоя антейка. Катя, пойдет внук или внучка, прибавка в вашу маленькую семью. Подумай.... Представляешь, антейка с такой грудью, как у тебя, зад тощий. Ей цены не будет. Ты у нас в почете будешь, как бабушка. Соглашайся.
- Нет и еще раз нет, - громко, почти кричала Екатерина. – Да у меня на родине от такой экзотики, как Зоя, женихи в очередь стоять будут. Нет. Вон, в прошлый раз ездили в гости к моей родне, на Дон. Так дед Сенька сказал мне, что Зоя - писанная красавица. У него внук есть Матвей, уже институт оканчивает, так он с Зои глаз не сводил. Спасибо за честь, но у нас другие планы.
- Ты не спеши с выводами. Рудольф красивый парень, на него девки городские засматриваются. К тому же он племянник писателя Геннадия Люкова. Не слышала о таком? А он в Москве живет. Обещал на свадьбу племяннику «Волгу» подарить. И я со своей стороны, что – то наскребу в виде слитка золота. Помнишь, Виктор, как мы детьми были и нашли в тайге каторжника мертвого с рюкзаком камней. Один я украл и спрятал под молодой кедр. Ну и вымахал этот кедр – исполин. Целый рюкзак таких камней было. Все остальные камни милиция отобрала.
- Помню. То геолог был, а не каторжанин. Потом, учительница, сказала, что эти камни упали с неба. Метеорит. Не надо нам этого камня. Ты лучше в городе квартиру им сделай, - попросил пьяненький Виктор у Бориса.
- Квартиру, значит квартиру. Шаман ведает тем камнем. Значит не надо будет договариваться, чтобы отдал. В запаснике есть соболя. Решим вопрос с однокомнатной квартирой, для начала. Свадьбу сделаем в городе, шикарную, а дома с медведем и настоящим шаманом, с телевидением и гостей иностранных позовем.
Зоя стояла в маленьком коридорчике и слушала разговор. Ей очень хотелось выйти замуж, но не за анта. Она вспомнила Матвея, который по «пьяной лавочке», выйдя из – за стола поволок ее на сеновал. Свадьба пела и плясала, даже Екатерина не заметила отсутствии дочери за столом. Тогда, спас ее дед Сенька, который отдыхал на сене. Он сказал внуку, что, мол, проткнёт ему вилами бок, если тот снимет с Зойки трусы.
- Все должно быть, как у людей. Нравится она тебе, иди и проси руки у ее родителей, прямо сейчас.
Угроза подействовала на внука. Матвей отпустил Зойку и сказал:
- Иди отсюда. Ты чего дед размахивался вилами, это я так, по пьянке. Посмотри на ее рожу. Да я согласен на ее матери женится, а не на ней.
Гадко и сейчас вспоминать Зое о тех минутах. И некоторое время она ненавидела свою мать за ее круглые бока. Боль ушла, а неприятный осадок остался от первого увлечения парнем.
- А имя у него немецкое или еврейское? - с недоумением спросила Екатерина.
- Немецкое. Приезжал тогда в стойбище Геннадий с немецкой делегацией. Через год у нас много малышей родилось. Да, все чертяки – рыжие. Мать Рудольфа и назвала его таким именем. Может быть, отца Рудольфом звали. Шаман учет всему ведет. У него спросить нужно, как того немца звали, что в нашем чуме жил. Давно это было.
- Рудольф рыжий? – многозначительно спросила Екатерина.
- На солнце рыжий и с белой кожей. Умные ребятишки пошли от того немца. Один у меня таксистом работает в городе, а…
«Рыжий, это уже не ант. Может быть, мне выйти за него замуж назло красавицам по работе», - лихорадочно думала Зоя.
- А папа у Рудольфа известен?
- Трое немцев тогда приезжало по договору на нашу солонину из муксунов. Ох и увезли они тогда вместо рыбы пушнину, до сих пор наверное шубы из соболей носят. Не важно, антейка родила, значит он наш. Рудольф, мы его Радиком зовем, он вырос на мясе из тайги и на рыбе из озер. Недавно он с отцом и младшими братьями завалил на охоте медведя. Настоящий ант.
- Каким отцом? Ты же говорил, что немец уехал в Германию, - допрашивала с пристрастием Бориса пьяненькая Катя.
- Ая вышла замуж за брата Виктора. Ты чего не рассказывал Кате? – спросил Борис, толкая Виктора в локоть.
- Забыл.
- Имена - то какие Ая, Рудольф.
- Ая, дочь геолога или татарина…
- Ну, хватит, - спохватилась Екатерина и она рассердилась сама на себя за то, что обратила свой взор в Большой Урман. – Я свою дочь за кого попало не одам замуж. Ты чего молчишь, Виктор?
- Слушаю.
- Меня не слушать нужно, а говорить, чтобы Борис понял, что свою девочку мы выдадим замуж, только за славянина. Вон у нее в техникуме, парень хотел сватать Зою. Мы согласия не дали. Слишком бедная семья у парня.
Зоя слышала о том, как мама придумает истории на ходу, усмехнулась. Правда, в их группе был один мальчик, но он принадлежал самой красивой девочке. На выпускном вечере, его девушка пришла с неизвестным мальчиком. Видя, как мальчик из группы страдает, Зоя подошла к нему.
- Не переживай так сильно, она не достойна тебя. Ты еще найдешь себе хорошую девочку.
Мальчик со злом ответил:
-Тебя, что ли? Иди в чум, там твое место.
Вспоминая этот разговор на выпускном балу, Зоя часто задышала и тихо всплакнула, закусывая губы зубами. «Почему меня так часто обижают? А может быть, я антейка, самая настоящая, если фигурой и лицом я похожа на папин род. Чего уж тут выбирать?», - подумала Зоя и с этими мыслями зашла в кухню.
- Присылайте сватов, дядя Боря. Я выйду замуж за Радика.
- Я знал, что ты умная девочка. Вот и поладили. Готовьтесь к свадьбе.
- Зоя, - умоляюще произнесла мать, но увидев заплаканные глаза дочери, замолчала.
В кухне наступила тишина.
- О, в эту минуту поп родился, - сказал Борис.
- Мент, - тихо сказал Виктор.
- Зоя, ты не видела жениха, а за него замуж собралась? – возмутилась Катя.
- Мне достаточно, что он рыжий.
- Давайте перенесем разговор на завтра. Зоя расстроена.
Молчавший до этого времени муж, строго сказал Екатерине:
- Отстань от дочери. За меня замуж выходила, никого не спрашивала из родителей. Присылай Борис сватов и будем назначать день свадьбы.
Борис вытащил из нагрудного кармана пиджака приготовленные бланки из загса.
- Уже сватовство состоялось. Я и есть главный сват. Завтра отвезу эти бланки в загс, а через месяц и свадьбу сыграем. Заполняй Зоя бланк.
Месяц, который был отведен для молодоженов, проходил быстро, заполняя делами в подготовке к свадьбе. Мать несколько раз говорила с Зоей о том, что без любви нельзя выходить замуж. Зоя молчала и уходила в другую комнату, подальше от разговора. Тогда, Екатерина сняв с себя золотую цепочку с кулоном побежала в загс. Заведующая загсом, выслушав ее страстный монолог, сочувственно кивала головой в знак согласия с ней, но не чем не хотела ей помогать. Тогда, Екатерина положила на стол в конверте золотую цепочку и попросила не ставить печать о замужестве в паспорт Зои. Наморщив лоб и заглянув в конверт, заведующая загсом согласилась, правой рукой отправила конверт в открытый ящик стола. Катя еще не знала, зачем она попросила ее не ставить печать, но знала, что это действие – на всякий случай.
День свадьбы приближался. Зоя объявила своим подругам по работе и по учебе в техникуме о своем замужестве и пригласила их на свадьбу. Погулять в ресторане, да еще под телевизионной камерой, согласились те, которые ее не замечали в техникуме. А потом долго обсуждали девочки замужество Зои и завидовали ей.
Зоя увидела жениха только в день свадьбы. Радик оказался невысоким и крепко сложенным молодым человеком. Одет он был в черный костюм и белоснежную рубашку с белой бабочкой на шее, что обрадовало Екатерину, так как он не был похож на анта. Молодоженам подарили однокомнатную квартиру в городе от жителей урмана. Писатель Люков на блюдечке с голубой каемочкой, преподнёс ключи от машины, которая стояла у ресторана, перевязанная бантами, и блестела, отливаясь вишневым соком на солнце. Были иностранные гости на свадьбе. Их привез писатель. Ганс, белобрысый высокий мужчина, лет двадцати семи, собиратель сказаний об угорском народе и не молодая белокурая Анна, его переводчица. Ганс увидел невесту и обомлел от северной красоты на фоне белого, как у принцессы, платья. Он что – то спросил у Анны, и та ему погрозила пальчиком. «Какой красивый мужчина, этот немец. Жаль, что не мне он принадлежит, а этой переводчице. Она может выбирать, так как похожа на куклу, а я – нет», - подумала Зоя об Анне.
После культурной свадьбы антов, которую передавали по телевидению, Радик спросил у жены.
- Ты пробованная?
- Нет. А ты? – зарделась Зоя.
- Я же мужчина, мне можно.
Позже, Зоя видела, что Радик, о чем – то разговаривает с Борисом. К ним присоединился Писатель. Тот остался недоволен Борисом, и взяв Радика за руку, отвел в сторону.
К Зое подбежали подруги.
- И квартира и машина, и красивый муж, - повезло тебе Зоя. Зоя улыбалась в ответ. К ней подошла заплаканная Екатерина и девочки упорхнули танцевать.
- Зоя, в квартире мы новый ковер постелили. Диван поставили. Вернетесь из урмана, пойдем выберем новый кухонный гарнитур. Как ты? Муж понравился тебе?
- Понравился, только он чужой мне.
- Ничего, это поправимо. Через ночь станете родными. Зоя, а где паспорт твой?
-У Радика. Вот, он подходит к нам. Радик покажи маме паспорт, а то она не верит, что я вышла замуж.
- Конечно.
Радик достал паспорт и отдал Екатерине. Кто – то его позвал из родственников.
- Я сейчас.
Екатерина посмотрела на страницу, где отмечает загс на вопрос замужества. Страница была чистой. «Не подвела меня заведующая загсом», - подумала Катя и потерла рукой шею, где, когда – то весела цепочка с кулоном. Подошли к ним девочки и Катя незаметно для всех положила дочкин паспорт в свою сумочку. Девчонки снова куда – то убежали, мама сказала дочери:
- Ой, Зойка, Зойка, чует мое сердце, не надо было бы выходить замуж за Радика, молод он. Всего шестнадцать лет. Съездили бы еще раз на Дон, а там и смотри, внук деда Сеньки институт окончил бы, к тому времени. Может быть, сложилось что – то у вас?
- Ты ничего не знаешь. Он хотел меня изнасиловать на свадьбе соседей. Дед Сенька помешал. А потом мое лицо ему рылом показалось.
- Да ты что? Почему не рассказала. Я ему зенки - то выковыряла бы. Враз бы, еще тогда женился на тебе.
- Не надо мне такого счастья. У меня рыло и у Радика, тоже, рыло, только рыжее. Вот мы и пара.
Екатерина горько заплакала.
- Не плачь мама – все будет нормально. Если бы ты меня родила от красавчика артиста, то лицо у меня было другое. Ой, прости меня. Это моя шутка. Вытри лицо и иди к гостям. Все нормально. Радик мне нравиться.
К ним подошел бледный отец.
- Устал я почему- то. Много именитых гостей и немец. Гансом зовут. Пьет водку, как русский. Да, забыл сказать, Зоя ночует у нас дома.
- Почему? - взволновано, спросила Катя.
- По - антейски, это не свадьба. Свадьба будет в урмане. Завтра жених и невеста поедут в урман.
- А, мы?
- Мы с тобой свадьбу отгуляли, пусть все будет по – антейски. Там и первая ночь у них пройдет.
- Ой, что – то не нравиться мне это.
- Перестань, мама. Это же хорошо, что я еще день с вами побуду.
На следующий день на вертолетной площадке собралось много народа. Европейский Ганс возвышался над толпой низкорослых антов.
- А, ему зачем лететь в урман? - спросила Екатерина у Бориса, указывая пальцем на немца. – Мы же не летим. Глянь, камерой всех снимает. Что – то долго он держит внимание на Зойке.
- Кхи – кхи. Я только завтра полечу. Писатель не летит. А немец почетный гость. Фильм о антах снимает. Да и девушка с ним, переводчица. Не волнуйся.
Вертолётчик объявил посадку.
- Шевелитесь, побыстрее. Вы не на охоте, что ждете, когда белка повернется к вам левым глазом. Вертолет ждать вас не будет. Улетит без вас.
Анты побежали на посадку, как по команде.
К Зое подошел Радик. Он поздоровался с ее родителями.
- Попрощалась, пошли.
Мать кинулась обнимать дочь, плача и причитая.
- Не волнуйтесь. Она моя жена и я уже несу ответственность за нее.
Зоя с Радиком побежали к вертолету. Заработали винты и вертолет стал подниматься. Екатерина стояла, прижавшись к мужу. А потом, ее что – то пронзило внутри, как будто что – то полоснуло по сердцу, и она побежала по вертолетному полю, крича:
- Когда вас ждать домой? Когда…
Зоя смотрела через окошко на мать и махала ей рукой, не слыша ничего. В другом окошке было видно лицо старого анта, и он Кате показал большой язык. Екатерина возмутилась выходкой старого анта и кинулась к мужу, требуя от него отчёта, по какой причине ант показал ей язык.
- Потому, что он у нас дурачок, старый Юра. Успокойся, Катя. Скоро они вернуться в свою квартиру и мы будем по вечерам ходить друг другу в гости.
Через три часа вертолет уже приземлялся в центральном урмане. На вертолетной площадке собрались все жители поселка. Молодых отвели в белую юрту. Радик попросил ее не волноваться, так как сейчас придут дети и женщины и переоденут ее в антейские наряды. Увидев страх в глазах жены, Радик ее успокоил.
- Зоя, это маскарад для Ганса, а мы деньги заработаем, снимаясь в его фильме. Сыграем под камеру свадьбу.
- А где наш дом, где мы спать будем?
- В этом чуме, на шкурах. Потом расскажешь городским девчонкам, как здорово здесь было.
Зоя зарделась, предвкушая близость мужа. Позже, в чум пришли женщины. Они переодели ее в национальный наряд, сверху надели ряд бус, сплетенных из бисера. Времени до вечера, когда должна пройти церемония свадьбы, было еще много. В чуме было прохладно, а снаружи стояла летняя жара. К ним несколько раз приходил Ганс с Анной, и они снимали на пленку, как наряжают невесту. Дольше по времени он держал камеру на лице Зои и это немного пугало ее, она краснея, смущалась. Зоя отобедала с женщинами вкусной вареной олениной, запивая ее крепким чаем из дикой малины. К чуму прибежали дети и сообщили о том, что шаман ждет невесту возле костра. Женщины взяли ее за руки и повели тропинкой, ведомой только им, к Лабазу. Шаман связал руки жениха и невесты пестрой лентой. Он начал танцевать вокруг костра и бить в бубен, отгонять злых духов, от только – что созданной семьи. Шаман несколько раз обвел молодых вокруг лабаза. Потом он отвязал руку невесты от жениха и пошел по лестнице в лабаз, за ним следовал Радик. Там они оставили ленту Богам верхнего Мира и получив последнее напутствие, Радик с шаманом выглянули вместе из лабаза. Спустившись шаман объявил их - мужем и женой, напоив их горьким напитком, для того, чтобы Зоя с первого раза понесла ребенка в чреве.
- Великий Торум с нами, Великий Торум с Радиком и с Зоей, -кричал шаман и бил в бубен.
Анты радостно закричали и стали кружиться по часовой стрелке и взмахами рук, как чайки уволакивали Зою в танец. Они долго танцевали под такт бубна, голова у Зои закружилась и ее подхватили женщины. Пожилая антейка, Венера, вытащила из юбки флакончик с водой и дала выпить Зое. Сознание вернулось к ней и женщины повели Зою и Радика в чум. Голова у Зои продолжала кружиться и когда муж упал перед ней, то она вскрикнула. Сильный в теле Ганс положил Радика на свои плечи и понес его. Зое помогали идти женщины, она не могла понять причины того, что случилось с ней - не пила спиртного, а ноги ее не могут нести. Она потеряла сознание, не доходя до чума. Ганс сбросил Радика с плеч, как бревно и подхватил на руки Зою. Он внес Зою на руках в белый чум, и до утра оттуда не выходил... Возле чума сидела Венера и ее верный пес. Они охраняли иностранца и чужую ему жену.
Целую ночь Зое снились кошмары, как будто бы по ней скачет табун коней и когда она проснулась, то солнце было уже в зените.
Зоя посмотрела на простынь и поняла то, что Радик сделал ее женщиной. Она отыскала среди вороха одежды шорты и кофточку, оделась и вышла из чума. Тело ее ныло и болело. Вокруг чума сидели дети и тыкали пальцем в ее сторону.
- Где Радик?
Дети показали пальцем в сторону леса. Зоя направилась к кустам. Там мирно на земле спал ее муж. Она спросила у детей.
- Когда он успел напиться?
- Со вчерашнего дня. Ты сегодня не чистая, тебе нельзя из чума выходить, - бойко ответила девочка.
- Ты кто?
- Твоя сестра.
- А, мы все по папе родственники, а теперь еще по мужу, - сказала безразлично Зоя.
С речки шел Ганс с двумя антами. Девочка закричала.
- Как дела Ганс?
- Зер гут.
- Он сказал, что ты ласковая.
Зоя засмеялась.
- Врешь ты. Он сказал, что у него хорошо идут дела. Как тебя зовут?
- Катя.
- Мою маму, тоже, зовут Катей.
- У нас есть три Кати, но не все папины дочки и три Зойки.
- Не велика фантазия у вашего папы.
К ним подошла старая антейка, по имени Венера.
- А, ну брысь, а то я Рекса на вас натравлю.
Дети при имени собаки стали разбегаться в разные стороны.
- Ну, как дочка дела, не голодна ли ты? Иди поешь щуки, я ее варила на масле для тебя.
- Кажется я проголодалась. Все болит внутри. Радик такой жадный до любви оказался. Голова трещит, ничего не помню.
- Еще бы, шаман знает, какую настойку и кому давать. Хочешь я принесу настойку из весенних мухоморов, она кисленькая и слабенькая. Два дня поспишь, а потом и Радик к тебе под бок ляжет. Три дня нельзя, тело у тебя нечистое. Бродит в тебе все, превращаешься в женщину. Поняла?
- Ерунду какую – то говоришь. Мужа нужно в чум доставить. Я подожду мужчин.
- Чего за него боятся – не девица он, под юбку никто ему не полезет, когда он спит.
- Иди Венера, я подожду мужчин.
Старая Венера побежала к шаману, рассказать о строптивой дочке Виктора, Зойке старшей.
Шаман почесал свой затылок, а потом вымолвил:
- Да, наберемся мы с ней хлопот, не смотря на ее покорную внешность. Дух противоречия в ней сидит, как у ее мамки. Ну, ничего, маму ее не поломали, так сломим упрямство у ее дочери. Скажи ей строго, что я не велел ей забирать мужа в чум, а дальше, сама знаешь, что делать. И немцу скажи, чтобы старался на ребенка, а не в свое удовольствие, а то сделаю так, что он больше не захочет видеть женщин.
- Борис сегодня прилетает, он в курсе? А то знаешь, какой у него нрав?
- Когда – то он сам мне это посоветовал, а ему посоветовал Люков э-э-э, как - то слово называется? Забыл, - поморщил старый лоб, шаман. – Ободренное слово какое – то. Не помню я его. В общем, нужно улучшать кровь антов, чтобы следующее поколение не пьянело от водки, чтобы наши женщины быстро не старели. Чтобы дети стучали на компьютере, как я на бубне. Да многое чего можно поменять в крови антов, чтобы не были они дурнее русских и татар. А там и в политику наши люди пойдут. Правда, есть у нас такой политик, мама под суетилась вовремя, поняла, что родившемся антом, у него будет много шансов быть представителем малочисленного народа, чем башкиром. До сих пор, папу анта его, мы не знаем. Поняла, Венера?
- А, чего не понять. Пустишь к самке оленя, с дальних пастбищ и олененок выходит ладный. А свои олени только портят самку.
- На, что намекаешь, старая кошелка?
- Я чего хотела сказать? Не грамотная я, - пролепетала Венера.
Уже при выходе из юрты шаман ее окликнул.
- Венера, постой. Вспомнил я это слово. Генофонд антов.
- А, при чем здесь старый Гена. Он глухой, как тетерев и не фурычит его хозяйство давно.
- Эх, серость ты моховая, плесень болотная. Иди уже и не болтай лишнего нигде.
Старая Венера выскочила из юрты шамана. «Может быть, я и серость, за то не глупая. Никому не сказала о том, что видела этого новоиспеченного шамана в клубе речного порта. Когда это было? Тогда, когда я сбегала из урмана, а мне и пятнадцати не было. И чего? Этот шаман фокусы в клубе показывал. А потом, меня вернули в урман и Генка Люков, он тогда ничего не писал, привез его к нам и объявил шаманом. Я умная, сказала бы об этом кому – то, подсыпал бы он мне белого порошка и я не проснулась бы. Может Зойке рассказать? Родня она мне по Радику. Нет, буду молчать и дальше», - думала Венера, идя в белую юрту, где спала Зоя. По дороге она заскочила в свой чум. Наложила варенную рыбу в большую металлическую тарелку, достала из нижней юбки пакетик с сухим порошком, понюхала его.
- Фу, медведем дохлым воняет.
Венера порошок потолкла с другими травами и приправой, посыпала рыбу.
- Пусть не спит, а дремлет. Пусть видит все, что происходит с ней. Мне не давали порошка в первую брачную ночь. Муж тогда сказал мне: «Твою нечистую кровь выгонит мой старший брат. Через три дня вернусь с охоты и тогда будем мы вместе».
Ей тогда было четырнадцать лет, и она хорошо знала этот ритуал. Смиренно принимала ласки старого брата мужа, а потом сбежала в город, устроилась разнорабочей в порт. Там нашел ее муж и вернул домой. Брат мужа простил ее, и когда муж был на охоте, то он приносил большую рыбешку, и они ужинали вместе. Она от него родила сына, так как муж в ту пору на всю зиму ушел в тайгу. Ребенок был общим двух семей и никогда жена брата мужа не обижала ее сына. А когда в тайге умер ее муж, то брат забрал ее к себе жить с сыном, и жена брата не спорила. Это был обычай древних антов. Зойке не повезло, уедет этот немец и никто за нее не заступиться в урмане, если она провиниться перед мужем. Должен родственник очистить от дурной крови Зою, а не чужой человек. Но, Борис и шаман решили по - другому. Не буду все сыпать ей, пусть окунется сразу в нашу жизнь. Дальше, если она понравиться кому – то, то будут у нее почетные гости и по требованию мужа и она не вправе будет отказать никому. Пусть Зоя поймет, кто у нее был первым мужчиной, - шептала Венера.
И с этими мыслями она вышла из чума, неся тарелку с рыбой перед собой.
- Зоя, пошли в чум. Рекс покараулит Радика. Рекс лежать и охранять, - приказала Венера собаке. - Пошли поешь, скоро рыбаки приедут с рыбалки, занесут его к тебе, в чум, - обманывала Венера молодую женщину.
- Он же голодный.
- Сонного человека не накормишь. Ты же не всю рыбу съешь, останется и ему.
Зоя поднялась с земли, и они вместе пошли к чуму.
Над головой у них пролетел вертолет.
- Это Борис прилетел. Его вертолет.
- Может быть, папа и мама прилетели?
- Вертолет полетел на дальний урман и не скоро сядет у нас. Покушаешь, отдохнешь и пойдем к вертолету. Тебе настой с ромашкой сварю и травки волшебной добавлю для скорого зачатия ребенка.
- Мы не будем спешить заказывать ребенка, год проживем для себя.
- Милая моя, детей не заказывают, как сахар в лавке. Детей Бог посылает и ему виднее, готова ли ты стать матерью или нет. Так что не планируй. Скоро сама будешь огонь разводить и меня угощать.
- Мы уедим в город жить, - сказала Зоя.
Венера ничего не ответила, вышла из чума, а когда зашла, то увидела спящую Зою на шкурах. Она прикрыла ее новым стеганным одеялом.
- Маму захотела увидеть. Кто тебе ее привезет?
Побывав на далеких пастбищах, поговорив со старейшими антами, Борис Трофимович прилетел в Большой урман. Его встречали все жители урмана. Среди них был шаман и Большой Ганс с переводчицей. Переводчица подошла к Борису Трофимовичу.
- Поговорить нужно, наедине.
Борис почувствовал, что – то недоброе в голосе Анны, ответил ей с уважением.
- Простите меня, по обычаю я должен сначала поговорить со старейшими, а потом с шаманом, а потом с гостями и со всеми остальными.
- Мы ждем Вас у себя. Не вздумайте улететь без разговора с нами, -строго сказала Анна.
- Хорошо. Вертолеты ночью не летают.
- У нас в Москве они летают.
- Я не улечу, это точно. Извините.
Борис взял за рукав шамана, прошептал:
- Пошли.
До чума они шли молча. Сзади них шла толпа. Шаман повернулся и все замерли на месте. Никто не смел двинуться, даже, дети притихли. Все почувствовали, что шаман не в настроении. Они зашли в чум и Борис сел на шкуры.
- Хоть бы стул себе купил. Стол есть, а стульев нет.
- Будем Зойке мебель заказывать, куплю и себе два стула, за счет тебя.
- За счет Люкова. Что стряслось с переводчицей?
- Приходили они ко мне. Говорит, что мы Ганса обманули. Не сказали ему о том, что Зоя имеет в себе грешную пленку.
- А ты, что, первым его запустил? Мы договорились, что первый будет дядя Радика, а потом и гостю можно предложить.
- Оно – то так. Но, я решил не портит генофонд стариком. Посмотри, какие у Ганса мускулы на ногах. Побоялся того, что тогда бы не было места для детей Ганса в чреве Зои. Прости меня.
- Теперь, ничего не исправить. Нужно выкрутиться перед Гансом. Он что, не соображал, что девушка к нему сразу попала, а не к мужу.
- Я ей, тоже, об этом сказал. А она свое твердит, что мол в Европе не женятся сразу, а поживут немного вместе, а потом решают, нужны ли они друг другу. Он думал о том, что Радик давно был первым у Зои.
- Европа – где она? Будет вякать, пришью ему изнасилование и весь Север в этом подтвердит. Все старейшие подпишут такое заявление, потому, что первым не может быть чужак. И тебе наука – не ломай традиции.
- Что делать нам с Гансом? Он не хочет второй раз идти к Зойке.
- Зойка уверена в том, что с мужем спала?
- Обижаешь. Может быть, его припугнуть наведенной порчей на его личное хозяйство, что растет ниже пояса.
- Ты чего, совсем ку – ку. По хрену ему твоя порча. Мозоль головы нашим землякам на счет порчи. Тут это не пройдет. Я пошел к гостям, а ты пошамань бубном и страху наведи на гостей. Шучу.
Шаман обиделся, но стал в пакетиках искать травку, чтобы укрепить дух Бориса. Он в костер забросил травку, пошел дым, и шаман забил в бубен.
От услышанного звука бубна Ганс вздрогнул.
- Как жутко и зловеще звучит бубен.
- Ганс, это народный инструмент антов и не более. Завтра улетим в город, а потом в Москву, а потом – домой и забудем обо всем.
- Чувствую себя негодяем. Я обесчестил ее. Что за народ. В такой день быть пьяной и не чувствовать радости от секса.
- У них секс родственный и порочный. Забудь.
В чум зашел Борис.
- Мир дому этому. (продолжение следует).