«Моровое», или «лихое поветрие» - так издавна называли на Руси чуму. Главными причинами «нападных болезней» издавна считали гнев Божий, обрушенный на человека за его грехи, «одержимость нечистыми духами». Поэтому мор называли еще «божьим посещением». Бороться медицинскими средствами со смертельными болезнями еще не умели. Люди пытались спастись с помощью молитв, кропления святой водой, строительства храмов... Еще одним способом было бегство из мест заражения, но оно приводило, как правило, лишь к дальнейшему распространению болезни.
Строгие меры способствовали тому, что при Петре I Петербург избежал «моровых поветрий». Эпидемия пришла в Европу из Османской империи, охватив Польшу, Пруссию, Ригу. Когда она в 1710 году обрушилась на Малороссию, повелевалось «особливо от черкасских городов по дорогам поставить заставы».
Документы и вещи на заставах окуривали. Указом от 29 сентября 1710 года предписывалось во время «поветренной болезни» на заставах принимать почтовые письма издали, а, «распечатав, держать на ветре часа по два и по три, а потом окуривать можжевельником».
Спустя год пришлось учреждать заставы в Киевской губернии. Из Киева в Чернигов отправили лекаря, к которому «явился 31 человек, в том числе с язвами, синими пятнами и карбункулем 13 человек». По указу, запрещалось пропускать кого-либо в «великороссийские города». Однако эпидемия не стихала, осенью она достигла Нежина...
Еще год спустя киевский губернатор Дмитрий Голицын получил сенатский указ, в котором ему сообщалось, что «в Константинополе есть моровая язва немалая, от которой и все послы разбежались по деревням, и Петр Толстой оттуда путь свой восприимет к Москве наскоро».
Толстой должен был указать письменно, с какого числа началась чума в Константинополе и не прекратилась ли она, когда он выехал в Россию, нет ли «заповетренных язв» у людей, приехавших с ним. До специального распоряжения ему было велено жить «в тамошних местах, где пристойно». Запрещалось пропускать к нему кого-либо, а также от него. Иными словами, сподвижник Петра I оказался на карантине. Так что исключений ни для кого не делали, даже для высоких персон.
В 1718 году «явилась моровая язва» в Старооскольской и Белгородской провинциях. О жестком характере запретительных мер на въезд на зараженные территории и выезд с них говорит тот факт, что рядом с заставами ставили виселицы. «...А буде кто за объявленным помянутым указом из тех мест мимо застав каким случаем проедет, или пройдет, к тем людям учинена будет смертная казнь без всякия пощады...» - говорилось в сенатском указе.
Курьеров полагалось удерживать на заставах до указа, а письма у них принимать «через огонь, и распечатав, переписывать одно по другом трижды, и последния с оных копии посылать», оставляя у себя оригиналы.
После шестинедельного карантина здоровых велено было пропускать, а «вещи перекурить до трижды». В случае подтверждения болезни - «то место запереть и отовсюды коммуникацию пресечь».
Особая бдительность соблюдалась в морских портах. Если на борту были заболевшие, кораблю вообще запрещали заходить в порт. Судно ставили на шестинедельный карантин, после чего проводили освидетельствование. Если все было благополучно - корабль пропускали.
Самые интересные очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных фактов из истории, литературы, краеведения, искусства и науки - на сайте Лектория.