- Я же говорю, я никогда не занималась этим, - устало повторила Лена. – Сколько можно? Наплету чего-нибудь, а оно сбудется! Давайте лучше духа вызовем. Проще и милее, ну…
- Да ладно тебе! – ткнула ее в бок хохотушка Дарья. – Один разочек! И кофе ты любишь, вот как все удачно…
Стояла та самая ночь перед рождеством. В доме Дашки (а где еще, спрашивается?!) собралась шумная компания. Там не присутствовал ни голова, ни пан писарь, и вообще достойных лиц было, мягко говоря, немного. Вряд ли можно было признать достойным лицом физиономию Сереги, почивающую в остатках селедки под шубой, или дивный образ Лехи-гитариста. Обкушавшийся грибов в заливке, музыкант молча страдал, уткнув нос в проморозь оконного стекла. Чудный вид, должно быть… Не хранила величественной мудрости и личина Коляна; будучи потомственным художником, лишь волею судеб засаженный пять лет назад за баранку местного автобуса, Николай (нет, не Гоголь… совсем нет!) бесстыдно храпел, намереваясь часа через четыре заглушить этим своим храпом всех окрестных петухов. А девушки… а что девушки? Спорить о достойности женских лиц? Упаси нас бог от такого помешательства; да будем мы скромны, и уста наши не оскверним…
Помолчим, короче.
Оплыли свечи от первого гадания; собраны карты со второго, обещавшего каждой второй скорое замужество и жизнь счастливую. Вот подходит третье, и мучится Лена: не хочется ей гадать на кофейной гуще. Никогда этим не занималась. И никто почему-то не занимался. Так с чего бы ей…
- Я тебе такой кофе сварю! – заговорщицки подмигнула Дарья. – Ты обалдеешь! И рецепту научу! Фамильный, дорогого стоит! Давай, Ленка, не кобенься! Все ты знаешь и умеешь!
- Опыта нет, - буркнула девушка, рассматривая на просвет стеклянный бокал. – Не разобьется?
- С чего бы? – замахала руками Дашка. – Стекло крепкое, опрокинешь на деревяшку, и все! Фантазии у тебя хватает… а в случае чего виновата будешь!
- Вот этого-то я и боюсь, - мрачно ответствовала Лена. – Ладно, подставляй доску. Три, два…
Звон в ушах – словно порвалась тонкая, невидимая струна. Горячая мгла ударила в голову. Я же не пила, подумала отрешенно Лена. Ну, чуть-чуть. Я что, упаду? Только бы не лицом… не разбить нос…
Белое… белое возвращается. Белый свет ламп. Залитый кофейной грязью стол. Рука на столе, в центре самого большого пятна, - ее собственная рука! Зачем? Теперь все пальцы в этой проклятой гуще…
Звон в ушах.
- … ты что городишь, дуреха? Ленка, с ума сошла?!
- Что, - слабым голосом произнесла девушка. – Что я сказала? Чего вы так смотрите?
- Ты сказала, - лицо Дашки было белее снега, - что завтра я умру. Что моя семья станет нищей! Что мой дом… сгорит… Ты в самом деле с ума сошла?! Чего плетешь?!
- Я не знаю, - в голове Ленки ударил колокол, зазвонил раскатисто. Она схватилась руками за стол, снова пачкая пальцы в кофейной заварке. – Дайте кто-нибудь… пенталгин. Хоть что-нибудь. Быстрее!
… вихрь бледных теней, два мира – один напротив другого, и она, Лена – не человек, не живое существо, она – граница между мирами, весы, на чашах которых…
- Дашка, ей плохо! Кто-нибудь, дайте воды!..
***
Телефон истошно заверещал как раз на самом интересном месте. Пробиваясь сквозь сон, словно ныряльщик, плывущий к поверхности воды, Ленка успела сформировать какую-то неутешительную аксиому о судьбах и мобильниках. Рука ткнулась в знакомый холодный брусок. Дашка-мордашка… Готовься, Ленка, сейчас будет вторая серия. Понесло же тебя гадать. Знала, что не умеешь – но нет, надо выпендриться.
Расплачивайся теперь.
- Ленка! – в голосе Дарьи слышалась какая-то странная, истерическая радость. – Ленка, я тебе должна! Все, что хочешь! Рецепт кофе, который обещала, сегодня сама принесу! И еще много всего! Помнишь, гребень тебе нравился? Ну, который с гранатом на ободке?
- Чего… - обалдело произнесла Лена. – Даш, погоди, я со сна… ничего не понимаю.
- Я кедр, прием! Ты не представляешь, чего сегодня произошло!
- Кедр?
- Ленка, трубку не клади, я потерплю. Иди, умойся холодненькой водичкой, а то туго соображаешь. И сядь где-нибудь.
- Что случилось?
- Помнишь Генку, который в прошлом году приезжал к нам на застройку? Ну этот, молодой, с красным галстуком. Он вернулся.
- И?
- Просит моей руки.
В трубке замолчали. Ленка наскоро прикинула факты. Год назад. Застройка. Девятиэтажная фиговина. Расселение из частных домов. Дикий рев Геннадия, дрожащие отряды рабочих, потеющие бригадиры… Миллионер – не из трущоб, но скороспелка. Впрочем, там папаша не подкачал…
- Поздравляю, - осторожно сказала Лена. – Нет, ну, офигеть, но… я-то при чем?
- А еще он новый дом ставит моим предкам. Круто?
- Круто…
- И брату обещал помочь раскрутиться. Ты еще не поняла?
- Нет, - честно ответила девушка. – А должна?
- Да, - уважительно произнесла Дашка. – Ты явно не сосна. И не кедр. Ты дуб, увы. Ты же вчера гадала на меня! И все зеркально отразилось в реальности! Ленка, ты настоящая колдунья! Вот круто! У меня подруга ведьма! Обалдеть можно.
- Обалдеть… Это да.
- Лен, ты иди, поспи еще. Потом, как проснешься, подумай. А рецепт и гребень я тебе принесу. Вот улет! Никогда в жизни с такой радостью не расставалась с любимыми вещами! Пока-пока, колдунья! Удачных полетов на метле!
- Блин, - озадаченно сказала Лена, глядя на моргающее «вызов завершен». – Вот, блин! Какие метлы? С ума посходили. Тоже мне, великая волшебница! Два хвоста и два глаза, ничего больше! Было б, на что смотреть!
… ветер, который можно трогать руками и раскрашивать в оттенки собственной души…
Девушка помотала головой, вытряхивая из нее остатки сна.
- И впрямь, пора умыться, - сказала она. – Чушь какая-то.
***
Дверь квартиры подалась неожиданно тихо, без привычного скрипа. Дверь все понимала. Дверь, как всегда, была права. Можно до бесконечности пытаться удержать дорогую игрушку. Можно изо дня в день строить свое счастье, таская тяжелые кирпичи уступок, измазываясь в цементе ласковых слов, ломая хребет под тяжестью бревен проглоченных обид. Да, все могло закончиться гораздо раньше…
Не могло, Ленка. Ты знаешь: почему.
Когда уходила она, Иван непременно возвращался. День, два, и в трубке вновь звучал его голос – спокойный, уверенный. Сытый голос сильного самца. Обезьяна… Нет, это лишнее. Иван не был красавцем, но и на урода не тянул. Среднее арифметическое, золотая середина. Не бизнес, но хорошая работа. Не квартира в мегаполисе, но три добротных дома в райцентрах. Крепкая, большая семья…
Когда уходил Иван… лучше не вспоминать.
Шмыгнув носом, Лена поставила на пол покупки. Стоит праздновать; поднимем бокалы! Когда камень слишком долго лежит на душе, он врастает в нее. После этого камень снять не так-то просто. С мясом, с болью, только так. Ничего. Все заживет. Все в порядке.
Проходя мимо полки с коробками чая, девушка замедлила шаг. Остановилась. Провела пальцами по стеклу – там, за прозрачной границей, отделяющей друг от друга два разных мира…
Интересно, каков он – мир чая и кофе? Наверное, очень страшный. Глупости. Вот стоит стеклянный пузырек. В нем – кофе по особому рецепту. Кардамон, имбирь, перец. Зачем она взяла вино? Есть способ гораздо лучше…
- Я всегда говорю правду, - прошептала Лена. – Ты должна была умереть тогда – но ты жива. Я видела твою смерть. Поэтому ты жива и счастлива. И будешь счастлива до конца своих дней. Я знаю, что я увижу в этот раз…
***
… ветер опалил волосы, застлал глаза пеплом. Ветер, окрашенный в цвет кофе, пронзил сердце, и жар стал холодом, а сбитые в комок нервы натянулись струной. Ушла боль, ушло глупое волнение. Что осталось?
Что от нее осталось?
- Покажи мне… его.
Хохот обрушился майским громом. В ноздри ударила вонь дорогих сигар. К аромату дорогого вина примешивались кисловатые нотки: кого-то стошнило под столом. Хозяин дома сидел в одних трусах, говорил, захлебываясь, ржал в промежутках между фразами. По груди стекала струйка вина. Лена шагнула вперед; Иван лениво повел в ее сторону глазами, отвернулся, вновь сфокусировался на ней – и прикипел глазами к лицу, из-под которого проступали знакомые черты. Приоткрылся рот…
- Я вижу, ты счастлив, Ваня, - тихо произнесла Лена.
- Я… я счастлив… откуда ты здесь?!
Они шевелятся, они еще не понимают, но чувствуют неладное. Гости… и гостьи. Милый Ваня празднует окончание пьесы напропалую. Молодец, что скажешь.
- Я тоже желаю тебе счастья. Много-много счастья. Я знаю: так будет. Я вижу это.
- Откуда?
- Гадала. На кофейной гуще. Удачи тебе, Иван…
Холод. И звон в ушах.
Замедляло бег попрыгунчик-сердце. На столе кофейные разводы смешались с алыми подтеками: Лена не заметила, в какой момент времени треснула фигурная винная бутыль. До вечера. Надо ждать до вечера, пока все не засохнет. Так надежнее. Но главное – легко. Наконец-то легко.
Все кончилось.
Допивая на ходу остывший кофе, девушка вышла в коридор. Ее ждали давно забытые занятия, на которые всегда оставалось время. Ждал неразгаданный кроссворд – и никто не будет смеяться над ограниченностью разума провинциалки. Ждала груда журналов – надолго хватит! И никто не возмутится ограниченностью вкусов. Ждал рисунок на стареньком, немодном планшете. И…
И метла.
В коридоре Лену ждала самая настоящая метла.
Содрогаясь от тихого ужаса, девушка подошла к ней. Взвесила в руке, оценила размер. Убить можно при желании. И только потом заметила засунутую меж прутьев записку…
«Добро пожаловать в ковен, юная ведьма.
С благодарностью за все,
Твоя лучшая подруга,
Д.»
Спасибо за внимание! Если Вам понравилось, оцените рассказ и подписывайтесь на канал, чтобы быть в центре всего нового и интересного! Маг В Городе всегда с Вами!