Укрощение строптивого

Станислав Ганькин, Рамиль Сафиуллин, Антон Завьялов. Фото: пресс-служба фестиваля

"Северский? Это вообще где?" - спросит иной меломан-театрал. И вопрос едва ли будет свидетельствовать о бескультурье – подобную неосведомленность легко простить и объяснить. Действительно, сибирский театр пока не гремит во всероссийском масштабе, более того, город Северск Томской области – до сих пор закрытое административно-территориальное образование, поскольку еще со сталинских времен он – один из значимых центров атомной и химической промышленности страны, до 1989 года являлся засекреченным, отсутствовавшим даже на общедоступных географических картах. Между тем, театр ведет свою историю аж с 1957 года, с 1993-го он существует в статусе музыкального, что позволяет ему охватывать все жанровое многообразие музыкально-театральных форм. Более того, он остается единственным музыкальным театром всей Томской области – как ни парадоксально, в находящемся совсем рядом областном центре, одном из старейших сибирских городов и признанных культурных центров всей Сибири, среди восьми театров музыкального как не было, так и нет. Опера не является самым главным жанром Северского театра, однако, и опера Орфа – не совсем опера в традиционном понимании. Сам композитор и вовсе противился таковому жанровому определению – и оно понятно почему: это скорее некое музыкально-драматическое действо, в котором вокальные номера (для исполнения которых, несмотря на всю их кажущуюся простоту, если не примитивизм, требуется настоящая академическая вокальная подготовка) в сопровождении камерного оркестра чередуются с разговорными диалогами, причем и те, и другие – совершенно равноценны и равноправны в драматургическом развитии пьесы. Из широко известных аналогов ближе всего к такому типу театра – знаменитая "Трехгрошовая опера" Брехта – Вайля, да и в целом воздействие эпического театра великого немецкого драматурга на "Умницу" очевидно. Ее мировая премьера состоялась во Франкфурте-на-Майне в 1943-м, а советская премьера прошла в 1971-м в ленинградском МАЛЕГОТе. В конце 1990-х в Москве "Умница" непродолжительное время была в репертуаре Камерного музыкального театра Бориса Покровского. Орф был лоялен нацистскому режиму, его творчество процветало в рейхе – в частности, "Кармина Бурана" была одобрена самим Геббельсом, считалась одним из образцовых произведений нового германского искусства. Эти факты с трудом укладываются в голове, особенно, когда смотришь в театре "Умницу" - произведение острохарактерное, беспощадно высмеивающее не только имманентные человеческие пороки, такие как глупость, жадность, лицемерие, самодурство, но и осуждающее всякое насилие, в том числе и в первую очередь то, источником которого выступает власть. История об умной крестьянской девушке, укротившей короля-самодура, короля-насильника, укротившая разумом и любовью, совершенным гуманистическим инструментарием, несомненно, идеалистична в своей основе, но очень действенна, выразительна, она глубоко трогает. Площадной, балаганный театр, который лежит в основе этого опуса, словно обостряет все его идеи, окрашивает посылы невероятно ярко и выразительно. Именно эту суть театра Орфа удалось донести до публики северским артистам. Стихия гротеска, острохарактерного комикования в образах бродяг (Станислав Ганькин, Антон Завьялов, Рамиль Сафиуллин) и мимических персонажей (Бюргерша – Оксана Волкова, Фрау – Ольга Нерадовская и пр.) противостоит эпической сдержанности, невозмутимости Дочери крестьянина (Гульназ Абкадырова), и истеричной экспрессивности Короля (Закир Валиев). Вокал последних двух, чьи партии наиболее оперны, убеждает – и красотой и выразительностью голосов, и техническим владением. Музыкальное руководство осуществила Ольга Алёшина – она успешно управляется с непростым материалом, в котором чересполосица музыкальных и драматических эпизодов требует точности и даже филигранности, а кроме того – умения собрать форму синтетического по сути опуса. Все действие режиссер Валерий Маркин развернул вокруг двухуровневой деревянной конструкции – грубо сколоченной, на первом этаже которой – тюрьма, на втором – "хоромы" Короля (сценограф Светлана Чазова). Эта "дачная веранда" отлично олицетворяет, с одной стороны, убогость условного королевства, с другой, его иерархичность, кастовость. Выразительные костюмы Елены Чазовой смело мешают эпохи – тут и военные мундиры с аллюзией на нацистскую форму, и традиционные бюргерские костюмы в условно историческом стиле, и гражданское платье межвоенной поры. Жесткий свет Наталии Гары обостряет восприятие, делает мир "Умницы" неуютным и колючим, словно подчеркивая – никакая это не сказочка-притча, это история на все времена, в том числе и про нас, сегодняшних. Украшением спектакля становится с единичными репликами мимическая пара Девушки (Марина Нечаева) и Юноши (Артем Мерш), чьи почти балетные выходы (хореограф – Надежда Бобрикова) наивно отзеркаливают непростые отношения центральной пары героев.