Действующие лица:
Молодой писатель,
Старый писатель,
Старая актриса,
Молодая актриса.
В начале: Старый писатель и Старая актриса любят друг друга. Молодой писатель и Молодая актриса любят друг друга.
Потом: Старого писателя любят Старая актриса и Молодая актриса, а Старый писатель любит Молодую актрису, а Молодой писатель любит Молодую актрису.
В конце: Старого писателя любят Молодая актриса и Старая актриса, а Молодой писатель любит Молодую актрису. Старый писатель не любит никого. Молодого писателя не любит никто.
Вот, собственно, и всё.
Старая актриса - мать Молодого писателя, а Старый писатель - любовник обеих актрис. Так почему же эта собачья свадьба - это величайшая пьеса всех времён и народов? Почему она так названа? Почему эта чайка сто лет на занавесе МХАТа, как флаг над штабом? Символ огромного успеха? Символ становления нового современного театра? Да ладно! А тогда на кулисах "Современника" должны быть яйца чайки, причем именно мёртвой. Дело в том, что интриги наших героев не бо́льшая пошлость, чем шашни Олимпийских богов. Вот Молодого писателя ведь тоже кто-то там любит, но говорить об этом нет смысла, так как это кто-то из смертных. А эти четверо живут на Парнасе - они не люди. И даже если очень захотят, то быть ими не смогут.
Чехов пишет про служителей культа. Служителей культа культуры. Жрецов Мельпомены. Рабов искусства. Несчастных людей, которые родились со странной хромосомой. Ведь все они жутко неталантливы.
Их не влечет расчет. Наоборот, они могли бы жить лучше без всего этого, а так - сплошные мытарства.
Старая актриса одинока, но очень красива. Даже в свои...ммм... клеит молодых мужиков, но семьи нет, а с сыном так себе отношения. Ни поговорить толком не могут, ни помолчать. Кидаются цитатами из Шекспира про мать-шлюху. Сын, небось, помнит мамкиных театральных любовничков. А у неё вся жизнь в театре, а значит, любовь там же. А теперь сын - это конкурент, раз ему больше двадцати, то ей не может быть меньше тридцати. А ей ещё Джульетту играть.
Молодая актриса - дочка богатых родителей, могла бы по клубам тусить да в Милан ездить на показы мод. Старый и Молодой тоже жизнь устроили бы, я уверен в этом. Но вот беда, сквозь всё кино одно и то же: театр, искусство, люблю, но не могу. Им это важнее жизни, важнее счастья. Точнее, другого счастья им не надо.
Искусство, как алтарь, а убитая чайка - жертва жестокому богу, вот про что эта история. Они монахи от слова "моно", одиночки, которые не могут быть вместе ни с кем, кроме театра, кроме своих книг. Сталкиваются друг с другом, а потом отскакивают, как частицы с одинаковым знаком.
Это история про несчастных святых в религии, где "эго" светится как нимб, потому что зажигается капризной музой, но сразу тухнет, причиняя адскую боль; а фитиль лампадки своего собственного таланта тоненький, как новорожденный недомерок. Несчастный цыпленок с рудиментарным отростком вместо крыльев, который должен был быть птицей.
И именно поэтому чайка на занавесе МХАТа. Это не флаг над штабом, это как распятие над храмом. Эмблема живой чайки в воспоминание о пьесе, где чайку убили, - это надежда на воскрешение. Символ актерского бессмертия. Символ жизни в искусстве. Знак того, что творец не умрёт. Вот поэтому эта пьеса лучшая в мире:не потому, что ее любят зрители, а потому, что ее очень любят актёры.
Нам подавай кровищу, интриги, любовь и смерть на коленях у первого ряда; а там два хоть есть выстрела, так один в антракте, а другой за сценой. Неинтересно.
А они играют про себя, и им по кайфу. Разреши человеку говорить про себя, и он будет говорить часами. И мы им разрешаем. Честно сидим и два часа глаза пялим. Они говорят и показывают - мы смотрим и слушаем. Про страдания раненых зверей с добрыми глазами. И где-то иногда у кого-то на секунду, может быть, возникнет покалывание. В области сердца. Это называется сострадание. Это, значит, в ком-то из нас пискнет что-то от них. Значит болезнь передалась. Вирус чайки через актерское дыхание, через кашель автора нашел у кого-то ещё место для жизни. Человек заболел неизлечимой болезнью любви к искусству. Может - умрёт, а может - воскреснет. Родится, переродится в белую птицу. Кто знает?...
В пьесе всё тухло. И это кажется несправедливым. А значит есть надежда, что чайка не умрет.