Часть 1
Часть 2
Часть 3
Пронзительный звонок заставил ее проснуться, резко вырвав из плена чудесного сна, который она в тот же миг забыла, сохранив прекрасное настроение. Светлана протянула руку к телефону, но, услышав лай Стеллы в коридоре, поняла, что звонят в дверь. Она посмотрела на часы — четыре утра. Скорее всего, это кто-то ошибся адресом.
— Кто там? — спросила Светлана и, услышав голос Татьяны, отворила дверь.
— Скоты, мерзавцы, подонки! — Устало ругаясь, Татьяна с трудом стащила с себя шубку и бросила ее прямо на пол. Шатаясь, она побрела по коридору; но, увидев постель с откинутым одеялом, издала какой-то гортанный звук и рухнула на нее, даже не сняв одежду.
Светлана раздела ее и накрыла пледом. Ничего страшного, сегодня она начнет день пораньше.
Ровно в девять, прочитав около полусотни страниц, она услышала, как зазвонил телефон; с трудом растолкав Татьяну, она передала ей трубку.
— Все хорошо, сегодня у нее опять ночью был приступ, поэтому я еще сплю, на работу пойду попозже. Целую, — стараясь четко выговаривать слова, сонным голосом сказала Татьяна и, бросив трубку, повернувшись на другой бок, опять засопела.
Когда Светлана, устроившись на кухне, начала переводить, было уже почти пять часов вечера. Пронзительный визг Татьяны, а затем лай собаки заставили ее сорваться с места. Вбежав в комнату, она увидела довольно забавную картину: Татьяна с взлохмаченными волосами, отчаянно визжа, стояла на тахте, прижавшись спиной к стене, а Стелла бегала вокруг и громко лаяла.
— Убери зверя! Я боюсь!
— Стелла, ко мне, — позвала Светлана овчарку и, гладя ее по спине, добавила: — Свои, это свои.
— Где это я? — опустившись на колени и приходя в себя, стала оглядываться Татьяна. — Который час? Господи! Весь день проспала. Надеюсь, Ленька позвонил на работу и предупредил, что меня не будет. Где телефон? — И, увидев трубку, набрала номер. — Да, Виктор Васильевич, ужасно болит голова, но завтра будет все о’кей. Вы самый хороший шеф на свете. До завтра. — И, положив трубку, опять легла на тахту. — Родичи не звонили? — потянувшись, тихо спросила она.
— Звонили, ты что, не помнишь? — удивилась Света. — Ты сама с матерью разговаривала.
— Хорошо, дай мне, пожалуйста, анальгин, он у меня в сумочке, — жалобно простонала она и, запив таблетку водой, опять со стоном откинулась на подушку.
Только часа через два, выпив несколько чашек кофе, приняв ванну и выкурив сигарету, Татьяна повеселела.
— Как твои дела, мой ангел-хранитель? — спросила она, присаживаясь рядом.
— Вот уже три страницы перевела, — неохотно отрываясь от работы, коротко ответила Света.
— Да, почерк у тебя неважнецкий, — взглянув на исписанную мелким убористым почерком страницу, протянула блондинка. — Замаешься разбирать. Компьютер есть?
— Рядом с тахтой.
— Надо тебе как-то отплатить за услугу — давай я наберу. Шеф не любит напрягать зрение.
Татьяна схватила исписанные листы. Уже через несколько минут Светлана услышала еле слышный стук клавиш.
Примерно час спустя раздался звонок в дверь. Светлана открыла. Перед ней стоял высокий, чуть полноватый мужчина с военной выправкой:
— Татьяна у вас? — и, не дожидаясь ответа, прошел в коридор.
Стелла напряглась, вглядываясь в незнакомца.
— Свои, — успокоила собаку Светлана, но все же взяла ее за ошейник и отвела в дальнюю комнату.
— Папа, какими судьбами? — услышала она возглас Татьяны. — Проверять пришел, ты что мне, не доверяешь?! — В ее голосе слышались нотки недовольства и чуть ли не оскорбленного достоинства.
— Присаживайтесь, — вернувшись, пригласила Света, включая верхний свет. — Мы с Татьяной работаем. Мне заказали срочный перевод, а Татьяна помогает мне, она так быстро набирает!
— Так-так, — чуть смущенно, усаживаясь на тахту, проговорил мужчина. — Раз у вас срочная работа — мешать не буду. Я, собственно, по делу.
Он поправил стрелку на брюках, огляделся по сторонам и вдруг спросил Светлану:
— Вы действительно больны?
— Да нет, сейчас я уже выздоравливаю, — смущаясь, ответила Света, чувствуя неловкость за то, что ей приходится участвовать в обмане. — Татьяна преувеличивает.
— Я могу помочь. У нас замечательная больница, и, если необходимо, мы организуем вам обследование, — сказал мужчина. — Вы давно знакомы с моей дочерью?
— Я же говорила — мы вместе работаем, — вмешалась Татьяна.
— Дело, собственно, вот в чем. Вчера мне пришло письмо — через недельку-другую приедут мои друзья еще по Суворовскому училищу, хотят остановиться у меня. Не могли бы вы, Светлана, на день-два приютить у себя Татьяну. Мои друзья — люди шумные… Тем более у вас срочная работа, — добавил он после некоторой паузы, — я в этом убедился собственными глазами.
— Конечно, пожалуйста, — неуверенно залепетала Света.
— Ну и хорошо! — с явным облегчением сказал мужчина, вставая. — Ты когда домой? Много еще у тебя на сегодня работы? — обращаясь к дочери, спросил он.
— Часа на два, — ответила Татьяна, — ты не беспокойся, Света с овчаркой меня проводят.
Когда дверь за отцом закрылась, Татьяна запрыгала по комнате, хлопая в ладоши:
— Ура! Несколько дней полной свободы! Да здравствуют все вояки на свете! — и, немного успокоившись, добавила: — Папаньке захотелось оттянуться. Представляю, какая у них намечается крутая пьянка. Пусть, мы тоже тут от скуки не пропадем. А сейчас — за работу: враг будет разбит, победа будет за нами! — И с этими словами она плюхнулась на стул так, что тот жалобно скрипнул под ней. Она, как профессиональная пианистка, вскинула руки, опустила их на клавиатуру и опять мерно застучала.
На следующий день, сдав пятнадцать страниц перевода и получив добро, а заодно и аванс, Светлана начала новую жизнь строго по плану: утром прогулка с собакой, гимнастика, три часа работы, затем обед, пять часов работы, прогулка с собакой за продуктами и опять работа допоздна; на сон она отвела не более пяти-шести часов. Каждый день Татьяна забегала за рукописью и приносила деньги; Светланину работу оценили в тысячу двести за авторский лист, пообещав премию в случае сдачи работы в срок.
Дней через десять, когда уже большая часть перевода была сделана, Татьяна, забежав к ней утром, спросила:
— Помнишь тот приход моего папаши?
— Конечно.
— Так я сегодня вечером к тебе нагряну. Отец собирает мальчишник. Маманьку еще три дня назад отправил к бабуле, а я перекантуюсь у тебя. — Татьяна поморщила нос, и лукавые огоньки зажглись в ее глазах. — Перестройка открыла «железный занавес», который скрывал от наших предков правду о жизни. Теперь мужики, испугавшись грозящей импотенции, ринулись на освоение высот сексуального искусства. Я как-то принесла домой книгу, которую мы только что выпустили, — «Исповедь проститутки». Мать начала орать, а отец втихую прочитал, я точно знаю, сама склеивала страницы!
Это все она быстро выпалила, стоя в коридоре и запихивая листы с переводом в свой изящный портфельчик.
— Ну, до вечера!
Наклонившись к Светлане и по привычке чмокнув ее в щечку, Татьяна пропела:
— «Жди меня, и я вернусь, только очень жди».
Звонок раздался, когда Светлана нежилась в ванне. Она находила особое удовольствие в этом ежевечернем получасовом блаженном ничегонеделании под успокаивающий шум текущей из крана воды. Завернувшись в большое махровое полотенце, она побежала открывать. Татьяна вихрем ворвалась в коридор и с облегчением поставила на пол большую дорожную сумку.
— Меня до самого подъезда сопровождал эскорт из высших офицерских чинов. — И пристально оглядев полуобнаженную фигурку Светы, которую она уже записала в приятельницы, присвистнула: — Мать моя, да ты, оказывается, красавица!
— Раздевайся, проходи, — стушевалась Света и юркнула обратно в ванную, — я только ополоснусь и выйду.
— Не торопись, — услышала она голос подруги, — я пока ужин приготовлю. Тут нам кое-что перепало от щедрот вольных казаков.
Когда минут через двадцать, облачившись в широкий хозяйский халат и наподобие тюрбана обернув вокруг головы полотенце, Светлана вошла в комнату, то невольно застыла от удивления: свечи в хрустальном подсвечнике освещали стол, уставленный деликатесами. Филе красной рыбы, курица-гриль, сыр с зелеными прожилками, баночка черной икры, коробка импортного печенья, конфеты в блестящих обертках и даже виноград — такого изобилия она никогда не видела.
— Гулять так гулять, — жестом приглашая к столу и весело подмигивая, проворковала подруга и достала бутылку шампанского. Уверенно хлопнув пробкой, она разлила пенящуюся золотистую жидкость по бокалам. — «Новый свет».
Света поражалась, с какой удивительной легкостью ее подруга манипулирует окружающими ее предметами и даже людьми, заставляя их беспрекословно подчиняться себе. Она поймала себя на мысли, что тоже с радостью подчиняется этой веселой и беззаботной девушке, а Татьяна, не дожидаясь ее, осушила первый бокал и уже наливала второй.
— Давай-давай не отставай, — подбадривала она Свету и, подбросив куриное крылышко, крикнула собаке: — Бобик, лови!
Стелла, поведя носом, вопросительно посмотрела на Светлану.
— Бери-бери, это тебе, — подтвердила Светлана, и собака с явным удовольствием присоединилась к пиршеству.
— У тебя есть телевизор или хотя бы магнитола? — оглядываясь по сторонам, спросила Татьяна.
— Телевизора нет, но есть музыкальный центр, — ответила Света и прошла в зеркальную комнату, включила свет и поставила кассету с негритянскими блюзами.
— Вах! — услышала она за спиной удивленный возглас подруги. — А я и не знала, что у тебя есть такая шикарная, как говорили в девятнадцатом веке, зала. Класс!
— Это не мой дом, — заметила Светлана, робко встретив ее изумленный и восхищенный взгляд. — Я здесь буду еще недели две, не больше, — с грустью добавила она.
Татьяна придирчиво стала разглядывать свое отражение в зеркале. Она втянула живот, выпрямила спину, сделала задумчивое выражение лица. Наконец, довольная своим отражением, оглянулась на Светлану и подозвала к себе. Света подошла и остановилась рядом.
— А ведь ты действительно красавица, — в голосе Татьяны сквозила искренняя симпатия, — по сравнению с тобой я настоящий крокодил, — глядя на оба отражения, вздохнула она.
Светлана застенчиво хихикнула:
— Да что ты, не шути так, от тебя же все мужчины без ума, а меня никто вообще не замечает.
— Мужики как быки: видят только то, что бросается в глаза. Конечно, я упакована классно, а тебе вот нужно подумать о новом имидже. Хватит косить под серую мышку. Глаза у тебя замечательные даже без косметики, а фигурка прямо как у восточной женщины — такая изящная. А я могу похвастаться разве что длиной ног да модными шмотками. И, рассмеявшись, закончила: — У меня скоро, глядя на тебя, разовьется комплекс неполноценности.
Девушки посмотрели друг на друга и расхохотались. Из музыкального центра полилась веселая, ритмичная мелодия, и они, не удержавшись, закружились в танце; они чувствовали себя очень хорошо в компании друг друга.
— Знаешь, я сегодня была по-настоящему счастлива, — глубокой ночью, уже погасив свет и лежа в темноте, призналась Татьяна. — По большому счету, я ведь одинока: у меня никогда не было настоящих подруг. Родители считали, что у меня должно быть все только самое лучшее, поэтому все, кто оказывался даже случайно рядом, как им казалось, не были достойны меня… — Татьяна замолчала. Казалось, воспоминание о прошлом поглотило ее.
— А ты любила кого-нибудь? — стараясь отвлечь ее от грустных размышлений, спросила Света.
— Да, — глухо выдохнула Татьяна, — у меня стойкая прививка от этой болезни.
— У тебя была неразделенная любовь? — удивилась Светлана, которая даже и представить себе не могла, что ее новая подруга, всегда веселая и кажущаяся легкомысленной, когда-то могла испытать настоящее чувство.
— Еще какая разделенная! — Татьяна зажгла торшер, нашла сигареты и закурила. — Увидела его, — голос ее зазвучал глуше, — и перестала существовать. Жила как во сне, летала, словно на карусели: вверх-вниз, и в животе то ли страх, то ли восторг. Одним словом, полный улет, и башка без мозгов. Все началось в июне. Мне тогда было пятнадцать, и я готовилась к экзамену по русскому. Стояла жуткая жара, больше тридцати каждый день, — свихнуться можно. Позвонил папанька, предупредил, что привезут паек. Я открываю — молодой лейтенант вносит сумки. Выложив все содержимое в холодильник, оборачиваюсь, и — как будто током по позвоночнику — горящие глаза навстречу. Это трудно описать словами, еще труднее понять, почему и как это произошло. Его губы, руки, горячее, мускулистое тело… — Татьяна прикрыла глаза и несколько минут молчала. Потом вытряхнула из пачки новую тонкую сигарету, чиркнула зажигалкой, глубоко затянулась и продолжила: — Он даже не раздел меня, а только гладил и целовал мои ноги. Все выше и выше… Я даже испугалась, что упаду, присела на диван и сама скинула трикотажное платье. Я дрожала как в горячке, а он все ласкал меня и шептал: «Не бойся, не бойся, все будет хорошо…» Можешь себе представить — я в первый же раз вот тогда от одних его рук испытала оргазм?! — обращаясь то ли к Светлане, то ли к самой себе, прервала свои воспоминания Татьяна и села на кушетке, скрестив руки под коленями. — Мы встречались почти полгода. Ни особых разговоров, ни прогулок, ни цветов, ни подарков. Ничего, кроме наших постельных поединков до крови на губах и полного изнеможения. Опомнилась я столь же быстро, как и впала в безумие, когда увидела его вдвоем с женой. Она была страшно некрасивой от тяжелой беременности, вся обезображенная пигментными пятнами… И эта ее походка гусыни! — Татьяна с силой вдавила еще тлеющую сигарету в пепельницу. — От неожиданности я, кажется, даже дышать перестала, помню только, как кровь бросилась в лицо и сердце застучало где-то у подбородка. Я тогда остановилась, вроде как даже немного пришла в себя и ждала, когда они ко мне поближе подойдут, чтобы мило так поздороваться: здравствуй, мол, мой дорогой любовничек. Но прочитала в его глазах даже не страх, нет — ужас — и в тот же миг как проснулась. Стою как дура, и реветь хочется, и сил нет, как будто воздух кто из меня выкачал. В общем, выздоровела я от своей любови в момент и на всю оставшуюся жизнь. Я-то, идиотка, думала — у нас любовь до гроба, а он меня просто использовал как молодую самку. Еще небось и гордился собой, как все хорошо устроил: и жену не беспокою, пусть выращивает потомство, и сам в своем жеребцовом деле не застоялся! Заботливый отец семейства, говнюк! — Лицо Татьяны побледнело, глаза зажглись ненавистью, губы повело от брезгливости. — А то, что мне всего пятнадцать, — это его не волновало. Ну я его отблагодарила! Отцу, конечно, ничего не сказала: он бы убил его на месте, но с матерью поговорила по душам. Мол, влюбилась в молодого офицера, хочу за него замуж… Отец быстро нажал на нужные педали — и мой бывший возлюбленный скоренько направился служить Отечеству куда-то в Забайкалье. С повышением по службе…
Татьяна зло хохотнула и потушила лампу.
Подруги лежали в полной темноте, думая каждая о своем.
— Меня тоже использовали… — внезапно заговорила Светлана, — и ничего кроме омерзения я не испытала. — Светлана смотрела в темноту открытыми глазами и в который раз переживала минуты своего унижения. Это случилось, когда ей было семнадцать. Мачеха и отец тогда принимали гостей (а это у них обычно затягивалось чуть ли не до утра). Она спала в своей комнате, как вдруг холодное, скользкое, потное тело накинулось на нее; она хотела закричать, но мягкие, липкие губы заткнули ей рот и тяжелые пальцы сдавили горло… Если бы она тогда не потеряла сознание, то, наверное, умерла бы от ужаса и омерзения. Она даже не знала, кто это был… С тех пор даже мысль об интимной близости с мужчиной вызывала в ней панику.
— Я много читала о любви. Я знаю, что кто-то испытывает страсть, блаженство, но, видимо, это не для меня… — Светлана грустно улыбнулась в темноту, стараясь проглотить тяжелый комок в горле и сдерживая слезы.
— Ерунда! — прервала ее Татьяна. — У тебя еще все впереди: ты образованна, умна и красива. К тому же у тебя сильный характер, а это самое главное для удачной карьеры. Я уверена: ты сможешь многого добиться в этой жизни. И я тебе в этом помогу — я буду твоей феей, милая Золушка! Принца не обещаю, но прикид обеспечу. — Она зевнула. — Ну ладно, дорогая, пора бай-бай… — Татьяна, удобно устраиваясь на ночь, натянула на плечи одеяло. — Завтра будет новый день.
На следующее утро, убегая на работу, Татьяна пообещала Свете отпроситься пораньше, чтобы пройтись с ней по магазинам, но уже около двенадцати прозвонил телефонный звонок.
— Светка, срочно бери все деньги, что у тебя есть. Я посылаю к тебе нашу редакционную «газельку», лети сюда! — И ничего не объясняя, Татьяна бросила трубку.
Меньше чем через полчаса Светлана уже была в задней комнате редакции, где стояли пачки с книгами. Прислонив к ним узкое, потемневшее во многих местах зеркало, когда-то бывшее, видимо, частью платяного шкафа, Татьяна вытащила из угла большой бумажный пакет.
— Свет, тебе повезло несказанно: не успела я прийти на работу, как мне позвонила Тоська. Она когда-то была фарцовщицей, а это никакой кислотой не вытравишь. Она где-то поймала американку, которая пыталась по старой памяти, видимо в Москве была еще при Советах, сбыть свои шмотки. Тоська сунула ей баксы и завладела целым состоянием. Почти все шмотки разошлись моментально (кстати, и мне кое-что перепало), но застряли маломерки; я сразу схватила все без разбора, благо у меня с собой была пара сотен баксов. — Рассказывая, она доставала вещи и раскладывала на пачки с книгами. — Примеряй: джинсы «Рэнглер», немного потертые, но еще ничего; чудная кофточка из натурального шелка, одна пуговица потеряна, но это не страшно, нижнюю можно перешить наверх… Но вот это писк, о таком можно только мечтать, — черные кожаные шорты и жилетка, и, наконец, самое главное… — И она с восторгом на лице достала ярко-рыжую приталенную кожаную куртку с шикарным воротником из крашеного песца и на магнитной застежке. — Эту куртку кто только ни примерял — мала, черт побери! Если тебе подойдет, считай — родилась в сорочке, вернее, в куртке. — И она засмеялась своей шутке.
Светлана надела джинсы. Они были ей чуть велики в талии, но, подтянутые ремнем, смотрелись неплохо. Блузка, шорты и жилет вызвали у Татьяны бурный возглас восторга. А когда Света примерила куртку, Татьяна даже заплясала вокруг:
— Класс! Как будто на тебя сшита! С джинсами — полный отпад!
Светлана смотрела на себя в помутневшее зеркало и не верила, что все эти замечательные вещи будут принадлежать ей.
— Тань, а денег хватит?
— Не хватит, так прокурор добавит, — пошутила Татьяна. — Да ты не беспокойся, договоримся, как-никак подружки. Кстати, я договорилась, завтра идем делать тебе прическу. У меня есть знакомая Ритка — талант: она и стилист, и парикмахер; сейчас пытается попасть в престижный салон, и ей нужны модели. Я ей помогаю: привожу девчонок, фотографирую их до стрижки, потом — после. Разница — как небо и земля. Ритка никого не слушает, а делает так, как считает нужным, — и получается классно! За это она меня бесплатно обрабатывает. Тебе нравится моя прическа?
— Конечно, — ответила Света, которая уже в первый день знакомства отметила великолепный цвет ее волос и безупречную стрижку.
Днем Света занялась покупками самостоятельно: ходила по магазинам, присматривая новую обувь, заказала на Арбате итальянские, в легкой металлической оправе очки, купила косметичку и с помощью скучающей продавщицы подобрала карандаш для бровей, тушь и помаду.
После работы Татьяна привезла ее к Рите. Постучав в деревянную дверь, они вошли в однокомнатную квартиру, плотно заставленную серийной мебелью пятидесятых годов. Около окна стоял комод с трельяжем, заставленный яркими импортными баночками, флакончиками, бигуди и расческами. Хозяйка, полная женщина в грязном халате и небрежно собранными в пучок волосами, внимательно посмотрела на незнакомку так, что Света невольно сжалась.
— Рита, — обращаясь к ней, сказала Татьяна, — мы пришли, как договаривались. Я взяла с собой все необходимое.
— Это твоя подопечная? — спросила хозяйка Татьяну.
— Да, — ответила та, — очень талантливая девушка, говорит на четырех языках, хорошо танцует…
— Стиль одежды? — прервав дифирамбы и повернувшись к Свете, спросила Рита.
— Скорее спортивный, — быстро ответила за подругу Татьяна.
— Так-так… — внимательно глядя на смущенную посетительницу, задумчиво произнесла Рита. — Вы подождите здесь, я закончу на кухне, а потом начнем.
— Она всегда такая, — шепотом сказала Татьяна, когда хозяйка скрылась на кухне. — Ей нужно время, чтобы обдумать. Давай я пока тебя сфотографирую.
Она достала тяжелую фотокамеру, положила ее на колени Светлане и стала возиться с лампами для освещения и специальными белыми зонтиками для отражения света. Установив все это, Татьяна сделала несколько снимков.
— Ни о чем не волнуйся, — выходя с кухни, — обратилась к Светлане Рита, — лицо у тебя замечательное, стильное, так что сделать из тебя конфетку — одно удовольствие. — И она, напевая, обернула вокруг Светланиной шеи полоску белой гофрированной бумаги, повязала поверх нее легкую, но плотную накидку-пеньюар и взяла в руки ножницы. Около часа она манипулировала своими расческами, баночками, ножницами и просто пальцами. Во время стрижки Светлана было запаниковала, но Рита, не обращая внимания на ее слабые протесты, продолжала воплощать задуманное.
Сразу же, после того как Рита закончила, за Светлану взялась Татьяна. Она легкими мазками теней и туши подчеркнула ее чуть раскосые глаза, провела кисточкой с сухими румянами по скулам и завершила макияж, подкрасив розовой помадой губы. Включив осветительные лампы, она вновь защелкала фотоаппаратом.
— Можно я подойду к зеркалу? — робко спросила Света после того, как Татьяна закончила свою работу и стала собирать аппаратуру в сумку. — Я немного близорука.
— Смотри, — явно довольная результатом, ответила Рита.
Светлана в легком волнении приблизилась к зеркалу. Происшедшая с ней в результате Ритиных манипуляций метаморфоза приятно удивила ее. Она провела рукой по волосам, ощущая их мягкость и шелковистость. Медный оттенок подчеркивал лазурь ее глаз и молочную белизну кожи. С тех пор как она стала вести размеренную жизнь с каждодневными прогулками, гимнастикой и хорошим питанием, цвет лица изменился в лучшую сторону, и даже впалые щеки слегка округлились. Короткая челка открывала легкий взлет бровей, что придавало ее лицу немного наивный вид. Возможно, впервые в жизни Светлана почувствовала себя уверенно и, подмигнув своему отражению, отошла от зеркала.
— Свет, нам пора, пойдем, — услышала она за спиной Татьянин голос и, поблагодарив Риту, поспешила к выходу.
— Светка, — заговорщически зашептала Татьяна, когда они спускались в лифте, — за нами сейчас должен приехать один мой знакомый, я брала у него аппаратуру для фотосъемки. Если получится, я к тебе сегодня не приду. Условия конспирации остаются прежними: позвонит отец — я в ванной. Вот тебе номер телефона, — в спешке она что-то черкнула в блокноте, вырвала страницу с номером телефонам передала Светлане, — если что — звони.
Выйдя из подъезда, они увидели сверкающий серебром «опель». Не успели девушки подойти, как передняя дверь открылась, и Татьяна села в машину на переднее сиденье.
— Павел, подвези сначала девушку, — попросила она, открыла дверцу машины и пригласила: — Залезай быстрей.
Света села на заднее сиденье и, уловив знакомый запах парфюма, быстро взглянула на водителя. Сердце ее бешено заколотилось и в горле сразу пересохло: в нем она узнала своего недавнего темноволосого знакомого. Повернувшись, он пристально посмотрел на нее.
— Познакомься, это моя подруга, — в голосе Татьяны появились мелодичные нотки.
Света хотела сказать, что они уже знакомы, но Татьяна торопливо защебетала:
— Это Мари, она недавно из Парижа, изучала классическую французскую литературу в Сорбонне.
— Меня зовут Павел, и я преклоняюсь перед вашей образованностью. — Светлане было приятно увидеть дружелюбный огонек в его бархатистых светло-карих глазах. — Может быть, Мари поедет вместе с нами? У меня есть чудное французское вино и настоящий швейцарский сыр.
— Нет-нет, — торопливо за Свету ответила Татьяна, — ей нужно поскорее попасть домой. У Мари чудный пес, он очень скучает без хозяйки. Да и ей нужно завтра сдать перевод. Ты помнишь об этом, Мари? — И не дождавшись отвела, включила магнитофон. Мажорная мелодия знаменитого шведского квартета прекратила дальнейшее развитие разговора, и Светлана с облегчением откинулась на спинку сиденья. Она была благодарна подруге за ее вмешательство, чувствуя, что не сможет сказать что-либо вразумительное. Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, и закрыла глаза, чтобы не видеть мужчину, о встрече с которым она, не отдавая себе отчета, втайне мечтала.
Остановив машину у подъезда, Павел хотел было выйти, чтобы помочь девушке, но Светлана опередила его и быстро выскользнула из машины.
— Большое спасибо, — поблагодарила она срывающимся от волнения голосом и заспешила к подъездной двери.
— Надеюсь, еще встретимся. Кстати, в пятницу я приглашаю к себе друзей и обязательно жду вас, — все же выйдя из машины, прокричал ей вслед Павел. — Ровно в семь я заеду за вами.
Света растерянно оглянулась и быстро юркнула в подъезд.
«Не узнал, — немного успокоившись, подумала она, поднимаясь на свой этаж. — Неужели я так сильно изменилась? Значит, нет прежней Светланы, а есть новая Мари — красивая, умная, уверенная в себе. Да будет так!» И она решительно открыла дверь.
Приглашаю подписаться на канал "Истории со счастливым концом"
Часть 5. продолжение следует
Дорогой читатель, если вдруг окажется ссылка неактивной, заходите через ленту канала "Истории со счастливым концом"