Сегодня будет скучно, наверное, массовому Читателю, но тема интересная для искушенного исследователя. Говорить будем о Новгороде Великом. И мифах, что в представлениях публики и ученых трудах, посвященных его истории, тесно переплелись с махровой идеологией или искаженными культурными предпочтениями.
Итак, складывается устойчивое подозрение — у каждой эпохи, у разных направлений общественно-политической мысли был свой … Новгород. Поэтому можно даже говорить о бытовании (как минимум) двух мифов, в бесчисленных вариациях.
«Бунташный миф». Сразу после падения независимости Новгорода в 1478 году — он и сформировался. Записав новгородцев в извечные смутьяны, мятежники, предатели и отступники от истинной веры. Московский летописец сформулировал эти претензии в кратком, но емком комментарии:
«Таков бе обычай окаянных смердов изменников».
Кстати — вставка поздняя, добавлена к более раннему летописному тексту. Образ новгородцев как «окаянных смердов-изменников» стал популярен в научной историографии, литературе, публицистике. Менялась литературная мода, рос багаж научных знаний… но нехитрый тезис жил. Обосновывая ликвидацию независимости Новгорода и его специфического устройства — как некую справедливую закономерность. Полностью оправданную историческим процессом.
В XVIII веке, в период бурного роста могущества самодержавия — этот тезис обосновывался уже почти научно, с рационалистических позиций. Ярый «норманист» Герхард Фридрих Миллер внес свой черный вклад в мифологию. Восхваляя присоединившего Новгород — московского Великого князя Ивана III. Якобы тот наказывал новгородцев за их «непослушание и бешенство». Мол, давно «надлежало усмирить» Новгород, чтобы «положить основание к следующей высокой власти и обширности Российского государства».
Новгородский «бунташный миф» получил официальное признание и, видоизменяясь в зависимости от идеологической и научной моды, дожил до наших дней. По сей день школьникам объясняют: Новгород был обречен, его присоединение к Москве было неминуемо. Это укрепило территориальную основу Великой России, усилило государственность…
В советское время «бунташный миф» Новгорода обогатился. Приобрел шизофренические социально-классовые черты. С марксистской непримиримостью утверждалось: к концу существования Новгородской республики «народные вольности» превратились в формальность, в сохранении независимости был заинтересован только господствующий класс «угнетателей» — бояре да олигархи-купцы. А простой новгородец спал и видел себя, болезного, исключительно с московским державным паспортом. Как мог, боролся с засильем господ и держиморд…
Патриотический миф. Невзирая на пропаганду «неправильного бунтаря-Новгорода», во многих головах поселилось еще одно заблуждение. «Золотой миф» о Новгороде. Появился благодаря средневековым новгородским источникам, где сами новгородцы с гордостью называют себя «мужами вольными». К науке мало отношение имело утверждение, больше кочевало по художественной литературе патриотического толка. Да в либеральной публицистике.
Особенно популярен Новгород с его «вольностями» был среди оппозиционеров. Радищев посвятил ему отдельную главу в своем «Путешествии из Петербурга в Москву». Утверждал:«Новгород имел народное правление». В долгом конфликте Новгорода с Москвой была виновата…, понятно, последняя. Недовольный «сопротивлением… республики», московский властитель «хотел ее разорить до основания».
Революционнее выступал в XIX веке поэт-декабрист Кондратий Рылеев:
«И вече в прах, и древние права,
И гордую защитницу свободы
В цепях увидела Москва».
Ответ от имени новгородцев:
«Решать дела привыкли мы на вече,
Нам не пример покорная Москва».
Весы качнулись в сторону «золотого демократического мифа» в 1860-е годы. Пришлось на царствование императора Александра II, когда начались либеральные «Великие реформы» с попыткой отмены крепостничества. Интеллигенция и власть тут же озаботились поисками истоков демократических начал на Руси. Ведь приходилось обосновывать учреждение выборных органов местного самоуправления: земств и городских дум. В качестве лучшего из примеров — приводили именно Новгород.
А теперь — к реалиям. Уже во второй половине X — начале XI веков Новгород попал в интересное положение. Вроде бы (политически) центром считался Киев — типа «матерь городов русских», там была резиденции старшего в роду Рюриковича-князя. Но править они были способны, только опираясь на град Новгород. Тому подчинялась гигантская богатейшая периферия: от верховьев Волги (на юге) до Белого моря (на севере). От Балтийского моря (на западе) до отрогов Уральских гор (на востоке). Новгород замыкал на себе все значимые торговые пути, решал немало щекотливых вопросов дипломатии внешней и внутренней.
В общем, сохранял свое исключительное значение. Князья считали (а им частенько напоминали), что династия Рюриковичей была бы невозможна — без согласия и одобрения Северо-Запада Руси. В начале XIII века владимирский князь Всеволод Большое Гнездо, отправляя своего сына на княжение в Новгород, подчеркивал, какая ему выпала честь:
«На тобѣ Богъ положилъ… старѣишиньство во всеи братьи твоеи, а Новъгородъ Великыи старѣишиньство имать кнѧженью во всеи Русьскои земли».
Вся Русь знала: Новгород существует и господствует в огромном регионе отнюдь не благодаря Князьям. Там не сформировалось своей династии правителей, как это случилось в большинстве древнерусских земель. От этого лиха город отбоярился благодаря своему специфическому политическому строю. Его почему-то упорно именуют «республиканским». Что ошибочно…
Терминология. Хвала небесам, последние лет двадцать просветление наступило — всё больше новых исследователей избегают называть Новгород — республикой. Соблюдают источниковедческую точность, если научно выразиться. Сами новгородцы называли свое политическое образование: просто Новгород. С XIV века — Великий Новгород.
Происхождение такого термина не известно. Но впервые появился еще в XII веке. Причем, что забавно — не в новгородском, а в южнорусском летописании, конкретно — Киевском своде Ипатьевской летописи. Причина: южнорусские летописцы попытались отличить «Новгород Великий» на Волхове от территориально близкого к Киеву «Новгорода Северского» в Черниговской земле. Но как только обозначение проникло на Северо-Запад Руси — гордые своими вольностями новгородцы, с достоинством кивнули в южном направлении, завели такое правило у себя. Эпитет «Великий» подчеркивал особые значение и статус Новгорода.
Так что же наиболее верно использовать в названии того строя, который культивировался? Не знаю. Но только не «боярская» или «феодальная республика». На канале предлагаю Читателю это самому сделать, в комментариях. Обещаю наиболее удачный вариант впредь использовать, как речь зайдет о «республиканском Новгороде». Раз наука до сих пор не сподобилась…
Структура власти. Очень рано в Новгороде (почти сразу) сформировалась независимая от Князя верхушка знати — бояре. Как их называли: «передние» или «вячшие» (т.е. большие) мужи. Высшая власть (де-юре) должна была принадлежать назначенцу из Киева — князю-наместнику. Но …увы, номер не прошел. Своей княжеской династии в Новгороде не сложилось. Уже с конца XI века (вместе с князем) Новгородом управлял избиравшийся самими новгородцами — посадник. С каждым десятилетием всё большее значение приобретало вече — народное собрание.
Окрепла новгородская вольность после драматических событий 1130-х годов. Из города был изгнан сын киевского князя Мстислава Великого — Всеволод. С тех пор князей в Новгород, как правило, приглашало исключительно вече. Без прямого согласия новгородцев этот «наемный менеджер» не мог принимать никаких важных решений. Называется сие «ограниченной властью». Для любого Князя табуированными вопросами были: внутренние дела городского управления, смещение должностных лиц, самоличное судебное разбирательство. Правосудие вершилось вместе с посадником, а во время войны — князь возглавлял новгородское войско, иногда — только собственную дружину.
Территориально Новгород делился на две стороны» — Софийскую и Торговую. Они тоже подразделялись на «концы» (районы), те — на улицы. «Концы» устраивали свои веча, выбирали «кончанского старосту» (посадника). Улицами управляли выборные «уличанские старосты». Полноправными новгородцами считались члены «кончанских» объединений, только горожане. Население огромной Новгородской земли фактически не принимало никакого участия в обсуждении и решении важнейших политических вопросов.
Общегородское собрание, вече — выбирало посадника, тысяцкого и архиепископа. До сих пор споры идут — кто имел право участвовать в вече. Но источники единодушны в одном: право принадлежало членам «кончанских» объединений, остальное наполнение было изменчиво, ситуативно временами. Самая главная административная единица — это посадник. Возглавлял городскую власть и войско, заключал договор с князем, вел дипломатические переговоры, вершил суд совместный.
Тысяцкий представлял интересы купечества и ремесленников, ведал специальным судом по торговым делам. Новгородский архиепископ вел дела епархии. С середины XII века его выбирало вече, утверждал киевский митрополит. Но его власть распространялась и на светские дела. Архиепископ участвовал в принятии всех важнейших политических решений. На вече избирался также архимандрит — глава новгородского монашества.
На что это похоже было? Внешне — на строй других европейских средневековых республик. Западнославянских. Городского Поморья (балтийское побережье современных Польши и Германии). Наиболее близкими выглядят города Щецин или Волин. Так же, но уже с существенными оговорками, были устроены торговые республики Италии и Далмации: Венеция, Генуя, Дубровник. Только роль они играли в политике куда меньшую, нежели Новгород… Не управляли огромными территориями.
После нашествия монгол Северо-Западная Русь не была разорена, но вынуждена платить дань в Орду. На политическое устройство Новгорода «иго» никак не повлияло, баскаков там не видывали, укрепление самобытного республиканского строя — процветало. Хотя со второй трети XIII века Новгород (формально) признавал верховную власть Владимирского Великого князя, но в реальности… Полномочия князюшек непрерывно урезались. Их окончательно попросили съехать из города, но дозволили присылать наместников. Советы давать, точку зрения князя оглашать. Права голоса решающего — не имели. Высшая власть по-прежнему принадлежала жителям Новгорода, всё решало вече.
Но наступали времена, когда богатство и могущество новгородских бояр запросило повышения статуса. Ко второй половине XV века уже более 90% новгородских земель оказалось в их руках, под прямым или частичным управлением. Назревало выяснение отношений с Городом. Где даже самые низшие слои полноправного населения — не хотели терять свою вольность, гордились и ценили свою свободу.
Летопись рассказывает о гневе новгородской «черни», когда бояре попытались в 1477 году пойти на компромисс с могущественной Москвой, признать московского Великого князя своим «государем». Вече было готово на что угодно, но безраздельным владыкой его категорически не признало. Закончилось всё кровью, «предатели-бояре» подверглись расправе.
Удавка Москвы окончательно затянулась на шее Великого Новгорода в 1471 году. Когда в битве на реке Шелони новгородцы были наголову разбиты Великим князем Иваном III. А в 1478 году Новгород сдался на его милость уже без всякого сопротивления. Новгородская республика была ликвидирована, ее символ — вечевой колокол — свезен в Москву. История республиканской модели средневековой русской государственности полностью прекратила свое существование в 1510 году. Когда пал под натиском москвичей «республиканский» же — Псков.
Выводы такие накидываются: перед нами очень интересная модель государственности. Во-первых, большинство населения Новгородской земли (за пределами городских стен) участия в политической жизни не принимало. Никакой демократии, вычеркиваем. Во-вторых, даже если признать устройство средневекового Новгорода условно-демократическим… Ну точно не либерального толка выходит. А уникально-средневековая модель, криво если назвать.
Полноправное население Новгорода — это не сообщество индивидов, наделенных политическими и гражданскими правами. А некая «коллективная личность», «странная община». Думать и действовать обязана единодушно. Кто пытается противоречить воле коллектива — грустна судьба того. Ждет не поруб или оппозиционная скамья, суровая расправа — вплоть до остановки пульса. Когда «коллективный разум» распадался на равные части (частые расколы между «кончанскими») — дело доходило до вооруженных столкновений.
Ну и главное, почему эта многовековая модель рухнула? Ведь Новгородский политический режим был, в некоторых аспектах, посуровее, нежели московская монархия. Версий много, каждая с изъянами…
Предлагаю представить: как бы сложилась судьба Великого Новгорода, если бы в 1470-е годы боярская элита не раскололась на промосковскую и пролитовскую партии? Купцы и землевладельцы не ожесточили бы до крайней степени народ, не провели тотальную мобилизацию «худых мужиков-вечников» (каждый в свою поддержку). Можно было бы выработать согласованный политический курс? Какой?
В любом случае… средневековая республика «Великий Новгород» — загадка загадок для автора, почти не осмысленное явление русской истории. Значит, будем возвращаться туда частенько…
